Сказание о Ли Лань - Мия Моцзинь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Гоу Ичэн, да-а-а? – прозвучал ленивый голос рядом, заставив Ли Лань вздрогнуть.
Она повернулась и увидела лицо человека в маске совсем близко. Свет от стеклянного фонаря освещал его, подчеркивая красоту благородных черт и отражался блеском в глазах. Искренняя улыбка коснулась губ, когда он произнес:
– Сяо Ичэн – мой глупенький диди. А я так и не представился. Меня зовут Гоу Цзянчэн. Первый сын уважаемой семьи Гоу побочной ветки клана императора Яна из Небесной столицы.
>Часть IV
В ожидании бури
Глава 21
«Доклад о происшествии в поместье господина Чжу, магистра Архива внутренних и внешних рек города Энь провинции Дун, случившегося 31 числа 12 месяца…
На основе расследований, проведенных старшими членами Хэй Ань отряда Фэй, Ди Тань и Ди Фу, за период, составляющий десять дней от момента происшествия…
…в алхимической комнате в западном крыле поместья Чжу посреди ночи появилась расщелина длиной в семь локтей. Она пересекала начертанный кровью массив восьми триграмм. По следам духовной силы определили, что кровь принадлежала сакральному зверю бисе, девятому сыну дракона. Золотая пудра была разбросана подобно песку. Поскольку бисе чует запах золота и серебра, кровь его с золотой пудрой использовалась для перенаправления потока подземной бай-ци…»
Лун Кай закрепил кисть на крючке темной деревянной вешалки для кистей. Он знал, что ему придется продолжать расследование в Запретном старом городе. Стоило подождать, когда городская стража выпишет официальный документ о закрытии этого дела, списав все на странное стечение обстоятельств. Едва ли господин Чжу сам начертал в той комнате заклинательный массив. Место, где по расчетам должен произойти взрыв, упоминалось в докладе Лун Кая для главного магистра Палаты алхимиков в Небесной столице. Перехватив доклад и избавившись от одного из ученых Архива, Чжу словно притянул это судьбоносное событие в свой дом. «Но нужно быть глупцом, чтобы не понимать – кто-то очень постарался и изменил направление перед взрывом, используя сложное заклинание с восьмью триграммами, а один из представителей рода бисе живет в резиденции Хэй Ань…»
«Гоу Цзянчэн?»
Старший сын семьи Гоу вел неподобающий образ жизни, сбегал из дома, не участвовал в делах семьи и не хотел становиться чиновником. Казалось, что он лишен добродетелей и самолюбив. Сложно сказать, о чем он думал и чего хотел на самом деле. Хотя Гоу Цзянчэн был тем, кого Лун Кай считал другом.
– Ай-я, вы только посмотрите на этого красавца А-Луна, – произнес Гоу Цзянчэн, вечером забредя в его комнату. – Думаю, в будущем ты прославишься, как красивый ученый-преступник. Хотя нужно придумать что-нибудь поэтичное… – Он сделал вид, будто задумался. – Может, крадущий сердца ледяной красотой алхимик из города Энь?
Листовка с лицом Лун Кая, выведенным тушью, уже украшала стены не только города Энь, но и города Ду. Десять дней прошло с тех пор, как он стал прятаться под маской в доме госпожи Линь-линь, которая для обычных людей являла собой привлекательную молодую женщину, хозяйку мастерской, где она красила и продавала ткани, нити и вышивку. Для необычных, знакомых с миром Тьмы, она была демоницей, которая решила затаиться среди людей.
Лун Кай знал Линь-линь с тех времен, как был ребенком. Наделенная несравненной красотой и изяществом, известная любимица Принца воров стала посредником между одним из глав ордена Хэй Ань и главой палаты Серых рынков. Такой палаты не существовало официально, но власть над преступным миром империи была в руках одного человека.
Будучи демоном-лисой с пятью хвостами, Линь-линь придумывала изощренные способы досадить человеку, который когда-то отверг ее похотливое желание. Однажды, встретив его в городе Энь в лавке травника, она прошептала:
– Господин Лун, мы не виделись с тех пор, как ты был невинным мальчиком, но твоя нечистая ци всегда будоражила мой искушенный вкус. Почему бы нам, раз ты уже так возмужал и мужская сила в тебе созрела, не разделить ложе? Могу поклясться, ты не пожалеешь, когда впитаешь аромат камелии с губ моих…
Дом лисы находился в квартале ремесленников в городе Ду. Двухэтажный и кирпичный он имел шесть комнат, а главные ворота вели к маленькому внутреннему дворику и саду с камелиями. Два других боковых дома в один этаж служили складами для тканей и товаров. Когда-то это место принадлежало господину Хуа, что славился созданием цветов из шелка. Дела его шли хорошо до того дня, как он встретил Линь-линь, внезапно заболев и сделав ее своей супругой. Настоящую жену он выгнал с сыном из дома. С тех пор прошло уже больше ста лет.
Комнаты не отличались изысканным убранством, были простыми и чистыми. Линь-линь держала двух слуг, слабых демонов из мира Тьмы. Дверные проемы покрывали бумажные талисманы от злых намерений, но на самом же деле они служили барьером для тех, кто решит вмешаться в дела ее жильцов. Хозяйка вела простую жизнь, только чтобы передавать письма людей из палаты Серых рынков, используя тайный язык тканей. У Принца воров в каждой провинции империи были такие мастерские.
Свеча на бронзовой подставке теплым светом озаряла стол с книгами на деревянных дощечках из Архива города Ду, принадлежности для написания текстов и соломенную фигурку – старое воспоминание Лун Кая. Предметы, расставленные в совершенном порядке. Только одна вещь выглядела новой. Платочек с вышитым журавлем в цветах. Он лежал сверху на вешалке для кистей. Ткань впитала в себя запах сахарной тыквы, потому что госпожа этого дома хитростью вплела волос особенной девушки в узор ниток.
Лун Кай вздохнул, посмотрев в окно, где за бамбуковыми занавесками завывал зимний ветер. Вскоре взгляд его снова обратился к платку с вышивкой. Стоило коснуться нежного шелка, и вокруг кончиков пальцев нечистая ци начинала клубиться слабыми всполохами, желая поглотить чистую. Он убрал руку, вспоминая, как Ли Лань зашла в его комнату два дня назад. Она уже могла ходить, пульс стал стабильным, циркуляция духовной силы пришла в благоприятное состояние и не было больше следов яда.
– И-извини, если отвлекаю от работы, – произнесла она, пряча что-то за спиной.
Волосы ее были уложены в прическу с серебряными цепочками, верхнее одеяние напоминало оттенок листвы с узором из колосьев. Зимним утром она казалась теплым летним ветерком. Но следы пудры и румян придавали лицу более зрелый вид. Лун Кай не сомневался в том, что госпожа
