Мир оранжевой акварелью - Елена Саринова

— Сусанна, пожалуйста. Ты солнце собой загораживаешь.

Высоченная тень, качнувшись вправо, приземлилась… рядом на скамью. Я громко вздохнула. И демонстративно уткнулась в типографский шрифт… И зачем вообще из «убежища» своего на палубу выперлась? Ведь сидела там целых два дня? Могла бы и еще…

— А мне, знаешь, скучно, — а я-то тут причем?

— Я кофе не пью. Не люблю. Ненавижу.

— Да что ты? — громко хохотнула женщина. — А что ты любишь? Читать? Кстати, какие жанры?

— Научный труд про баголи. Автор — Киприус Вист, — как раз про то, как баголи от чужих магических атак защищались. И очень жаль, Сусанна, что ты — не маг.

— Опять, Киприус Вист? И Вито тоже его книженции второй день штудирует. Одну за другой, — а вот здесь я промолчала, даже про себя. — А можно тебе вопрос задать? — и еще… промолчала. — О Виторио… — тем более промолчу.

— Да с какой стати? — не по-лучилось.

— Да, просто, интересно. Я ведь его давно знаю. И когда-то он мне очень сильно помог.

— Тоже опекуном стал?

— Опекуном?.. Что такое «Розе Бэй» знаешь? Место в укромной бухточке на нашем южном побережье?

— Не-ет.

— Нет? — мелькнуло в зеленых глазах Сусанны изучение. — Тогда, считай, что «опекуном». Он и до сих пор меня опекает. По дружески. С того дня, как мы стали компаньонами. У него вообще правило в отношении женщин: либо — любовница, либо — друг.

— А варианта «жена» в этом списке нет? — не по-доброму уточнила я. Сусанна, глядя на море, хмыкнула:

— Это — исключено. Вито, вот уже восемь лет, как «убежденный вдовец».

А вот здесь мне ёрничать расхотелось:

— Такой молодой и… вдовец?

— Бывает. На свете всякое бывает. Особенно, если ты — бенанданти, — развернулась она ко мне. — А ты, разве не знаешь эту историю? Хотя, при вашей обоюдной… Он ведь именно после смерти жены из клана ушел. И с отцом все отношения разорвал — во всем его винил.

— Почему?

— Почему?.. Вито тогда был в отлучке — вел торговые переговоры с фарфорщиками из Джингара. А его жена, Алиса — на последних днях перед родами. Но, все свершилось немного раньше. И с большими осложнениями. В результате встал вопрос о спасении лишь самой Алисы. Лекари клана оповестили об этом отца Вито, а он…

— Что, «он»?

— А он, — скривилась Сусанна, — ответил: «на все воля Божья». Или что-то в этом духе. Это же — бенанданти. Так Виторио стал вдовцом.

— И даже ребенка не спасли?

— Нет. Мальчик умер еще в утробе. А Вито с тех пор помешан на детях. Он считает, что отец для ребенка гораздо важнее, чем мать. Хотя, при его-то жизненном опыте? Его еще в клане в основном, Неро, слуга отца и воспитывал.

— Но, тогда, объясни мне: зачем всё это? Эти поиски пропавшей реликвии? Отстаивание фамильной чести?

Женщина внимательно взглянула на меня, потом пожала прямыми плечами:

— Не знаю. Наверное, он хочет доказать, что гораздо лучше собственного отца. Или, ради чести своих будущих детей.

— Которых ему нарожают любовницы, а он их потом заберет?

— Ха. Ха-ха. Вполне возможно, — кивнув, оскалилась Сусанна. — Зоя, теперь давай о нашем деле: завтра, в Девяти скалах, а мы туда после обеда причалим, не сочти за труд, держись, хотя бы, рядом со мной. Ты меня поняла?

— Угу, — потерев нос, тяжко вздохнула я… и вспомнила про «труд о баголи»…

Остров Девяти Божьих скал в разномастном гимназическом курсе упоминался лишь вскользь. По причине вполне прозаичной: ни минералов ценных, ни граждан выдающихся строптивая местная природа не «рожала». Да и само его название, с точки зрения христианства, было «кривой ухмылкой» в сторону материковых храмовых куполов. А что? Заповедей (основ, столпов, твердынь) — десять, а Божьих скал — девять? Хотя, говорят, когда-то торчала среди буйной островной зелени и недостающая десятая. До поры, до времени.

Однако место это свою незаменимую роль, все же, играло. Как самый южный чидалийский форпост. Но, и здесь были свои непонятные сложности, которые нам, девицам, вечно зевающим на уроках, в головы не залетали. Так ни настало ли время восполнить пробел?

— Яков… это кто? — только сначала рот свой закрыть. — О-ой! — и начать смотреть под ноги.

Боцман, подхватив меня под локоть, понятливо хмыкнул:

— Эх, да! Полна здешняя шкатулка цветного барахла. Это — обычный зилиец. Их тут полно, монна Зоя.

— Зилиец? — прищурилась я вслед ковыляющему по выбитой улице, старику. Чья чрезмерная «смуглость», кудрявая седая шевелюра, и огромный нос с парусами ноздрей, ввели меня в неподдельный «живописный шок». — Это которые, с острова Зили?

— Так точно.

— Вот бы его… нарисовать.

— Зоя, ты лучше на дорогу смотри! — огласилась идущая следом за нами Сусанна. — Они на ней иногда еще и валяются. Твои «натуры».

— И то верно, монна Зоя. Я ж говорю: барахла тут полно.

И один лишь капитан, вышагивающий в аккурат за моей спиной, от комментариев по теме воздержался. Да, ну и пусть. А так даже лучше, когда без постоянных окриков и назиданий. Просто, «Доброго дня» и «Угу» в ответ. Лаконично и по делу.

— Монна Зоя, держитесь ближе ко мне. Очень прошу, — … вот что за жизнь такая?!

А «жизнь» местная била горячим ключом. И, не смотря на разгар буднего дня, местами выплескивалась за края. По крайней мере, из пары тратторий по нашему ходу, несколько человек вылетело. В основном же, местный народ кучковался от солнца под скудными навесными тенями. В виде восседающих у распахнутых дверей монн, разряженных в такие наряды, что… у меня сорочка ночная скромней. Сонных торговцев, обмахивающих веерами и себя и мух на ароматном товаре. Да стаек полуголых детей. Правда, те еще и в кривобоком фонтане на площади обитались. Я прямо, позавидовала. Надеюсь, молча. А еще вокруг пальмы, пальмы, пальмы. И зачем их столько сажать? Тени — минимум, а красоты…

— Красота спорная.

— Что? — Виторио, стоящий сбоку от меня, удивленно прищурился.

Я тоже:

— Пальмы… тут.

— Ясно… Яков, вон там, за фонтаном — кофейня. Вовнутрь не заходите. Под навесом вдоль стены есть столики.

— Понял капитан, — важно кивнул тот. — А вы надолго? Это я к тому, что девушкам брать?

— Надеюсь, нет, — и, качнувшись из под дырявой пальмовой тени, направился к крыльцу с выцветшей вывеской «Таможенная управа».

Мы же втроем, через пару минут, обосновались на стратегической диспозиции — площадь, как на ладони. Сами — за столиком с чистой скатертью в спасительной густой тени. И здесь даже ветерок присутствовал. С мелкими брызгами (все от того же фонтана). Сусанна, отставив мизинец, припала к принесенному кофе. Мы с Яковом, отхлебывая воду с мятным льдом, затянули неспешную «познавательную» беседу (это я вспомнила про «пробел»):