Метель или Барыня-попаданка. Мир (СИ) - Добровольская Наталья

Особенно надо расширять производство валенок, они уже входят в моду, "Васинские валенки" становятся "брендом", как мы бы сказали и неплохим обменным товаром. После того, как я подарила всей своей дворне, даже мальчишкам-казачкам, по паре валенок, на меня обрушилась такая волна теплых благодарственных слов, слез, попыток поцеловать ручку, что я сама даже растерялась. Особенно рады были обновке Степан, Антип и Клавдеюшка, которые больше всех проводили времени на улице, и для которых эта теплая и удобная обувь стала просто находкой. Песенка про валенки тоже дошла до них, я нередко слышала, как все тот же Степан бормочет себе в бороду потихоньку: "Валенки, валенки, эх, подшиты, новеньки" – именно так он немного переделал слова – видно, не хотел он обижать свою любимую обувку словами "неподшиты, стареньки". Таким образом, песня из народа вновь в него и вернулась.

Так что надо договариваться с Авдеичем о расширении производства, ставить еще людей, покупать химикаты в будущем и шерсти побольше здесь, искатьздесь или нести из будущего котел побольше для варки шерсти, да смотреть в Интернете, как это производство можно облегчить с помощью простейших приспособлений.

Та же история была и с лото, домино, кубиками и "Пятнашками", которые, кстати, как-то мало шли, видно, трудно было их собирать, не каждый мог сообразить. Я, вот, так и не смогла этого сделать, мне проще было их высыпать и разложить по местам, чем гонять из угла в угол. Производить их было нелегко, ведь мелкие плашечки труднее вырезать и обработать, надо было сделать и небольшое углубление для пальца и подписать каждую чернилами, чем занимались дети под руководством отца Павла, да еще и коробочку под них надо было сделать особую. Короче, возни очень много, оставлю их как "эксклюзивный товар", "редкость из-за границы" на подарки да взятки нужным людям, пусть будут модным дефицитом, который не у всех, а только у Вас и… (и палец вверх)! Это же какое уважение появится к себе и насколько быстрее дела пойдут после такого подношения!

Еще и тут надо смотреть, какие механизмы могли бы облегчить ручной труд моего столяра, увеличить его производительность, и конечно, количество готовых изделий. Надо также людей добавлять, материалы готовить. Да еще мне Авдеич посетовал, что трудно кубики делать гладкими и картинки клеить, значит, нужно приобрести наждачную бумагу, чтобы их обрабатывать. Да клей надо прихватить посильнее для приклейки картинок к кубикам, чтобы они не отлетали. Тут пользовались рыбным клеем, который варился из костей рыбы и костным клеем, который делался также из костей и сухожилий животных, и которые немилосердно пахли.

И вообще, пора идти на консультацию к Сан Санычу, нашему трудовику, может, он что еще подскажет. С плетенными кузовочками и мешочками под лото и кубики вроде проблем нет, надо только лыка побольше надрать, а мне ниток хороших принести. Ткани мне наткут, но можно и из будущего прихватить самой простой саржи, мешковины да ткани на наперники, они и стоят дешево, а выглядят неплохо, тем более в прошлом. Кстати, надо еще прикупить мелкого бисера, пайеток, стекляруса разного для вышивок – здесь что-то такого я не видела. Стоит все это у нас копейки, продается всюду, товар легкий, "будем брать!" и "побольше, побольше!"

Ох, как просто и быстро, словно по мановению волшебной палочки, все происходит в книгах многих писателей, которые сочиняют романы про попаданцев. Раз – и домна у них стоит, чугун выпускает, два – и в 17 веке уже бензин делают в промышленных масштабах и на автомобильное производство замахиваются, три – и уже самолеты в 18 веке полетели – вот где чудеса! А я с изготовлением простых, казалось бы, вещей с такимипроблемами столкнулась на практике, что и голова пухнет! Неправильная я какая-то героиня, не геройская! Ну ладно, какая есть, надо подводить итоги дальше!

