Восхождение богов - Даша Игоревна Пар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Идем, мы и так изрядно задержались.
– Пожалуй, стоит подумать о том, как будем выбираться. Совсем скоро мы останемся в кромешной тьме.
Ник удивленно оглянулся, а потом догадался, в чем суть. Свет. Голубоватое сияние в груди меркло. Пока еще не слишком быстро, но, приложив руку, он почувствовал ослабление пульсации, плавный спад исходящего заряда. Видимо, это место влияет и на него. Видимо, оно осознало, что дает им волю к сопротивлению, и принялось за единственную защиту от неведомых тварей.
Счистив с себя песок, король заметил, как тут же взлетели вверх новые щупальца пустыни. Они тянулись к нему, и как бы Ник ни сторонился, все время норовили забраться именно на его грудь.
– Придется поторопиться.
Они побежали, благо в этом месте им не была знакома усталость. И вот удивительно – если первый их поход походил на затяжное погружение в сон, то теперь они с какой-то небывалой легкостью сопротивлялись видениям этого места. Король находил утешение в словах Клэрии, в обещаниях, что дал на прощание. А маршал, исцелившись, больше не чувствовал в себе привязанности к смерти, теперь он жаждал жизни, и эта жажда пока утоляла песчаный голод. К несчастью, свет погас до того, как они достигли цели. В тот самый момент, когда Никлос понял, как близко они подобрались к ариусу.
– Придется лететь, придется драться с тварями, но мы должны добраться! – закричал он, на ходу трансформируясь в дракона.
Его воплю вторили встрепенувшиеся стражи, что следовали за ними в отдалении. Они чуяли слабину, видели, как мало осталось света. И когда он померк, а драконы, не сумев преодолеть по воздуху и пары метров, были вынуждены спуститься на землю и бежать, как ящерицы, твари бросились вперед с воинственным клекотом.
Акрош озлобленно завыл, нервно дергая хвостом из стороны в сторону. Только что он отмел парочку, нанеся им смертельные раны. Но в этом месте не было смерти, и края плоти затянулись песком, сделав монстров еще более жестокими. Дракону приходилось испускать огонь, чтобы видеть, с кем он дерется, и он пытался знаками приказать Никлосу бросить его и бежать одному. Он хотел дать Его Величеству шанс, вот только король не послушал и встал рядом, спина к спине, хвостом сметая очередную тварь, внешне напоминавшую безволосую гиену с провалами вместо носа и глаз. Они видели тьмой. Им не нужен был свет.
В отличие от драконов, у которых заканчивался запас драконьего пламени.
Как держать круговую оборону, ориентируясь только на слабые вспышки огня, сражаясь скорее на ощупь, отражая клыки и получая новые раны, откуда не ждешь? Как можно предугадать, что перед тобой – когти противника или товарища, завертевшегося в пылу сражения и сместившегося напротив тебя?! Все это бесполезно! Глупо! Это бой с собственной тенью в полной темноте, когда не слышишь дыхания, настолько громко лязгают клыки врага!
Это запах поражения, пропитывающий тебя не песком, а пеплом. Это предчувствие, что следующий пропущенный удар станет роковым, и через миг ты уже забудешь, зачем вообще нужно сражаться, что такое битва, и ради чего ввязался в безнадежную затею! Это всего лишь миг, отделяющий надежду от сухой обреченности, когда уже слышишь предвкушение в воплях монстров, усиливающих напор.
И это яркий свет, разрезающий тьму, освещая бессчетное воинство, окружившее изможденных драконов, почти погребенных в зыбучем песке.
Невыносимый вопль пронесся над пустыней. Вспыхнула стража мертвых, превращаясь в крупные хлопья сажи. А свет с небес спускался к ним, пока мужчины возвращали себе человеческие тела, поднимаясь из песка, как восстающие из пепла птицы феникс.
Сияние исходило от человеческой фигуры, прямо изо лба, ослабевая по мере приближения к воинам. И как бы они ни были рады чудесному избавлению, вид их спасителя уничтожил надежду. За ними явился Ктуул.
* * *
У них не было ни сил, ни возможности бежать. Даже это место, забирающее усталость, спасовало перед тем напряжением, что им довелось испытать, и потому они остались стоять. Лишь единожды переглянувшись, спрашивая друг у друга: «Готов ли ты снова биться в безнадежном сражении? Готов ли встретить его лицом к лицу?»
Бессмысленный вопрос. Одинаковая усмешка скользнула по изможденным лицам, и они встали плечом к плечу, ожидая вердикта врага. Мужчины не собирались сдаваться без боя, но и Ктуул не намеревался сразу карать нерадивого ученика. В другом была его нужда.
– Клэрия передает прощальный привет, – как бы невзначай говорит вечный, потирая иссохшие руки.
На первый взгляд он – сама невозмутимость, легкость и безмятежность. Сила, с которой он уничтожил стражу, была бесконечной. И такой же воздушной.
Но теперь в его чертах проступила сухость этого места. В том, как он медленно двигался, как неподвижно держал голову, чуть сощурившись. Никлос впервые увидел, как моргает старый бог: попеременно используя верхнее и нижнее полупрозрачные веки, отчего фиолетовый цвет радужки терялся до белизны слепца.
– Так значит, ты уничтожил ее? – голос дрогнул от промелькнувшего образа маленькой девушки с мечом наперевес.
Ее горькая улыбка еще долго будет преследовать его, укоряя за глупость. Он привел Ктуула в ее посмертие. Ее дальнейшая судьба – на его совести.
– Как можно уничтожить мертвеца? – насмешливо воскликнул вечный, с интересом оглядывая драконов. – Я лишь наградил белокрылую по заслугам.
– Ты бы стер ее в пыль, если бы мог, – возразил Ник. – Но это место влияет и на тебя. Твои силы небезграничны, хоть ты и бог. Здесь даже ты способен умереть.
Видимо, его слова задели Ктуула – так быстро он помрачнел, будто истончаясь до чистейшей тьмы. Слабый свет в его лбу налился кровью, а потом ослепительно вспыхнул, и король зажмурился и долго держал глаза закрытыми, чувствуя горячий след на сетчатке. А когда открыл и проморгался, вокруг стало светло. Будто кровавое солнце вот-вот взойдет из-за горизонта, заливая пустыню красным сиянием.
– Не стоит принижать мои умения, ученик, – мягко протянул вечный.
Ник огляделся и понял, что остался один. Он было бросился на Ктуула, намереваясь выбить из него душу, но тот лишь засмеялся, с легкостью перехватывая мужчину и вынуждая того упасть на колени, сжимая голову из-за дичайшего приступа боли.
– Слишком много эмоций вредно, – улыбается старый бог. – Импульсивность, гневливость, торопливость в поступках и суждениях. Это то, что ослабляет тебя. Делает восприимчивым к манипуляциям окружающих. Тобой легко воспользоваться, если ты действуешь на эмоциях.
Боль спала так же резко, как и возникла. Однако Ник остался лежать у ног
