Эльфийская кукла - Андрей Астахов

Контора лошадника Ульса находилась недалеко от монастыря, в приземистом каменном доме с соломенной крышей. Лошадник выслушал меня и тут же выложил на стол мешок с дукатами.

– Пересчитай, – велел он.

– Я тебе верю, – сказал я, забирая мешок. – И хочу купить у тебя лошадей.

– У меня нет лошадей на продажу, – заявил Ульс.

– Тогда почему у входа вывеска: «Лучшие лошади в Уэссе по низким ценам»? – осведомился я, чувствуя, что опять начинаю злиться.

– Потому что потому. У меня остались две лошади, но за них уже внесен задаток.

– И кто его внес, братцы Сламбо?

– А тебе какое дело? Я получил за каждую лошадь по тысяче дукатов и обязался не продавать их до следующего воскресенья.

– Понятно, – я скрипнул зубами. Эти подонки предусмотрели решительно все. Заплатили задаток моими же деньгами и лишили меня возможности купить лошадь. – А если я перекуплю коней?

– Невозможно. У тебя нет таких денег.

– У меня две с половиной тысячи дукатов. Забирай их.

– Не выйдет, милсдарь. Две с половиной тысячи стоит только одна лошадь. А тебе, как я понимаю, нужны две. Плюс сбруя, это еще тысяча.

– Слушай, я тебя по-человечески прошу. У меня неприятности из-за двух подонков. Срочно нужны лошади. Выручишь – отблагодарю.

– Предлагаю сделку, милсдарь, – Ульс почесал бороду, посмотрел на меня испытывающе, будто оценивал мою готовность пойти до конца. – Давай меняться. Деньги мне не нужны, но одну лошадь ты можешь взять платой за свою девку.

– За какую девку? За Шамуа?

– Ага, – отвечал Ульс. – Она мне понравилась. Редкая красотка. Мой сын содержит в Нолси-Ард корчму с танцовщицами, но все они страшные, как горные гадюки. Твоя подружка пользовалась бы большим успехом, а я бы начислил тебе… ну, пять процентов с дохода.

– Потанцевать, значит, захотелось? Ах ты, сволочь! – Я сжал кулаки, шагнул к торгашу, намереваясь разобраться с ним по полной программе, но Ульс был готов и к такому повороту разговора. Мне в грудь немедленно был нацелен арбалет, и я понял, что шансов у меня никаких.

– Проваливай отсюда, сопляк, – заявил мне лошадник, не опуская арбалета. – И радуйся, что я сегодня в хорошем настроении.

Я вышел на улицу в такой ярости, что готов был убить сто тысяч человек. Шамуа тут же повисла у меня на шее и осведомилась, почему у ее господина такое хмурое лицо.

– Не будет у нас лошадей, – сказал я и рассказал Шамуа о предложении, которое мне сделал лошадник. – Нам нужно уходить отсюда как можно быстрее.

– Господин, если позволите, я бы хотела поговорить с этим человеком. Нам ведь нужны деньги, не так ли?

– Шамуа, что у тебя на уме? Не хватило на сегодня приключений? Мы в полном отстое, и я не смогу тебя защитить. Надо убираться отсюда, пока нас обоих не заставили танцевать стриптиз под прицелом арбалета.

– Господин, я все понимаю. Только несколько слов.

– Шамуа, что же ты делаешь? – вздохнул я. – Ладно, идем!

Ульс даже не удивился моему возвращению. Удивило его то, что вместо меня начала говорить Шамуа. А меня просто прибило то, что она заявила лошаднику.

– Танцевать? – сказала Шамуа, уперев руку в бедро. – Почему бы и нет? Но с порядочными девушками заключают контракт. Сколько ты мне будешь платить?

– Платить? – Ульс довольно долго пытался осознать происходящее. – Это мой сын, Джем будет тебе платить. Надо с ним говорить.

– Где мне найти твоего сына?

– Он… он недалеко живет. Сейчас позову.

