Собака, которая любит - Наталия Криволапчук

Исследование себя и иного — вот суть межличностных отношений, какой бы характер они ни носили. Ради этого мы встречаемся с друзьями, ходим в театры и кино, читаем художественные книги. И даже всемогущий секс в этом смысле — не более чем «экран» для демонстрации личностных качеств, хотя, возможно, и один из самых ярких. В контакте или конфликте личностей мы развиваемся сами, мы формируем друг друга, мы учим и учимся правилам извечной игры, именуемой жизнью. Собственно говоря, общение людей — это всегда и при любых условиях взаимное воспитание. Как?! Вас никогда не воспитывали собственные дети?

Но при чем же здесь собаки? Неужто нам в нашей человеческой компании недостает воспитуемых и воспитателей? Или нам недостаточно для плодотворного общения собственной социальной среды? Тут и с мужем да с детьми не всегда успеваешь поговорить по душам, до того ли, чтобы о собачьей личности заботиться!

Да ведь мы и среди собак стараемся выбирать тех, с кем проще всего стать самим собой. В конце концов, и эта разновидность взаимного притяжения душ, прекрасного и неодолимого, в глубине своей скрывает желание как бы посмотреться в зеркало и, при удаче, получить от этого «зеркала» помощь и поддержку в своих душевных стараниях. И собака может оказаться самым лучшим из зеркал, которое не только добросовестно отражает нас такими, какие мы есть, но и чуточку льстит нам, показывая то, что мы желали бы видеть. Нет, пожалуй, они нас не приукрашивают, но в чем-то восполняют то, чего нам недостает. А не то — позволяют проявиться качествам, дремлющим без них. Может быть, мы становимся с ними лучше, а может — просто ярче. За то, наверное, мы их и любим.

Вы ведь замечали, что, идя по улице со своей собакой, поступаете не совсем так, как если бы шли в одиночку? Вы становитесь либо осторожнее по отношению к встречным, либо решительнее и последовательнее — все зависит от характера вашей собаки. А я, скажем, в компании хорошо воспитанной овчарки становлюсь еще беспечнее, чем обычно — о чем мне беспокоиться, если все заботы возьмет на себя мой собачий рыцарь, не создавая при этом лишних сложностей для меня?

Собака становится для нас добровольным и многотерпеливым «спарринг-партнером» для тренировки в нюансах межличностных отношений с людьми. Я думаю, не случайно именно в последние годы, при всей нашей социальной неразберихе, отношение человеческого общества к собакам то и дело обостряется. Принимаются все новые и новые документы, регламентирующие поведение собак и собачников, люди без собак рьяно обрушиваются на людей с собаками, и происходит это, заметьте, с той же регулярностью, что и невыплаты зарплаты. Я следила. А когда мы все немножко успокаиваемся, скандалов, связанных с собаками, становится меньше. Забавно, не правда ли?

А уж сколько было в моей практике случаев, когда собака становилась как бы экраном, на который проецировались во всех цветах и красках человеческие проблемы, и индивидуальные, и семейные! И хозяева моих подопечных приходили ко мне с вопросами совсем не собачьими…

Наши собаки точно так же влияют на нас своим поведением, всем складом своей психики, как и самые близкие из людей. Нет, неверно! Я полагаю — больше, чем люди! Мы ведь ответственны за своих собак, как ни за кого, кроме детей, — стало быть, они изменяют нас не меньше, чем наши дети. И все удовольствия, и все проблемы, привносимые в нашу жизнь собакой, напрямую зависят от развития собачьей личности, от совпадений, взаимодополнений и противоречий этой личности с личностью хозяина. Все — как у людей.

Смею утверждать: личность собаки — пусть упрощенная, но вполне имеющая право на существование модель личности человека. Пару лет назад по петербургскому радио еженедельно выступал популярный психотерапевт, посвящавший каждую передачу одному из личностных качеств, положительных или отрицательных. А для меня эти передачи были хорошей тренировкой в зоопсихологии. Я раскладывала эти личностные характеристики по «полочкам», описанным в моей информационной модели, и с удовольствием убеждалась в том, насколько мы похожи на собак.

