Метаморфозы - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итан усмехнулся.
– Это… спорно.
Флавий приподнял выгоревшие брови.
– Вы приготовили какой-то сюрприз?
– Сюрпризом можно считать уже то, что мы сидим перед вами, а не в СИЗО.
Комиссар РОКа пожевал губами, поглядывая на Лавинию. Посерьёзнел.
– Боюсь, не скажу вам ничего обнадёживающего.
Итан напрягся, стараясь не выдать свои чувства.
– Это следует считать… отказом?
– Не окончательным, но близким к тому. – Старик развёл сухонькими ручками, грустно покивал. – Риск изувечить «Маршалессу», а тем более «Империю», слишком велик. Но мы ещё всё взвесим.
Итан сумел сохранить хладнокровие, поднял голову, улыбнулся по-лобовски.
– Что ж, по крайней мере вы меня выслушали и знаете, что я не враг народа и ни в чём не виноват.
– Итан… – робко проговорила Лавиния, которой пришла в голову какая-то мысль.
– Потом, – оборвал он спутницу, встал. – До свидания, Флавий… э? Простите за любопытство, это псевдоним или имя?
– Не поверите, – мелко засмеялся комиссар РОКа, – имя. Таким уж меня наградили родители. Кстати, и Фемистокл тоже имя, мы братья.
– Братья? – Теперь чисадмин не сомневался в сходстве обликов обоих сотрудников Корпуса, хотя они не бросались в глаза. – Вы одного возраста?
– Я старше на два года, но брат обогнал меня по статусу. Он генерал-лейтенант, я генерал-майор ВКС России. Ушёл со службы десять лет назад.
Итан протянул руку вставшему старику.
– Спасибо за приём.
– Не за что, дружище, звоните, если понадобится помощь. Дать номер мобильного?
– Диктуйте.
Флавий продиктовал одиннадцатизначный номер.
– Запомнили?
– Разумеется.
– Прощайте, – сказала Лавиния, беря Итана под руку.
Вышли во двор здания, двинулись по песчаной дорожке, обсаженной старыми липами и тополями.
– Что ты хотела мне сказать? – вспомнил Итан, разочарованный отказом начальника Корпуса до глубины души.
Лавиния смущённо призналась:
– Я вдруг подумала…
– Ты ещё и думать умеешь?
– Не шути!
– А ты не смейся!
– Хорошо.
Остановились у чугунной узорчатой ограды музея, он поцеловал девушку.
– Как говорил Штопор: сказав «а», научись делать «бэ».
Лавиния фыркнула.
– Шалва умеет подобрать интонацию. А подумала я об умной пуле.
– У нас остаётся два варианта. – Итан проводил взглядом проехавший по улице бронетранспортёр, накрытый сверху «зонтиком» для нейтрализации дронов. – Первый: найти Иннокентия и решать проблему умной пули с ним. Второй – то же самое с Таллием.
– Есть третий путь.
– Да? – удивился чисадмин.
– Самим разработать программу.
Он нахмурился, вглядываясь в потемневшие глаза спутницы, кардинально изменившей его жизнь.
– Разработать самим? Но для этого нужен классный программист…
– А я чем хуже? Начинала как корректор боевых игровых платформ, год проработала в компании Касперского, пока не перешла на контракт в Минобороны.
– Но для разработки такой вирусной теги нужна мощная вычислительная платформа.
– Вот и давай попросим генерал-майора в отставке предоставить нам независимый от Сети браузер. У Корпуса должны быть такие машины.
Итан задумался, автоматически изучая обстановку на улице и вокруг музея. Датчики защиты, способные определять слабые радиоисточники в радиусе сотни метров, пока не подавали тревоги, но это не означало, что камер наблюдения возле здания и над парком не было вообще. Старуха наверняка подвесила над городом не один беспилотник, контролирующий территорию Луганска. И хотя беглецы сменили фейс-профиль, ИИ-система наблюдения за городом в конце концов должна была их обнаружить. Итан сам разработал не одну программу для ликвидации дипфейков и знал возможности следящих устройств.
– Нам нельзя ходить вместе, – сказал он, решая сразу две задачи.
– Ты о чём? – не поняла девушка.
– Мы оба в розыске, и городской комп может сопоставить задание с гуляющими по городу парами.
– Да и чёрт с ним! – легкомысленно отмахнулась Лавиния. – Мы прыгнем в соседний реал.
Он рассмеялся.
– Послушать тебя, так всё просто. А если контр-надзору отдан приказ убить и обнаруживший нас дрон выстрелит, как уже случалось?
– Ты что-нибудь придумаешь.
Итан притянул подругу к себе, ещё раз поцеловал.
– Ты прелесть! Идём.
– Куда?