А дальше – мой первый прием, новые блюда и песни. С песнями пока повременим, а вот с рецептами надо продолжить. Я пока про майонез, винегрет да салат Оливье, который "мясной" рассказала. А ведь была еще рыба "под шубой", консервированный горошек, то же пирожное-"картошка" да канапе с сыром и ветчиной. Надо снова к монахам ехать, допечатать рецепты, или еще где типографию поискать, подумать надо.

Да рецепты сделать подробные, желательно бы и с картинками простейшими, да с использованием измерения компонентов в ложках – чайной, десертной, столовой, а не в золотниках да гранах, как в знаменитой книге Елены Молоховец, которую часто пародировали – троллили за знаменитую фразу: "Если к вам неожиданно пришли гости, пошлите девку в погреб, пусть она принесёт холодной телятины и клубники со сливками. Это будет вполне прилично". Но ее советы, хоть и в большинстве случаев, неплохие, я пока использовать не буду, а "пойду своим путем", как говорил, или не говорил Владимир Ильич Ульянов, еще не Ленин.

Можно и к Барышниковым обратиться, знаю, что у них типография есть, только боюсь, что как истинные купцы, перехватят они мои рецепты и сами печатать начнут помимо меня и воздействовать на них я не смогу – первый документ, который в России будет регулировать эти отношения, появится еще через полгода, когда 17 июня 1812 гола Александр подпишет манифест «О привилегиях на разные изобретения и открытия в ремёслах и художествах», являющийся первым патентным законом в России. Вот тогда только все идеи и будут защищены, и я смогу предъявлять претензии по их использованию помимо меня, а пока – увы! Но ждать до июня мне некогда, значит, будем думать еще.

Самое главное событие, конечно, это бал у предводителя дворянства и мое знакомство с графом. Тут мне еще много работы предстоит по приему полка иего героев. Да и просто знакомство с графом и внимание такого мужчины льстило мне и кружило голову. Но стоп, не улетаем в мыслях высоко, возвращаемся на землю.

Тут все еще впереди, но очень хочется мне через него тоже прогрессивные идеи ввести. Не оружие новое, опять же, как большинство попаданцев – мужчин, упаси Бог, где я, а где оружие! Арассказать про вошебойку да полевую кухню, чтобы облегчить быт простых солдатиков да уменьшить количество потерь от болезней и плохой еды, было бы куда полезней!

Но и тут не все просто – питались тогда солдаты вскладчину, деньгами и закупками заведовал выбранный доверенный человек, а еду варили на кострах по очереди или выбирая особого кашевара. Да и с вошебойкой не так все просто, надо специальные химикаты для обработки людей и одежды, но хотя бы мыло дегтярное сделать – и то дело! Тут надо было еще думать, как идею подать, а потом через полковника ввести. Да и вообще с мылом тут проблемы, оно еще больше похоже на наше жидкое мыло, было комковатым, некрасивым. А ведь в Дорогобуже есть салотопенные заводики, можно подкинуть им идеи про изготовление настоящего твердого мыла, да с разными добавками и запахами. Хотя можно и самим мыло варить – была у нас в школе такая дама, увлеклась самодельным мыловарением и настолько хорошо это у нее стало получаться, что и на подарки всем доставалось, и продавала она свои изделия с достаточным успехом и прибылью. Точно, еще одна идея!

А ведь там, наверняка, есть и полковой медик, через которого я могу свои медицинские идеи внедрить, ту же мазь Вишневского, про которую уже думала. Другое дело, внедрять ее мне надо было с опаской и очень осторожно, я уже писала о судьбах многих медиков, которых и в психушку сажали за их "умные идеи", да просто внимания на них не обращали. Трудно лечить по-новому тех, кто никак этого не желал, "трудно быть Богом" – когда еще было сказано умными людьми, и я их поняла теперь, как никто!

С Карлом Карловичем у нас, к сожалению, не "срослось", да и вряд ли могло что-то получиться, он выслушивал мои речи снисходительно, поддакивал: "Я, Я, конечно!", но ничего менять в своей практике не собирался – уезд был большой, круг его клиентуры уже сложился, вреда от его лечения особого не было, хотя польза, по моему мнению, была чисто психотерапевтическая, так как барыни страдали в основном от мигреней, а мужчины – от подагры. И то, и другое неплохо лечилось диетой, простыми прогулками на свежем воздухе, трудом и развлечениями.