Бог Кальмар - Фил Фоглио

– Добрый вечер. Кто вы, сэр? – потребовала ответа Мэри, направляя «ремингтон» ему в живот – идеальный уровень, чтобы человека разорвало пополам.

– Позвольте представиться, мадам, – произнес скрипучим голосом тлеющий человек. – Я – Карл Смайт, заменяю главного дворецкого Клуба исследователей, пока он не вернется – мой дорогой кузен Дживс Синклер.

По какой-то непонятной причине от его голоса по спине у Мэри пробежала дрожь, и она услышала, как леди Данверс взвела оба курка «Нитро-экспресса». Мэри знала, что Дживс взял отпуск по болезни, слышала и о заменившем его дворецком, и вроде того действительно звали Карл Смит, или Смайт. Но что-то в этом доброжелательном слуге сильно ее беспокоило. Какой-то инстинкт, отточенный многими годами путешествий с дядей по бушу, предвещал здесь скрытую опасность. И все же это был просто дворецкий.

– И? – холодно подтолкнула его к дальнейшим объяснениям Мэри, слегка увеличивая нажим на спуск.

Если дворецкий и заметил это действие, то открыто не прореагировал.

– В клубе произошел крайне прискорбный... инцидент, мисс Эйнштейн, – сообщил, слегка откашлявшись, Карл. – Какие-то хулиганы в масках взорвали водопровод и насквозь промочили ковчег – полагаю, вы знаете о Ноевом ковчеге, ну да, конечно же знаете. Ну, и из-за хлынувшей воды... – Он повернулся и посмотрел на закрывшего половину неба Лондона горящего библейского голиафа. – Одним словом, вышел большой беспорядок.

Несмотря на свою настороженность, Мэри чуточку расслабилась, отдавая должное профессионализму этого человека. Он назвал это инцидентом? Какое самообладание. Теперь она заметила и других из обслуживающего персонала клуба – Джинджерсона, Элбертса, Колтрейна, которых знала в лицо.

– Что они принесли? – спросила Мэри.

– Видите ли, мадам, – продолжил рассказ Карл, – обслуживающий персонал сумел спасти от пожара большую часть путевых дневников, но несколько членов клуба пострадали от упавшей кладки, и я взял на себя смелость решить, что больница, пожалуй, слишком опасное место для лечения. А что если вернутся те, в масках? Поэтому я хотел бы узнать, нельзя ли нам воспользоваться на ночь музеем в качестве временного лагеря.

О боже, у них под простынями раненые исследователи!

– Конечно! – порывисто выдохнула Мэри, опуская оружие. – Проходите в дом немедленно.

Отодвинув засов, Мэри распахнула дверь.

– Катрина, аптечку! Дамы, следите за тенями, нет ли там какого подозрительного движения – вдруг за слугами проследили!

– Давайте я уведомлю полицию, что мы разрешаем вам войти, – предложила леди Данверс, хватая со стола фонарь.

Уже поставив ногу на порог, Карл стоял в дверях, преграждая дорогу.

– Я не видел поблизости констеблей, мадам, – сообщил он с легким кивком. – Рискну предположить, они в настоящее время у клуба, пытаются справиться с беспорядками, которые там разворачиваются.

В затылке у Мэри кольнуло, но она по-прежнему не находила в рассказе ничего подозрительного. Должно быть, она просто стала дерганой от предыдущих налетов. Плюс весь этот проклятый европейский кофе. Нервы расшалились, вот и все, обычный случай психической травмы в ходе боевых действий.

– Да, конечно, – согласилась, посторонившись, леди Данверс. – Совершенно верно, Карл, отлично.

– Оставайтесь настороже, дамы! – крикнула Мэри, оглянувшись через плечо. – Это может быть отвлекающим маневром. Нам лучше приготовиться к неприятностям.

– Правильно, – спокойно ответила миссис Томпкинс, вставляя в арбалет стрелу с динамитом на конце.

Под бдительными взглядами тяжело вооруженных женщин Карл сделал знак слугам внести носилки с ранеными. Стоящая у выбитого окна миссис Пирпонт, не выпуская из руки револьвер, другой рукой закрыла деревянные ставни от холодного ночного воздуха. На горизонте продолжал яростно пылать ковчег. Ночь наполнил набат пожарной тревоги, и толстый столб дыма начал заслонять поворачивающуюся луну и мерцающие звезды.

Пока раненых заносили в здание, Мэри чувствовала себя довольно неловко когда, выполняя свой долг, приподнимала простыни и вглядывалась в лица лежащих на самодельных носилках обгорелых и истекающих кровью исследователей. Раненые стонали, когда на них падал свет масляных ламп, и она быстро прикрывала их вновь. Все, кого Мэри смогла рассмотреть, были знакомы ей по светским раутам и речам в Клубе исследователей. По счастью, ни один из раненых не был мужем какой-либо из присутствующих дам.

