Мрак под солнцем - Чингиз Абдуллаев

— Это была очень известная семья на Кубе, — ответил Данченко, — довольно крупные землевладельцы. Кстати, мать и жена Фиделя после победы Кубинской революции эмигрировали в США. Супругой Фиделя Кастро была Хуана Диас Баларт. И тоже не захотела остаться со своим победившим мужем.

— Вообще странная судьба, — задумчиво сказал Нилин, — в него ведь влюблена половина женщин всего земного шара, я уже не говорю о кубинских женщинах. А собственная жена не смогла понять.

Поразительна судьба такого человека.

— По-моему, я где-то читал, что близкие не могут оценить величие человека, находясь рядом с ним, — вспомнил Максимов. — Для них он просто близкий человек, кушает вместе с ними, спит, разговаривает, смеется, злится. А в масштабах мира он — настоящий гений. Такое случается. В конце концов, и Лев Толстой тоже жаловался, что его не всегда понимают.

— Не будем отвлекаться, — сказал Данченко, — давайте проанализируем следующих.

— Друг детства Фиделя и Рауля Кастро — Педро Мирет Прието, член Политбюро, заместитель председателя Госсовета и Совета Министров. Образован. Окончил Гаванский университет. Тоже участвовал в нападении на Монкаду. Вместе с братьями Кастро был на «Гранме».

— Не подойдет, — решительно сказал сам Нилин, — во-первых, ему уже под семьдесят, во-вторых, слишком близкий друг. Нет, не подойдет.

— Согласен, — кивнул Данченко, — следующий.

— Османи Сьенфуэгос Горриаран, он брат героя Кубы Камило Сьенфуэгоса. Семь лет был помощником Фиделя Кастро. В настоящее время член Политбюро. Тоже не подходит. В свое время его даже пытали в тюрьмах Батисты, но он стойко держался.

— Вот люди, — не выдержал Максимов, — про жизнь каждого можно книги писать.

— Время такое было, — недовольно сказал Данченко, словно лично его обвинили в трусости, — кто у нас там следующий?

— Член Политбюро и Секретариата ЦК Компартии Кубы Хорхе Рискет Вальдес Сальданья. С тринадцати лет принимает участие в борьбе против диктаторских режимов на Кубе, становится секретарем социалистического союза молодежи. Потом воевал, был начальником политотдела. Вначале ему, видимо, не очень доверяли. Он был шесть лет министром труда, а потом три года в конце семидесятых — генеральный представитель Кубы в Анголе, руководил там действиями кубинских интербригад. С 1980-го стал членом Политбюро. Потом — заведующим общим международным отделом. Но ему уже шестьдесят пять. А это серьезный возраст для политика.

— Только что во Франции Президентом избран Ширак. Он тоже не мальчик, — возразил Максимов.

— Но это Франция, — в тон ему ответил Нилин. — Там другие традиции, другой народ. Здесь нужен человек помоложе. Они все очень сильно завязаны на Фиделя Кастро.

— Может, начнем сразу смотреть оппозицию? — спросил Данченко.

— Давайте все-таки рассмотрим еще несколько кандидатур, — попросил Нилин, — может, что-нибудь сумеем выделить.

— Только не нужно искать среди членов Политбюро, — вставил Максимов, — это все равно что искать диссидентов среди брежневского Политбюро. Это несмешно и нереально. И потом — возраст, посмотрите их возраст.

Он начал поднимать папки одну за другой.

— Ничего не интересно. Все старики, кроме двоих. Те папки, которые вы отложили, они более перспективны, хотя я все равно не верю ни в одного из них. Они слишком близки к своему Фиделю.

— Не обязательно, — возразил Нилин, — вот посмотрите сюда. Министр внутренних дел, Абелардо Коломе Ибарро, он тридцать девятого года рождения. Он человек не Фиделя, а Рауля Кастро. Был его заместителем во время войны, потом в вооруженных силах Кубы. Сейчас — член Политбюро. Вместе с Раулем Кастро они контролируют вооруженные силы и МВД. Это серьезно.

— Нет, — быстро сказал Данченко, — это несерьезно. Москва вот уже столько лет пытается вбить клин между братьями, мы даже думали так припугнуть Фиделя. Ничего не выходит. Рауль слишком к нему привязан. Он никогда не поднимет войска против своего брата. Скорее пустит себе пулю в лоб. И этот Абелардо тоже такой.

— Вот совсем молодой член Политбюро, самый молодой. Ему всего пятьдесят лет, — поднял следующую папку Нилин, — Хуан Эстебан Ласо Эрнандес. Кстати, учился в ГДР. Был первым секретарем в нескольких провинциях. И еще важный факт — на самой Кубе он кончал только Высшую партийную школу. Может, подойдет?

— Я его лично знаю, — немного снисходительно сказал Данченко, — это настоящий фанатик. Он предан Фиделю.

