Полёт Ночных Ястребов - Раймонд Е. Фейст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он смотрел на неё в неярком полуденном свете.
— Сегодня вечером у нас будет немного времени, Мари, только мы вдвоём.
Она улыбнулась.
— Это точно.
— Как ты поживаешь? — спросил он, заметив, что она похудела с тех пор, как он видел её в последний раз.
— Как обычно: я продаю то, что выращиваю, и покупаю то, что мне нужно. Время от времени берусь за шитье, когда кому-то нужна помощь, и скоро планирую купить кур, чтобы иметь яйца для еды и, возможно, несколько на продажу. — Она обняла его за руку. — Я справляюсь.
Он ничего не сказал, но его сердце чуть не разорвалось от осознания того, как мало он думал о её нуждах, прежде чем забрать у неё мальчиков. Он обнял её за тонкую талию и прижался, пока они шли. После минутного молчания он сказал:
— Возможно, мы сможем придумать что-то лучшее, чем просто сводить концы с концами.
— Что ты имеешь в виду?
— Позже, — сказал он, когда они дошли до гостиницы.
* * *
Ужин был почти праздничным. Несмотря на то что прошло всего полгода, многие горожане останавливали мальчиков после второго взгляда, чтобы поприветствовать их и отметить, как сильно они изменились. Несколько девушек также остановили их, чтобы сообщить, что они будут на площади после заката, если мальчики окажутся рядом.
За ужином Мари осторожно сообщила мальчикам, что через несколько месяцев Элли должна родить ребёнка. Но те лишь обменялись взглядами и разразились хохотом.
— Что смешного? — спросила их мать.
Мальчики ничего не ответили. Их чувства к девушке казались теперь далёкими по сравнению с яркими воспоминаниями о расставании с сёстрами. За три дня все шесть девочек выразили индивидуальное сожаление по поводу отъезда мальчиков так, как год назад никто из них и представить себе не мог.
Они поспешили с ужином, желая навестить своих друзей. Когда они ушли, Мари оглядела опустевший зал трактира и спросила:
— Вы останетесь здесь на ночь?
Калеб поднялся и протянул руку.
— Мы остаёмся. Я сказал мальчикам, чтобы они сегодня спали в своих старых кроватях.
— Думаю, они уже достаточно взрослые, чтобы понять, что происходит, — заметила Мари.
— Они уже давно знают, Мари. Но, скажем так, сейчас они понимают всё гораздо лучше.
— О! — сказала она, когда он повёл её вверх по лестнице в свою комнату. — Ты имеешь в виду…
— Да.
— Они становятся мужчинами, не так ли?
— Это и так уже больше, чем должна знать любая мать, — сказал Калеб, ведя её в спальню.
* * *
На следующее утро Калеб и Мари нашли Тада и Зейна спящими в маленькой хижине, где они росли. Калеб поднял их с матрасов, игриво постучав по тем сапогом.
— Вставайте, вы двое!
Мальчики поднялись с бледными лицами и налитыми кровью глазами, издавая стоны протеста.
— Похоже, кто-то нашёл бутылку с чем-то, — сказал Калеб.
— Мэтью Конохер и его брат Джеймс, — сказал Зейн. — По их словам, это был бренди. По вкусу больше похоже на древесный лак.
— Но вы всё равно пили его? — спросила Мари.
— Да, пили, — признался Тад.
Он встал, потянулся и зевнул, оставшись в одних брюках. Пать посмотрела на его грудь, живот, плечи и руки.
— Откуда у тебя столько шрамов? — спросила она, в её голосе слышалась тревога, а глаза сузились, когда она пересекла хижину и провела пальцем по особенно неприятному шраму на его правом плече.
Тад вздрогнул, когда её прикосновение защекотало его.
— Я нёс довольно большой камень по тропинке с пляжа, и он просто отлетел от меня. Если бы я отпустил его, мне пришлось бы идти обратно по тропинке и снова поднимать его, поэтому я попытался удержать его, и он разорвал мою рубашку.
Она посмотрела на Калеба, потом на сына.
— Я на минуту подумала…
Тад усмехнулся.
— Что? Что Калеб нас побил?
— Немного, — заметил Калеб. — И только когда им это было нужно.
— Нет, — сказала Мари, выражение её лица стало немного раздражённым от их подразниваний. — Я подумала, что, возможно, это от оружия.
Тад просиял.
— Не этот. — Он указал на ещё один слабый шрам вдоль грудной клетки. — А вот этот — от меча!
— Меч! — воскликнула его мать.
— У меня тоже есть такой, — сказал Зейн, указывая на длинную отметину на предплечье. — Тад подарил мне его, когда я не смог достаточно быстро развернуть клинок при парировании.
— Вы двое, — твёрдо произнесла она, указывая на мальчиков. — Одевайтесь. — Повернувшись, она сказала: — Калеб, выйдем.
Она вывела его из хижины и спросила:
— Что ты сделал с моими мальчиками?
Калеб слегка покачал головой и ответил:
— Именно то, за что ты благодарила меня прошлой ночью, Мари. Я превращаю их в мужчин. Всё произошло не совсем так, как я хотел… — Он сделал паузу. — Позволь мне рассказать тебе о засаде.
Калеб рассказал ей о засаде, не скрывая, что был ранен, и не преувеличивая, насколько находчивыми оказались мальчики. Он рассказывал так спокойно, как только мог.
— Когда стало ясно, что отец считает их моими подмастерьями… ну, скажем, мы зашли слишком далеко, чтобы я мог бросить их у дверей какого-нибудь булочника или пекаря и сказать: «Превратите этих парней в подмастерьев, пожалуйста». Теперь они под моей ответственностью, и я собираюсь позаботиться о них как можно лучше.
— Но учить их сражаться, Калеб? Они будут солдатами?
— Нет, но они должны знать, как заботиться о себе. Если они будут со мной и работать на моего отца, то время от времени будут подвергаться опасности. Я хочу быть уверен, что они смогут пережить эти опасности.
Мари не выглядела убеждённой, но на мгновение замолчала. Тад высунул голову из двери хижины и спросил:
— Мы можем выйти?
Калеб помахал мальчикам рукой, а Мари ответила:
— Я их мать, и они всегда будут моими детьми.
— Этот малыш хотел бы поесть, сейчас же, — сказал Тад.
Мари хлопнула его по плечу.
— Тогда мы должны пойти на рынок и купить…
— Мы поедим в трактире, — прервал её Калеб. — Но сначала мне нужно кое-что обсудить с вами.
Они стояли в утренней прохладе, мальчики всё ещё были полусонные и щурились от бликов низко висящего солнца.
— Возможно, для таких вещей есть лучшее время и место, но я нахожусь именно здесь, поэтому сейчас