С одной лишь разницей: собака в отношениях с хозяином не в пример простодушнее и искреннее. Она не кривит душой, не пытается казаться иной, чем есть на самом деле. Ну, разве только схитрит по-детски, пытаясь добиться чего-то очень желанного. Но никогда не изменяет свою личность в угоду каким бы то ни было высоким соображениям. Только и исключительно — в угоду хозяину! Что ж, тем больше наша ответственность за них!

А если бы ко мне, специалисту по межличностным межвидовым отношениям, могли обратиться сами собаки, вопросов, уверяю вас, было бы неизмеримо больше. Даже если не принимать во внимание «Сто один вопрос, которые ваша собака задала бы ветеринару» (цитирую название популярной переводной книжки), все равно работы мне хватило бы еще на пару-тройку жизней. Хозяин-то замечает только свои трудности!

Так давайте же попробуем не просто безотчетно любить своих питомцев, сколько бы радости и нежности они нам ни дарили, а постараемся их уважать. То есть — понимать, знать, почему они поступают так, а не иначе. И еще — ценить то уникальное и неповторимое, что они приносят в нашу жизнь.

Думается мне, любая собака могла бы с полным основанием повторить вслед за героем популярного кинофильма: «Счастье — это когда тебя понимают!». Да еще и добавить от себя: «И когда ты понимаешь хозяина!». А то, что счастливая собака делает счастливым своего хозяина, и вовсе не требует никаких доказательств. А теперь, убедившись в том, что основа для этого есть, и вполне солидная, попробуем разобраться в том, как это происходит.

Взгляд изнутри

В этой главе мне придется обратиться к несколько суховатым материям, и тот, кому неинтересна теория, может эти страницы пропустить — правда, не без некоторого ущерба для понимания дальнейшего. Зато вас, мой Читатель, любящий не просто принимать готовенькое, но и разобраться в существе дела, я приглашаю немного пофилософствовать.

Кажется, настала наконец пора разобраться в том, как же устроена самая загадочная часть и нашего, и собачьего естества — эта самая Личность. Ведь поступки, составляющие для нас ее «потребительские свойства», возникают не сами по себе, ниоткуда, а рождаются в зависимости от обстоятельств, от нашего жизненного опыта. Попытаемся же описать эти представления как систему, которую я чаще всего называю Субъектной Информационной Моделью, но тут для краткости буду говорить проще: Модель.

Первое, что узнает об окружающем мире и о себе самом любой младенец, хоть звериный, хоть человечий, — это конкретные реалии, непосредственно доступные чувственному восприятию и — помаленьку становящиеся исходным «сырьем» для анализа и осмысления. Тепло ему или холодно, знает даже самый бестолковый новорожденный. И только потом эти ощущения начинают понемногу связываться с объектами, существующими вне младенца: тепло и сытно — это мама; сухо или мокро — пеленки; холодно — упало одеяльце. Вот мама придет и опять станет хорошо. Не станем рассуждать о том, как именно и в каком порядке малыш осознает объекты окружающего мира как комплексы собственных ощущений. Важно другое: мозг формирует первые связи, первые структуры, будь они ассоциативными или причинно-следственными, интуитивными или логическими. Так выглядит первый этап познания Великого Мира.

Мало-помалу выясняется, что многие предметы в значительной степени похожи друг на друга, хотя и не во всех деталях одинаковы. Одно яблоко похоже на другое по основному своему признаку: его можно с удовольствием и с пользой для себя съесть. Для тех, кто уже разбирается в тонкостях вкуса, могут оказаться важными и другие, более мелкие признаки, так или иначе способные предупредить об оттенках вкуса и степени съедобности — размер, цвет, спелость. Испорченное яблоко явственно отличается от безусловно съедобного, скажем, бурыми пятнами на кожице, червоточинами, а отчасти — и запахом. Яблоко, разумеется, пришло мне на ум из человеческого опыта, но принципиально осмысление мира животными ничем не отличается от того, что делаем мы, цари природы. А существенные и несущественные признаки определяются с одной-единственной точки зрения — по их значимости в собственной жизни.

Вот так, приобретая первый жизненный опыт, строит малыш свою информационную модель. Сведения об объектах обобщаются, типизируются, сводятся по определенным признакам в группы и в категории, выявляется их сходство или противоположность. Юный мозг активно анализирует, исследует общность и отличия между предметами и явлениями реальности, устанавливает основные отношения (напомню, их выделяют пятнадцать) между разными категориями. Заполняется первый «этаж» в системе информационных представлений — фактографический уровень Модели.