Охота на гусара - Андрей Белянин

– Мы тоже не убежим, – трезво возразил я, прикидывая, сколько ж мне придётся спускаться вниз с того самого дерева, где на полверсты ниже сидел бледный от храбрости литовец. Как я там оказался (сам залез или взрывом забросило?), в упор не помню…

– Он ушёлл, – минут через десять напомнил Валдис. – Но фы его не убилли!

– Почему это?

– Так федь ушел! А мёртфые не ходят, я проферялл…

Спорить не хотелось, как, впрочем, и топать по зимней дороге неизвестно сколько, преследуя раненого хищника. По зрелом размышлении было принято компромиссное решение – продолжить охоту на рассвете. Если следы не заметёт, мы нагоним его, ослабевшего от ран, и добьём прикладами. Или он нас – хвостом по маковке…

А интересно, чем это Железный Волк так лихо шарахнул по пеньку? Впечатление такое, что бомбой из кавалерийской пушки. Знаете, маленькие такие, одно время было модным ставить их на переднюю луку седла. Потом отменили из-за малой площади боя и повышенного травматизма у лошадей (глохли, бедолаги, через одну).

Надо бы разузнать об этом странном чудовище побольше.

Разгорячённый «общими» подвигами, Валдис охотно и много рассказывал, но практически всё не по теме, о звере он знал немногое. В частности, то, что Волк иногда возвращается, и обычно не от хорошего настроения…

Если бы не геройский спаниель Гётальса, вовремя подоспевший с «докладом» о приближении противника с тыла, хищник бы накрыл нас первым же залпом. А так мы хоть успели оглянуться… Чёрная туша железного зверя кралась за нами исподтишка, таинственно подмигивая одним глазом.

– Мон дье! – ужаснулись мы, ибо перезарядить ружья и не подумали. Конечно, у меня были пистолеты, но против такой громадины – это попросту несерьёзно. Поэтому, не тратя времени на бессмысленное сопротивление, мы вверили свои судьбы собачьему чутью, бросившись наперегонки за спаниелем.

Успели удрать, наверное, шагов на двадцать, как услышали сзади неуверенный голос нашего проводника:

– Мне фас тутт ждать?

Почти одновременно выругавшись по-русски и по-французски, мы кинулись назад, цапнули парня за шиворот и уволокли за собой с линии атаки. Опоздай хоть на мгновение, и невеста бы его не дождалась – новый взрыв обсыпал нас с ног до головы пахнущим пороховой гарью снегом!

– Это не волк! – орал я, отплёвываясь на бегу. – Не настоящий волк, наши волки так не стреляют!

– Да, мон шер, стрелок из него скверный…

– Я не об этом, полковник, он вообще не должен уметь стрелять!

– Вы хотите сказать, не обязан?! – поправил невозмутимый нормандец. – Но ему и железным быть не положено… Так, допустив одну нелепость, почему мы непременно отказываем животному в другой?

– Потому что это – не животное!

– Но я могу забрать его голову в качестве трофея?!

Третий взрыв прервал глупый спор – нас, несомненно, нагоняли. Чёрт, какая непростительная глупость – отправиться на охоту пешком! Будь у нас лошади, давно удрали бы, сидели бы в тепле и пили чай, наслаждаясь «оччень нетороплифыми» беседами с местными жителями.

Когда четвёртый выстрел снёс небольшую ёлку у дороги, я принял гордое и бескомпромиссное решение:

– Стойте, друг мой, дальнейшее бегство бессмысленно – впереди река, а на глади льда он накроет нас без пристрелки. Держитесь, пора покончить с этим… Он увидит, как умирают русские офицеры!

– Вы хотите застрелиться? – чуть удивился Гётальс, видя, как я взвожу курки двух тульских пистолетов.

Я молча всучил ему один, строго глядя в глаза. Драгунский полковник сурово вздохнул и, став со мной плечом к плечу, медленно поднял пистолет на уровень виска…

– Вообще-то я имел в виду, что мы дружно подстрелим ему оставшийся глаз, но если вопросы чести заставляют вас поступить иначе…

– О нет, нет! Я думал, это вы столь щепетильны…

– Смотритте, фолк фернулся! – аж донельзя удивлённый, сообщил нам Валдис.

Железное чудовище, не останавливаясь, резво спешило к нам, и в свете выбежавшей из-за древесных крон луны я вдруг отчётливо разглядел его ноги. Это были колёса! Самые настоящие колёса, только не круглые, а скорее восьмиугольной формы. Голова действительно напоминала пасть животного, меж зубов блестело пушечное дуло. На спине железного зверя откинулся люк, и кто-то нагло проорал:

– Руссиш партизанен, капут! Тра-та-та!..

– Пруссаки, – презрительно выпрямился я, вскидывая пистолет.

