Том 1. Русская литература - Анатолий Луначарский

Правда, неизвестно, как дальше продолжал бы он это стихотворение, но на это мы имеем отчасти ответ в стихотворении на 30 июля.

Ты мог быть лучшим королем,Ты не хотел. — Ты полагалНарод унизить под ярмом.Но ты французов не узнал!Есть суд земной и для царей.Провозгласил он твой конец;С дрожащей головы твоейТы в бегстве уронил венец.И загорелся страшный бой,И знамя вольности как духИдет пред гордою толпой, —,И звук один наполнил слух;И брызнула в Париже кровь.О! чем заплотишь ты, тиран,За эту праведную кровь,За кровь людей, за кровь граждан.

Когда последняя трубаРазрежет звуком синий свод;Когда откроются гроба,И прах свой прежний вид возьмет;Когда появятся весы,И их подымет судия…

Не встанут у тебя власы?Не задрожит рука твоя?..Глупец! что будешь ты в тот день,Коль ныне стыд уж над тобой?Предмет насмешек ада, тень.Призрак, обманутый судьбой!Бессмертной раною убит,Ты обернешь молящий взгляд,И строй кровавый закричит:Он виноват! он виноват!

После этого уж не может быть никакого сомнения, в каком настроении внимал Лермонтов «шумам парижских битв». Вскоре после того из-под пера его выходят такие строфы, написанные в Новгороде:

Сыны снегов, сыны славян,Зачем вы мужеством упали?Зачем?.. Погибнет ваш тиран,Как все тираны погибали!..До наших дней при имени свободыТрепещет ваше сердце и кипит!..Есть бедный град, там видели народыВсе то, к чему теперь ваш дух летит6.

Замечательно также и стихотворение «Пир Асмодея». Оно довольно длинное, и мы приведем из него только некоторые места. Описывается пир у Асмодея в присутствии «великого Фауста». На пир являются три демона. Первый приносит в подарок Асмодею сердце женщины, которая «многим это сердце обещала и никому его не отдала». Подарок кажется Асмодею слишком неновым. Второй демон говорит так:

На стол твой я принес вино свободы;Никто не мог им жажды утолить,Его земные опились народыИ начали в куски короны бить;Но как помочь? кто против общей моды?И нам ли разрушенье усыпить?Прими ж напиток сей, земли властитель,Единственный мой царь и повелитель.Тут все цари невольно взбеленились,С тарелками вскочили с мест своих,Бояся, чтобы черти не напились,Чтоб и отсюда не прогнали их.Придворные в молчании косились,Смекнув, что лучше прочь в подобный миг:Но главный бес с геройскою ухваткойНа землю выплеснул напиток сладкой.

Наконец, приведу еще одно стихотворение, «Последний сын вольности». Для нас важны лишь некоторые строки этой большой, незрелой, но проникнутой огромным пафосом поэмы:

Увы! пред властию чужойСклонилась гордая страна,И песня вольности святой(Какая б ни была она)Уже забвенью предана.Свершилось! дерзостный варягБогов славянских победил;Один неосторожный шагСвободный край поработил!Но есть поныне горсть людейВ дичи лесов, в дичи степей;Они, увидев падший гром,Не перестали помышлятьВ изгнаньи дальном и глухом,Как вольность пробудить опять;Отчизны верные сыныЕще надеждою полны…

Описывается нечто вроде военного совета этих еще не вполне побежденных носителей воли. Вадим просит Ингелота спеть песню, в которой тот рассказывает повесть о призыве варягов:

Обманулись вы, сыны славян!Чей белеет стан под городом?Завтра, завтра дерзостный варягБудет князем Новагорода,Завтра будете рабами вы!..Тридцать юношей сбираются,Месть в душе, в глазах отчаянье…Ночи мгла спустилась на холмы,Полный месяц встал, и юношиВ спящий стан врагов являются!