Ульс выскользнул бочком на улицу, оставив нас вдвоем. Я таращился на Шамуа во все глаза: такой мне ее еще не приходилось видеть.

– Мы попросим двадцать пять процентов от выручки, господин Алекто, – заявила Шамуа, обнимая меня за шею. – Он согласится, вы увидите. И у вас будет лошадь. Никуда они не денутся.

Очень скоро слухи о новой танцовщице облетели весь Нолси-Ард, а ближе к вечеру в заведение Джема набилось все мужское население городка. Вообще-то, таверна меня удивила. Я уже говорил, что Нолси-Ард оказался редкостной дырой, но вот местный очаг культуры оказался вполне презентабельным строением с большим залом (правда, гости здесь сидели не за столами, а на здоровенных топчанах, что напомнило мне восточную чайхану), обилием ярко горящих медных светильников, большим дощатым помостом в середине зала и вполне приличной кухней и большим выбором напитков – от местного ринка до отличного пива.

Наш разговор с хозяином корчмы, Рыжим Джемом, получился вполне конструктивным, и это была заслуга Шамуа. Как только Джем увидел ее, так сразу стал слаще меда. Шамуа, признаться, удивила меня своей деловой хваткой: сразу перешла к делу, обговорила каждый пункт своего «контракта» и сумела в итоге поднять нашу долю прибыли от будущего шоу с пяти до двадцати пяти процентов, как и предполагала с самого начала. У малышки определенно были все задатки хорошего бизнесмена. Подозреваю, что девонька выторговала бы больше (Рыжий Джем был, похоже, готов на все, лишь бы увидеть такое чудо на своей сцене!), но времени на споры просто не оставалось – корчма начала угрожающе быстро заполняться народом, жаждущим увидеть, как танцует заезжая красотка. Попутно я увидел тех самых девушек-танцовщиц, о которых упоминал Ульс, и сразу понял, почему Рыжий Джем так быстро согласился на наши условия: во-первых, девушки уже давно вышли из юного возраста, а во-вторых, красотой или даже смазливостью ни одна из них не блистала. Шамуа рядом с ними смотрелась как свежая сортовая роза среди лопухов. Короче, мы быстренько утрясли все условия: Джем обязался платить моей прелестнице восемьдесят фартингов за выступление, плюс чаевые, полученные от клиентов Шамуа могла оставлять себе. Я не совсем понял, о каких чаевых шла речь, сразу набычился и потребовал объяснений, но Шамуа тут же взяла меня за руку и выразительным взглядом попросила ей довериться. Вобщем, я принял все то, до чего они с Джемом договорились.

– Я рада, господин Алекто, что вы доверились мне, – резюмировала моя красавица, когда разговор был окончен, и договор с импресарио вступил в силу (впрочем, мы ничего с Джемом не писали и не подписывали, просто ударили по рукам). – Обещаю, что я не разочарую вас…

Гадая, к чему приведет нас авантюра Шамуа, я позволил ей подготовиться к выступлению, а сам занял почетное место на одном из топчанов рядом с подиумом. Развлекательная программа вечера – да и прочих вечеров отдыха для денежной общественности Нолси-Ард, – состояла из двух отделений. В первом выступали танцовщицы. Поскольку все ждали появления Шамуа, местные танцовщицы на деревянном подиуме надолго не задержались. Зрелище реально было жалкое, типичная провинциальная самодеятельность с претензиями на эротичность. Распаленные ожиданием и разогретые алкоголем мужики вынесли только два танца, после чего попросили танцовщиц со сцены свистом, матюгами и градом метко брошенных костей и огрызков. Сцену привели в порядок, в углу ее уселись местные форте-маэстро – один с барабанами, навроде индийских тамла, второй с рожком, третий со смычковым инструментом, который сильно смахивал на квадратный ящик с грифом и двумя струнами, – и под восторженный вздох ценителей прекрасного на сцену выпорхнула Шамуа.