Полет орлицы - Дмитрий Агалаков

— Я встану на колени, только не делай этого!

— Не стоит!

Жан умолял ее оставить эту затею, смириться, но она не желала его слушать. От нее скрыли условия этого мира. Ее обманули. Обошли. То великое королевство, которое она создавала своими руками, вопреки предателям и наушникам, лепила, как гончар лепит кувшин, разваливалось на глазах!

Она оттолкнула Жана, вылетела в сумрачный коридор и почти тотчас сорвалась на бег…

— Как вы могли отдать Компьен бургундцам? — повторила она, стоя перед королем. — Владеть этим городом — значит держать в страхе бургундцев и англичан!

— Я не хочу держать в страхе бургундцев и англичан! — выкрикнул Карл. — Понимаешь, Жанна, не хочу! Нам нужен мир! Франция огромна, и мы можем управлять ею вместе!

— Вместе?! — она не могла поверить тому, что слышит.

— Да, Жанна, вместе! Кто сказал, что все принадлежит мне? Кто — ты? Но это — твоя фантазия, Жанна! Еще одна фантазия! — Король давно уже подскочил с кресла. — Филипп Бургундский такой же потомок и наследник Карла Пятого, как и я! Генрих Шестой — сын моей сестры, Екатерины Валуа! И здесь, на континенте, у каждого есть своя земля, которая принадлежит только ему! И мне прискорбно знать, что ты, в своей безграничной гордыне, не желаешь понимать этого!

Жанна усмехнулась:

— Какая незадача: а вот жители Компьена считают, что они принадлежат французской короне. Даже если так не считаете вы, Ваше Величество.

— Что это значит?

— Спросите у вашего слуги — графа Клермона, которого вы послали сдать Компьен бургундцам.

Мария уже давно отбросила меховую накидку в сторону и, сев на кровати, смотрела на разбушевавшуюся своячку и разволновавшегося мужа. А теперь еще и побледневшего от гнева.

— Что это значит, Жанна? — повторил вопрос король.

— Это значит то, Ваше Величество, что жители Компьена выгнали Клермона вон и во главе с капитаном де Флави укрепляют город, чтобы сражаться с бургундцами. Вам скажут об этом, может быть, завтра.

— Но это — бунт! — Теперь уже Карл сжимал кулаки — тон его сестры был оскорбителен для короля. И еще эта новость! Не была бы она Жанной Девой, он приказал бы арестовать ее немедленно!

— Бунт против несправедливости и предательства, — глядя ему в глаза, добавила она.

Она словно говорила: возьмите меч, Ваше Величество, и убейте меня, если я не права! Что же вам мешает — жалкие остатки совести, которые еще теплятся в вашей скупой душе?

— Жанна, ты… — у него пересохло во рту. Карл не мог даже пошевелиться. Он походил сейчас на окаменевшего путника, внезапно застигнутого взглядом Медузы Горгоны. — Ты…

Жанна усмехнулась, повернулась к дверям, рывком открыла их вышла вон. Мария соскочила с кровати, обняла мужа, но он все еще был неподвижен.

— Да как она смеет? — наконец вымолвил он.

— Забудь о ней, — ласково сказала Мария. — Она одержима. Но ты ведь знал об этом и раньше?

Королева увлекла его на кровать, уложила, наполнила кубок вином.

— Выпей, Карл, — тихо сказала она. — Не думай ни о чем, просто выпей…

И когда он выполнил ее просьбу, она села рядом с ним, поджав под себя ноги, положила голову мужа на колени.

— Не она — твоя королева, ты — ее король. Она просилась домой — так разреши ей уехать. Возьми с нее слово больше не брать оружие в руки и отправь подальше. — Мария склонилась над ним, поцеловала его в губы. — Я больше не могу видеть, как она досаждает тебе.

12

Жанна смотрела в окно — там занимался рассвет…

Всю ночь она не спала. К ней то и дело подкрадывался шепот. Девушка знала его, хотя иногда ей стало казаться, что она говорит сама с собой. «Жанна! Жанна! — звучал в ее ушах знакомый голос, обрываясь и возвращаясь вновь, звучал то вкрадчиво, то настойчиво. — Жанна!» «Да?» — отзывался ее собственный голос. «Ты — избранница, но ты свернула со своего пути. Как ты могла поступить так?» «Я не виновата! — отзывалась она. — Так захотел мой король!» Но голос не слушал ее: «Как ты могла обмануть нас? — вопрошал он. — Бросить, предать?» «Я не предавала!» Но голосу не было дела до ее оправданий: «Тебе не будет прощения! — устрашал он ее. — Вставай же, иди! Твоя судьба ждет тебя!..» Голова ее наполнялась звуками — они, то и дело вплывающие в ее сознании, не давали ей покоя. Она зажимала уши руками, но не могла справиться с ними. Так продолжалось долго. Темнота, огонь и голоса. Они то умолкали, то говорили наперебой, захлестывая друг друга. Голоса настойчиво повторяли ее имя — издалека, эхом или совсем рядом, горячо. Она готова была сойти с ума. «Нет, нет, нет! — твердила она. — Я не хочу, прошу вас, прошу. Мне тяжело…»

А потом, точно услышав ее, они оставили ее, ушли. Будто бы и не было их вовсе. Сон — и ничего больше… Сон?

Нет, она не спала — Жанна дрожала, закутавшись в одеяла. Только треск дров в камине нарушал тишину, шелест пламени и отчетливый стук ее сердца.

Так шли часы…

Она сама не успела заметить, как забылась сном — коротким, живительным, блаженным. Не больше четверти часа. Но за это время все изменилось — в ее душе и в целом мире.

Жанна открыла глаза, когда в окне забрезжил рассвет, серо-голубая дымка тронула густой ультрамарин ночи. Тьма отступала, небо становилось прозрачнее. И когда первая птица нарушила тишину раннего часа, Жанна быстро вскочила с постели, отбросив меховые накидки, и босиком подбежала к окну. Она распахнула створки и задохнулась от свежести — от весеннего, еще ночного ветра и запаха спавшей пока земли.

Обновление! — вот чего она ждала, ждала уже долго. В предчувствии чего-то нового билось ее сердце. И только теперь оно поймало все звуки, всю музыку мира, которую мог услышать человек.

Стоя у окна, Жанна была счастлива.

Через четверть часа она была одета в походный костюм, который ждал ее в сундуке. Она натянула сапоги, но только без шпор, чтобы не громыхать в столь ранний час по коридорам замка. Как славно, что вчера был пир! Сейчас все спят — спит король и его прислуга. Спят придворные, предвкушая во сне новое роскошное застолье. Спят их изнеженные тела, души, сердца.

Но не ее! Хватит этой спячки — она проснулась, она хочет жить, и она будет жить! Сегодня, сейчас!

Жанна открыла дверь — в конце коридора, облокотясь о копье, дремал стражник. Девушка прокралась на цыпочкам к соседним дверям и постучала в них. Затем еще раз и еще, пока не услышала шаги.

— Кому я нужен? — спросил из-за двери заспанным голосом ее оруженосец.

— Открывай, д’Олон, это я — Жанна!

Оруженосец поспешно открыл дверь и уставился на свою госпожу. Но она толкнула его в комнату и, еще раз оглянувшись на стражника, быстро вошла за ним.