И тут Мэри замерла, поняв все, и желудок у нее сжался, словно она стояла на переворачивающейся плите-ловушке глубоко внутри египетской пирамиды с готовыми обрушиться ей на голову тоннами камня. Ни один из раненых не был родственником никому из присутствующих дам. Но ведь это абсолютно невозможно. Это были жены самых главных членов клуба, мужчин, которые всегда торчали в своем проклятом клубе. Их неприсутствие там было даже не просто невозможным – оно было абсурдным и, что гораздо важнее, дьявольски подозрительным.

Взяв со стола фонарь, Катрина направилась к занавешенному дверному проему.

– Думаю, носилки следует отнести в мастерскую, – предложила она. – Места там много, а переднюю мы должны освободить на случай неприятностей. Следуйте, пожалуйста, за мной.

– Конечно, милая леди, – с улыбкой согласился Карл, казавшийся необыкновенно довольным.

Осторожно присматриваясь к дворецкому, когда тот проходил мимо пылающего камина, Мэри оторвала взгляд от стонущих раненых и посмотрела на противоположную стену. И невольно ахнула при виде движущихся теней. Вместо силуэтов усталых слуг, несущих носилки, по стене тянулись только мрачные полутени мужчин и женщин в балахонах, несущих курящийся паром котел. Мэри не имела представления, что там, в этом железном котле, но уж балахоны-то она отлично помнила.

– Нас обманули! – закричала Мэри, вскидывая дробовик и стреляя с бедра. – Это кальмарники!

От выстрела котел закачался; слуги замерцали, и их магические личины растаяли. Снова взведя курки, Мэри сшибла выстрелами двух поклонников Бога Кальмара прямо в камин.

Изрыгая проклятия, остальные кальмарники окружили для защиты котел, извлекая на свет ножи, арбалеты, динамитные бомбы и топорики. А женщины схватились за револьверы, винтовки и арбалеты, как раз когда незваные гости бросились в атаку. Вестибюль наполнился грохотом и воплями, бой перерастал в полнейший хаос! Густые облака клубящегося порохового дыма затянули бушующее сражение, и вскоре весь пол был залит кровью...

16

Отливающее глубокой и мирной топазовой голубизной, Карибское море было гладким и спокойным. Ни одна волна не нарушала зеркальной глади, ни один ветерок не тревожил идеального покоя морского простора.

А затем из прохладных глубин на поверхность выскочил с хлопком крошечный пузырек. Вслед за ним выскочили новые пузырьки, более крупные, более шумные, десятки, сотни, тысячи, миллионы, до тех пор, пока море бешено не забурлило, не заходило, замешивая похлебку первозданного неистовства.

Перемещаясь, соленая голубизна начала двигаться вокруг Центральной оси, вращаясь все быстрей и быстрей, образуя водоворот. Наращивая мощь и скорость, края водоворота резко поднялись, тогда как середина опустилась сквозь сумрачные глубины взбудораженного моря до самого дна. Стаи рыб в ужасе бросились прочь, и даже облака, казалось, в страхе шарахнулись от бушующего водоворота.

Точно по сигналу, горизонт вздыбился к небу, и в поле зрения возникла приливная волна с вопящими крошечными фигурками проф. Эйнштейна и Карстерса, все еще мчащихся верхом на спонтанном итальянском цунами.

Ревущая волна пронеслась к бушующему водовороту, а затем резко дернула гребнем, сбросив спутников прямо в зияющую утробу бури. Кувыркающиеся в воздухе Эйнштейн с Карстерсом могли лишь удивленно таращиться, когда их поглотила темнота и они полетели через воронку грохочущего водоворота.

– Профессор, сдается мне, что это и есть Бермудский треугольник! – проорал удивленный лорд Карстерс.

– Я тоже так полагаю, юноша! – крикнул проф. Эйнштейн, перекрывая рев воды и ветра.

– Мы добрались чертовски быстро!

– Несомненно!

Внизу, на каменистом дне, куда камнем падали исследователи, начали образовываться смутно различимые странные туманы. Когда Эйнштейн с Карстерсом вошли в эти густеющие слои, внезапно из ниоткуда треснул, с пиротехническим взрывом цвета и боли, жестокий разряд молнии. Напрягшись и приготовившись к сокрушительному столкновению с твердым дном, исследователи с удивлением обнаружили, что они по-прежнему падают, все дальше и дальше, гораздо ниже любой возможной глубины моря.

Теперь водоворот исчез, сменившись кружащимися в смерче облаками, и профессор с лордом постепенно поняли, что угол их полета изменился. Они больше не падали вертикально, а летели вбок с постоянно увеличивающейся скоростью, тогда как вокруг них трещали на странно знакомый лад разряды молний.