Следует описание битвы и победы Рюрика. Вадим клянется бороться до последней капли крови. Он говорит о Рюрике:

«Иль он, иль я: один из насПадет! в пример другим падет!..Молва об нем из рода в родПускай передает рассказ;Но до конца вражда!» — Сказал,И на колена он упал,И руки сжал, и поднял взор,И страшно взгляд его блестел,И темно-красный метеорИз тучи в тучу пролетел!

Дальше следует длинное описание характера Вадима и разных обстоятельств. Рюрик спокойно княжит.

…Вотще душа славян ждалаВозврата вольности: веснаПришла, но вольность не пришла.Их заговоры, их словаВаряг-властитель презирал;Все их законы, все права,Казалось, он пренебрегал.Своей дружиной окружонПеред народ являлся он;Свои победы исчислял,Лукавой речью убеждал!Рука искусного льстецаИграла глупою толпой;И благородные сердцаТомились тайною тоской…

Но вот настал праздник Лада. Следует описание этого праздника. В довершение всех обид, Рюрик еще заинтересовывается девушкой, которая любит Вадима. Заметьте, что здесь тот же мотив, который, в измененном виде, служит основой величайшего зрелого произведения Лермонтова «Песня о купце Калашникове». Девушка прибегает к матери и рассказывает о насилии, совершенном над ней князем. Описывается гибель ее под клеймом этого насилия.

Жалели юноши об ней,Проклятья тайные неслисьК властителю…

Вадим все более проникается жаждой мести за позор своих соплеменников и свой собственный. Он возвращается из изгнания, весь полный этим бунтующим чувством. Он боится.

«…Быть может, праведную местьСудьба обманет в третий раз!..» —Так юный воин говорил,И влажный взор его бродилПо диким соснам и камнямИ по туманным небесам.«Пусть так, — старик ему в ответ, —Но через много, много летВсе будет славиться Вадим;И грозным именем твоимНароды устрашат князей,Как тенью вольности своей.И скажут: он за милый край,Не размышляя, пролил кровь,Он презрел счастье и любовь…Дивись ему— и подражай!»

Вадим находит свою возлюбленную мертвой. Описание этого происшествия полно мрачным пафосом. Далее следует изображение праздничного жертвоприношения в Новегороде.

Рассыпались толпы людей;Зажглися пни, и пир шумит,И Рурик весело сидитМежду седых своих вождей!..Но что за крик? откуда он?Кто этот воин молодой?Кто Рурика зовет на бой?Кто для погибели рожден?..В своем заржавом шишакеПредстал Вадим — булат в руке,Как змеи, кудри на плечах,Отчаянье и месть в очах.

Следует бой. Князь кидается на Вадима, обнажившего меч.

Так, над пучиной бурных вод,На легкий челн бежит волна —И — сразу лодку разобьетИли сама раздроблена.И долго билися они,И долго ожиданья страхБлестел у зрителей в глазах,Но витязя младого дниУж сочтены на небесах!..

Дружины радостно шумят,И бросил князь довольный взгляд:Над непреклонной головойУдар спустился роковой.Вадим на землю тихо пал,Не посмотрел, не простонал.Он пал в крови, и пал один —Последний вольный славянин!

Слова «последний вольный славянин» бросают совершенно определенный взгляд на всю поэму. Юноша Лермонтов хотел исполнить тот план, который был задуман Пушкиным в Кишиневе. Пушкин тоже хотел написать поэму о Вадиме7. Исполнение этого замысла молодым Лермонтовым мелодраматично и фальшиво, но внутреннее чувство, обуревающее его, несомненно. Покойный Маслов (см. «Пушкин в мировой литературе», сборник статей, Госиздат, 1926, статья «Послание Лермонтова к Пушкину 1830 г.») приводит исчерпывающие доказательства, так сказать, чисто персонального столкновения революционно настроенного ученика с горячо любимым, но поникшим головой учителем. В 1826 году Пушкин пишет свои стансы «В надежде славы и добра». Это стихотворение, содержащее в себе настоящую капитуляцию по отношению к Николаю, потрясло тех из друзей Пушкина, которые еще не чувствовали себя одомашненными и прирученными. Но, не ограничиваясь этим, Пушкин пишет второе стихотворение.