– Союзники, но не французы, – значимо подтвердил Гётальс, и два наших выстрела грянули одновременно, сливаясь в один.

Раздался звон разбитого стекла, и у Железного Волка погас второй глаз. Мы церемонно пожали друг другу руки… Но, как оказалось, слишком рано радовались победе.

Даже будучи ослеплённым, чёрный монстр двигался прямо на нас и задавил бы непременно, не прыгни мы в разные стороны. Раздалась сдавленная германская ругань, железная коробка на колёсах медленно, но верно сползала по склону, на лёд… Я выхватил кабардинскую шашку, драгунский полковник – палаш, и мы оба, вспомня детство, понеслись на заднице вниз, добивать врага!

Так вот что за «зверь» угрожал безвинным литовским крестьянам, отнимая у них фураж и молочные продукты. Механическая игрушка, страшно маскированная под безжалостного хищника, собранная терпеливым гением немецкого народа и поставленная на службу союзным частям императорской армии, засевшей сейчас в Гродно. Сколь же страшным и могущественным оружием могли бы стать эти стреляющие короба на колёсах, если составить из них целые корпуса и подразделения…

Мы вспрыгнули на спину Железного Волка в тот самый момент, когда его «морда» уже уходила под ещё тонкий лёд.

– Отрубите для меня хотя бы хвост!

– Здесь есть даже знамя, полковник. Думаю, этот штандарт займёт достойное место среди ваших охотничьих трофеев над камином! – Я вытянул из гулкого чрева «зверя» двух толстомордых перепуганных пруссаков, обозвал обоих тараканами и отобрал в нашу пользу небольшой флажок с изображением «мёртвой головы». Скрежещущее чудовище с бульканьем уходило на илистое дно. Глубина небольшая, надеюсь, литовцы выволокут его всей деревней и перекуют на орудия полевого труда. То есть, если твёрдо решат сделать это побыстрее и весной начнут, как раз к осени управятся…

– А мне ппонрафилось! – счастливо объявил беззаботный Валдис, съезжая по склону к реке уже по третьему заходу. Наши разборки с Волком он ещё не оценил, наверняка выскажется через часик… Спаниель, первоначально наблюдавший сию картину укоризненным взглядом, незаметно оттаял и пару раз прокатился сам. Хотя вид у него при этом был неподкупно высокомерный…

О сём чудесном происшествии я, разумеется, написал рапорт, указуя количество взятых пленных, местонахождение самоходной телеги и перспективы её развития на русской военной базе, но, увы… Как и многие мои доклады, эта бумага затерялась в бесчисленных канцеляриях, а по слухам, вообще была выброшена за ненадобностью как пример обмана и очковтирательства, то бишь бесстыжей гусарской трепотни… Узнай я, кто именно так выразился, – вызвал бы мерзавца на дуэль!

Следы пленных пруссаков затерялись, а вот полковник Гётальс как мой «личный» пленник дошёл с Ахтырским гусарским полком до самого Парижа. В сражениях, разумеется, не участвовал, но ни одной пирушки не пропускал, получив от наших казаков ласковое прозвище «пагубник». Видимо, потому, что всё так же списывал все свои проблемы на «пагубную страсть», обуздывать кою совершенно не собирался.

А в ту ночь, после битвы с Железным Волком, мне опять приснился прапрапрапрадедушка. Место встречи было неизменным – всё та же юрта с дорогими коврами и коллекционным оружием на стенах, а вот сам предок выглядел гораздо более посвежевшим и довольным.

– Удача несётся впереди тебя на крылатом коне, трепеща золотыми крыльями! Ты – герой из героев, о мой обросший бородою правнук!

– Спасибо, – скромно поклонился я, уже доподлинно зная, что особенно обольщаться не стоит – предок очень ревнив к чужой славе.

– Наполеон изгнан из пределов твоей Родины, небеса благоволят храбрым… Некогда великая армия зализывает свои раны, но ты же знаешь, как опасен раненый зверь. Не давай ему время оправиться!

– В смысле продолжать бить французов на территории сопредельных, но независимых государств?

– Зависимы все земли, которых достанет взмах твоей сабли! – наставительно поднял палец Великий Могол. – И помни: враг покорившийся всегда опаснее врага явного. Тебе предстоят новые испытания, и я уже договорился о помощи и совете.

– Хм… Вакх – был, Клеопатра – была, китаец со сложным трёхступенчатым именем – тоже, царь Пётр – был, на этот раз кто?

– Моисей.

– Кто-кто-кто?! – не поверив своим ушам, привстал я.

– Мне понятны твои сомнения, правнук… – опустив узловатую руку мне на плечо, вздохнул Чингисхан. – Знаю все предубеждения твои и разделяю их всечасно, ибо имею обширный опыт общения с детьми Сиона. Но, увы…