От дружбы до любви - Xeni Niellse

который нальётся розовым цветом, как напоминание о первой совместной ночи близости. Он слабо сжимает маленькую дрожащую ладонь и шумно вздыхает.

Чувствует, как с каждым секундным вздохом кровь ударяет в член, который тут же начинает твердеть.

Блядь.

И эта маленькая ладошка, вцепившаяся, как за спасение, явно не послужит тому, чтобы вернуться обратно ко сну.

— Панова, — хрипит, даже не открывая глаз. — Я понимаю, что в тебе проснулась сексуальная львица, но тебе не кажется, что это очень подло — соблазнять спящего человека? Как минимум, ты должна быть на своём свидании.

— Я сбежала с него, — шепчет в самое ухо, вызывая лёгкие мурашки у Дубровского, отчего он вжимает в плечи голову. Сеня облизывает мочку, начиная посасывать.

— Очень глупый поступок, — Кирилл всё же открывает глаза, пару раз моргает и поворачивает голову, натыкаясь на возбуждённый взгляд карих глаз. — Я думал, что ты переключилась с мудака на более адекватного.

Сеня резко останавливается, выгибая бровь и вопросительно глядя на друга, который продолжает легонько сжимать ладонь поверх трусов.

— Ты бы хотел, чтобы я осталась на свидании?

— Конечно, — вполне серьёзно отвечает парень. — Ты заслуживаешь счастья, Сень.

Нет, он не хочет, но признаваться не будет. По крайне мере, думает, что это правильно.

Но это ни черта неправильно. Дубровский хочет, чтобы она была с ним. Только его. И всё. Точка.

— Я буду счастлива, если ты… — она таинственно прикусывает нижнюю губу, снова наклоняется, чтобы обдать горячим дыханием слегка покрасневшее ухо и горячо прошептать. — …трахнешь меня, Кирилл.

Бомбический пиздец.

Одно дело слышать от тех, из кого льётся эта чересчур пошлая развратность. Другое — это когда почти шепчет Сеня, на щеках которой появляются бледно-розовые пятнышки от смущения. Слишком приятно и возбуждающе.

И как бы не хотелось погрузиться в тугое лоно, вдохнуть аромат сочной вишни, захлёбываясь воздухом, делать плавные толчки и наслаждаться моментом. Кирилл не может просто взять, раздвинуть бёдра и войти, потому что знает, что девочка невинна. Конечно, Дубровский не из тех, кто занимается чужой психологией, да и редко, когда волновался о чьём-то первом разе.

Но это не кто-то.

Это не посторонний человек.

И это не девочка на одну ночь.

Нужно быть максимально аккуратным и внимательным, чтобы сохранить некий баланс в отношениях, потому что вряд ли их общение можно назвать отношениями или чем-то подобным. Безусловно, возникает вопрос, который определённо требует ответа, но нет. Ещё слишком рано.

И непонятно, почему их горячие встречи продолжаются.

Панова явно не из тех, кто предпочитает свободные отношения.

Дубровский же не хочет связывать свою жизнь ярлыками и давящим грузом.

Необходимо быть нравственным человеком, который сделает первый раз для малышки идеальным. Без боли не обойдётся, но её можно глушить и учитывать все факторы. Как бы не хотелось, он не станет этого делать сегодня.

И даже это чертовски сексуальное бельё не повлияет на решение. Бёдра туго стянуты резинкой чулок, и он проводит рукой, слегка сжимая кожу под ягодицей, довольно улыбаясь. Сеня старалась исключительно для него. Думала, что выглядит неплохо в дразнящем белье.

Это так, но…

…дело не в белье.

Кириллу нравится Сеня в любом виде, и это подмывает всякий раз, когда видит девочку. Неважно — в брюках, юбке, голая, в мешковатой или обтягивающей одежде. Она всегда красива и желанна. Нельзя отрицать, что, при подчёркнутой фигуре, член начинает ныть моментально. Но даже в мешке, который она редко натягивает на себя, Кирилл прикрывает глаза, под которыми маячит возбуждённый вид Пановой, приводящий к натянутой ширинке.

Неизбежно.

— Панова, ты месяц назад целоваться не умела, а сейчас заявляешь, что готова быть оттраханной? — Кирилл легонько шлёпает девчонку по заднице, заставляя слегка выгнуться и поддаться назад, чтобы вписаться в ладонь, которая тут же незамедлительно гладит и сжимает нежную кожу.

— Ну, вроде того, — отвечает неуверенно, и он может поклясться, что Сеня смущается сильнее.

— Вроде того, — дразнит её, улыбаясь. — Нет, Сень, не сегодня, — добавляет, делая голос строже и твёрже.

Она вдруг сжимается, чувствуя, как сердце охает от отказа. Не ожидала услышать «нет». Настроилась, подготовилась и сделала так, как запланировала, чтобы наконец-то шагнуть навстречу взрослой похоти, которая поглотит с головой.

Не сегодня.

В голову лезут непослушные мысли, сплетаясь и задевая нервные окончания, которые посылают болезненные вспышки по телу. Сеня тяжело сглатывает, резко садится на его ноги, старательно игнорируя пульсацию между ног. Хотя это сложно.

— Ты… не хочешь? — сипло спрашивает, опуская взгляд в его подбородок, потому что Кирилл впивается в неё лёгким прищуром непонятности, но не убирает руки с бёдер. Ему не нравится то, как резко изменилось настроение малышки.

Будто разочарована.

Она разочарована, болван! Ехала к тебе с целью стать взрослой, а ты просто взял и отшил.

Не хочешь.

Конечно, сейчас Есения будем думать, что он её не хочет, раз отказал.

Он тяжело выдыхает, ощущая липкую и вязкую обиду, исходящую от Пановой. Она расстроена. Думает, что он не хочет её. Глупая, бестолковая, несмышлёная. Дело не в этом, в другом.

Кирилл думает над правильным ответом, потому что сказать, что боится быть первым у неё — это тупая отговорка. Боязнь не в том, что причинит боль, а в том, что задохнётся и больше никогда не сможет выкинуть из головы эту дурную, но родную девочку. Раздумывает настолько долго, что Сеня начинает говорить…

— У тебя уже было сегодня… — умозаключает шёпотом, резко вскакивая с его ног, чтобы натянуть на себя спортивный костюм.

Он подрывается тут же, охваченный злостью, хватает за локоть и разворачивает к себе, всматриваясь в блестящие от скопленной солёной воды глаза, начиная медленно ненавидеть себя.

Нормального секса с проникновением не было уже месяц, и он как-то не особо за это переживает, потому что ему вполне нравится заниматься петтингом с Пановой.

Сеня поражённо шмыгает носом, смотря на него широко открытыми глазами. Горло саднит от поперёк вставшего кома, и она не может ничего с этим сделать, потому что ей обидно. Разрывает от мысли, что Кирилл трахал другую, потом пришёл, обессиленно завалился спать и теперь… Теперь отказывается, потому что насытился.

Господи, какая же ты дура, Панова.

Орёт её мозг, пока Кирилл всё крепче и крепче сжимает локоть.

— Нет, у меня не было, — выдыхает после того, как делает три глубоких вдоха. — И я хочу тебя. Господи, мой стоячий член вообще ничего не значит? — выгибает бровь и указывает рукой на пах, стараясь сохранять спокойствие.

Нихера.

— Он у всех стоит на красивых девушек! — не затягивает с ответом, злостно выдёргивая руку и натягивая штаны. — Только