Не подойдет.

— Давайте следующий список, — предложил Максимов, — ясно, что здесь мы ничего не найдем. Может, поискать среди интеллектуалов, как в Румынии?

— У нас есть такой человек. Роберто Фернандес Ретамар. Писатель и публицист. Лучшей кандидатуры не найти. — Нилин наклонился и вытащил папку из другой стопки, начал ее листать. — Вот посмотрите. Он учился в Парижском и Лондонском университетах. Преподавал в Колумбийском, Йельском и Пражском университетах. Директор «Дома Америки». По-моему, весь мир его встретит с криками приветствия. Такая кандидатура подойдет?

— Тоже не очень, — признался Данченко, — этот Ретамар давно живет на Кубе, пишет неплохие публицистические статьи. Но он настоящий ученый, такой рафинированный интеллигент. Ни в какую революцию он не пойдет.

— Тогда мы должны вообще приглашать людей со стороны, — вспылил Нилин, — я не понимаю, что мы делаем. Если мы заинтересованы в том, чтобы наши станции электронной разведки по-прежнему были на Кубе, нам нужно делать все, чтобы Фидель Кастро сидел там как можно дольше. А вместо этого мы ищем кандидатуру для его замещения. Вам не кажется это нелогичным?

— Не кажется, — ответил Данченко, — Фиделя скоро не будет на острове, а мы сумеем получить очень большие дивиденды от снятия страха с Америки. Они ведь по-прежнему боятся харизмы этого соседа-бородача.

— А почему вы так уверены, что его не будет? — нахмурившись, спросил Максимов.

— Знаю, — коротко ответил Данченко, — и потом, вы сами понимаете, насколько секретные сведения нам сообщил в разговоре заместитель директора СВР.

— Понимаю, — вздохнул Максимов, — вы думаете, он имел в виду и физическое устранение «команданте»?

— Я не знаю, что он имел в виду, но могу догадаться.

— А почему именно третьего июня?

— Вот этого я не знаю действительно, — засмеялся Данченко, — видимо, важная дата наше третье июня. Она имеет какое-то определенное значение.

— Давайте смотреть дальше, — предложил Нилин. В своих больших роговых очках он напоминал скорее преподавателя гуманитарного вуза, чем офицера разведки. И если Максимов вообще был похож на любого инженера из МВТУ или МАИ со своей интеллигентной внешностью — чуть вздернутым носом, мягким, округлым подбородком, светло-коричневыми, почти рыжими, волосами и даже несколькими редкими веснушками, оставшимися на лице как знак детства, то Данченко — единственный среди них — мог вполне сойти за шпиона. Он был чуть выше среднего роста, худой, подтянутый, с резкими, даже несколько грубыми, чертами лица. Волосы он имел редкие, торчащие ежиком и трудно поддающиеся расческе. На подбородке был небольшой шрам, заметный, лишь когда он чуть поднимал голову. Зато руки и пальцы у него были красивые, длинные, строгие, как у пианистов.

— Рене Анильон Капоте, — продолжал читать Нилин, — он был послом в СССР в начале восьмидесятых. Работал девять лет первым заместителем министра иностранных дел Кубы. Он сейчас Генеральный секретарь Организации солидарности народов Африки, Азии и Латинской Америки. Ему шестьдесят три года. Может, оставим?

— В какие конкретно годы он был послом в СССР? — уточнил Максимов.

— В восемьдесят первом — восемьдесят третьем годах, — ответил Нилин, посмотрев в личное дело. Максимов и Данченко переглянулись.

— При Андропове, — пожал плечами Максимов.

— Убираем, — понял Нилин, доставая следующего.

— Если хотите посла при Горбачеве, — быстро достал одну папку Нилин, — вот у меня есть еще одна кандидатура. Хулио Камачо Агилар. Был послом в СССР с октября восемьдесят шестого по февраль девяностого. Но он тоже член Политбюро. У него хорошие связи с армией, он работал там начальником Политуправления. Очень смелый и храбрый человек. Он имеет звание, как и Фидель, «команданте революции».

— Интересно, — кивнул Максимов, — такой человек может оказаться интересной находкой. Отложите его в сторону, — решил Максимов, — я его лично не знаю, может, стоит попробовать.

— Есть и другой бывший посол в СССР. Он начинал при Андропове, а был отозван уже при Горбачеве. — Нилин поискал среди бумаг и наконец нашел папку. — Вот, Лионель Сото Прието. Заместитель председателя Совета Министров. Доктор философии и филологии. Доктор исторических наук. Обратите внимание — он не член Политбюро. Был отозван в восемьдесят шестом. Оставить?

— Давайте и его, хотя больших надежд возлагать не стоит, — скептически произнес Данченко, — тот вообще был «команданте революции». У этого тоже наверняка биография похожая.