Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева

и прямо при её помощнице предложил ей в праздничный день отправиться на вечеринку, организованную в доме одного знакомого лорда Тейлора, по случаю предстоящего праздника «Дня труда» — который всегда проходил в каждый первый понедельник сентября.

Ани взметнула брови вверх.

— Да, мне уже говорили, что есть в Америке такой праздник. И откуда же он берет своё начало?

— Ну, ответил лорд Тейлор. — Я в истории не так силен, он берет свое начало в конце 19 века и впервые отмечался по инициативе «рыцарей труда». А вы, слышали что-нибудь о «рыцарях труда»?

И так мимоходом, уже чисто с профессиональной выработанной привычкой, внимательно сконцентрировал своё внимание на пациентке.

Ани же ответила:

— Нет. Откуда мне знать о рыцарях труда?

— Ну, это что-то вроде союза всех, кто ратует за улучшение жизни каждого трудящегося в Америке. Принимают всех, не зависимо от пола и национальности, профессиональных навыков. Туда, что я знаю точно, не допускаются только адвокаты, врачи и монополисты, банкиры. И для каждой из этой категории своя аргументация, почему они не могут быть членами этого союза.

— А врачи почему нет?

— Считается, что врачи невежественны и за свое невежество берут большую плату и это нарушает нормы кодекса этого союза.

Ани стало интересно. Она доставала какую-то мазь и смазывала пациентке руки, плечи, живот. Иден Тернер живо поинтересовался диагнозом.

— И что вы констатируете?

— Это узловатая эритема. Да? — по привычке напряглась в ожидании ответа.

Лорд Тейлор утвердительно качнул головой.

— И …так что вы мне ответите?

Ани совсем не задумалась.

— Ну что я могу вам ответить, Иден? Вы же предлагаете это замужней женщине?

— Ани. Все понятно. Но, ваш супруг может ни о чем и не узнать, как я слышал, он уехал — и ей даже показалось, что он готов был назвать куда. Но мгновенно сориентировался и остановился.

— Не усложняйте все! Вы два года в Америке, вы хоть задумываетесь чуть-чуть о вашем окружении, о своём досуге? Надо обзаводиться связями, в конце концов нужной информацией, а как её получать, если вы никуда не выходите и у вас нет нужных знакомств?

Ани невинно улыбнулась.

— Но… я же знакома с вами…

— Ани, при всем моём уважении к вам, мне не импонирует то, что у вас отсутствуют амбиции. Если вы планируете построить крепкую и высокооплачиваемую карьеру, вам нужно как воздух для человека, внедриться в американское общество, а оно не простое, и основательно в нем закрепиться. И я предлагаю вам свою помощь — сделайте первый шаг! Вы знаете, я прямолинеен, как всегда, но я знаю, что говорю.

Но Ани отрицательно покачала головой.

— Все так, вероятно…но я поеду на эти три дня к супругу и прошу разрешить мне взять для себя еще пять дней дополнительно.

Тень недовольства пробежала по лицу Тейлора, но он быстро отвернулся к пациентке.

— Обычно, ваша сыпь — стал он ей говорить — расцветает после того, как вы хорошо понервничаете. Постарайтесь, по возможности, не принимать все близко к сердцу. Дома будете делать себе ванночки с перманганатом калия, мы вам выпишем мазь с арникой, и настойку с красной бузиной. — потом снова повернулся к Ани. — Зря. Очень зря. «День труда» — отличный был повод, вздохнул, и придав себе живости, добавил — Посмотрите Америку, «Кардильеры» — тоже отличное времяпрепровождение. Удачи вам.

Он вышел. У Ани было еле уловимое ощущение какой-то своей неполноценности. Он прав. Она не завела за эти два года себе никаких знакомств. Она удовлетворена общением с лордом Тейлором и своей служанкой — Бетти. И все. И неужели она, действительно совершенно лишена амбиций?! А когда вечером она ехала домой, ей подумалось «откуда же он знает, что Артур уехал?». Стала усердно вспоминать, говорила ли она ему об этом. Прокручивая день за днём, проведенный в клинике, вспомнить разговора о домашних обстоятельствах, не смогла. Не говорила. Странно…откуда же тогда ему это известно? Неужели в светских кругах все так часто и тесно друг с другом общаются, что дела Артура в Лос-Анжелесе уже известны многим богатым людям Нью-Йорка? Если это так, то в отличии от неё, Артур успел войти в это общество, когда только успел?

Выезжать на поезде в Лос-Анжелес, нужно было рано. Она стала упаковывать дорожную сумку с вечера, только пол часа по нянчилась с Джизи и хотела расслабиться в горячей ванне, намазать тело розовым маслом, ведь понятно было изначально, как пройдут выходные и праздник, пусть с ним останется её запах подольше.

И когда она вспомнила о том, что собиралась поговорить с Билли, было уже затемно и он спал. «Ой, ну…тогда поговорю после возвращения» — успокоилась и так пожелала, чтобы скорее прошла эта ночь. Она хотела к Артуру так сильно, что когда думала о нем, у неё жгучей струйкой пробегала волна по телу и уже перед самым сном, в совершенно остановившихся мыслях, проплыла самая последняя, почти исчезнувшая в небытие «Только бы не забеременеть сейчас от переизбытка чувств и отсутствия осторожности»

Рано утром Джо на машине отвез её на вокзал и посадил на поезд. Ани еще рукой помахала ему из окна, отметив про себя, как он здорово изменился! Это был уже не тот Джо, которого она прооперировала. Болезненного вида и худой, как жердь. Он и сейчас оставался сухопарый, но выражение лица было счастливого человека. А как же! Ведь он теперь работал шофером и водил машину! Как он хотел, как он старался научиться водить и сейчас, как только он подходил к дверце автомобиля, его спина становилась прямой, плечи расправлялись, грудь становилась колесом, и улыбка растягивалась на всю ширину лица. Он даже не думал скрывать своего счастья и очень гордился тем, что он — водит автомобиль. А когда он мыл машину, то даже Бетси часами могла простаивать у окна, наблюдая за этим зрелищем, ибо такого не увидеть было даже в кино, о котором она и слыхом не слышала, конечно!

Однажды она подтрунила его:

— Ты свою Нэнси так нежно не гладил в жизни, как этот автомобиль!

На что Джо опять широко улыбнулся, прицокнул и