– Я уже придумал, попросим Флавия дать нам хорошую айти-систему, и ты сядешь ваять программу для индивидора.
– Но мне потребуется независимый выход на определённые базы данных.
– Найдём.
– Тогда чего мы стоим?
Он снова привлёк девушку к себе, и они, обнявшись, как юные влюблённые, вернулись в музей.
Судя по виду Флавия, оставшемуся в своём кабинете, он не удивился их возвращению.
– Нужна помощь? – догадался старик-генерал.
– Нужна, – смущённо сознался Итан.
В течение двух минут он изложил идею о необходимости поработать на независимом канале, не говоря, зачем им понадобилась мощная ИИ-система. Флавий, усадив гостей за овальный столик и заказав чай с баранками, принялся мучить селектор связи, общаясь с разными людьми, коих оказалось немало.
К моменту, когда гости напились чаю и готовы были уйти, чтобы вернуться через час-два, комиссар Российского офицерского корпуса закончил переговоры.
– За вами приедет мой племяш Ираклий, отвезёт в ЛИЖТ.
– Куда? – не понял Итан.
– Институт железнодорожного транспорта. Сам институт ещё не работает, но корпус восстановлен, а главное, функционирует его ИИ-декан «Эльбрус-Маг». Новая машина, доставлена из Загорска прямо с завода «Звезда». Защищена как бухгалтерия Минобороны. Разрешение на работу с ней я получу через час. Устроит вас это?
– Вполне, – обрадовалась Лавиния. – «Эльбрус» может даже рассчитать…
Итан кашлянул.
Лавиния вильнула:
– Даже связь с китайскими лунными модулями.
Флавий с интересом поднял брови.
– Зачем вам связь с китайскими луноходами?
– Она пошутила, – сердито сказал Итан. – Извините.
– Хотите, я предложу вам закрытый от посторонних офицерский клуб? Там хороший бар, уютно, тихо.
– У нас ещё остались кое-какие дела, но мы позвоним.
– Как скажете, мои дорогие. Посидите немного, пока не приедет племянник.
– Мы подождём в фойе.
– Рекомендую остаться здесь, – мягко улыбнулся Флавий.
Итан подумал и согласился.
Племянник комиссара РОКа приехал на китайском пикапе «5 JAK T6» цвета асфальта, который был изготовлен в Казахстане. Он оказался хромым парнишкой лет двадцати, таким же худым и лопоухим, как его дед. На вопрос Итана, откуда хромота, Ираклий смущённо ответил:
– Ранен под Часовым Яром. Осколок в коленке.
– Почему не прооперировал? Сейчас ведь можно восстановить любую коленку.
– Дел много, – ещё больше смутился Ираклий. – Я руковожу волонтёрами, некогда по больницам прохлаждаться. Чуть-чуть станут поменьше бомбить, тогда и лягу.
Лавиния не удержалась, погладила его по плечу, и покрасневший парень улыбнулся, чрезвычайно довольный тем, что его привечает такая красивая девчонка.
Итан заметил, что её маскер отключён, хотел напомнить, что они в розыске, но было уже поздно возвращать лицу Лавинии прежний виртуальный облик. Ираклий этого не понял бы.
Ехали недолго, разглядывая восстанавливающийся город и всё ещё редкие хвосты машин на улицах. Итан сосредоточился на поиске камер и дронов, однако в уличном шуме при пылающем солнце определить наблюдателей было трудно. Приходилось только надеяться на везение.
Остановились в проулке между двумя высокими заборами из гофрированной, крашенной в коричневый цвет жести, в тупике, где стояли мусорные контейнеры и старенький трактор без колёс.
– Это… институт? – недоверчиво спросила Лавиния.
– Через центральный вход лучше не входить, – осклабился водитель.
Незаметная дверь в стене открылась бесшумно, и проводник повёл гостей за собой.
По крытому переходу пересекли двор, Ираклий что-то сказал встретившему их мужчине в сером комбинезоне, и все трое поднялись на второй этаж, не встретив больше ни одного человека. Из глубин здания доносились неясные производственные шумы, однако было понятно, что Институт железнодорожного транспорта ещё не работает.
Широкий коридор со стенами салатового цвета имел ряд дверей. Ираклий остановился у одной из них с номером «12», подставил под зрачок камеры какой-то документ, дверь открылась, и они вошли.
Пахнуло нагретым металлом, керамикой, озоном и графитовой смазкой.
– «Эльбрус»! – чуть было не захлопала в ладоши Лавиния, торопливо подходя к ряду специальных сидений для операторов компьютерной гарнитуры.
Комната действительно представляла собой операционную систему мощного компьютера, изготовляемого в России. Если в двадцать третьем реале Тараса Лобова квантовые компьютеры на кубитах ещё только разрабатывались и усложнялись, то в сорок первом, родном реале,
