Наша бабушка Инесса Арманд. Драма революционерки - Рене Павловна Арманд

Возвращаясь в Россию, перевезла на спине под тальмой и в чемодане с двойными стенками целую библиотеку нелегальных книг, которая стала основой библиотеки пропагандистов при Московском комитете. Некоторое время я ею заведовала.

Летом 1904 г. госпожа Арманд с детьми возвращалась из Европы. На пограничной станции Вержболово таможенник попросил открыть огромный чемодан. Офицер наметанным глазом оглядел содержимое. Одежда, пара романов, детские вещи, белье, пледы, обувь. Ничего подозрительного он не увидел, да и не ожидал увидеть. Дама, одетая в плотную широкую накидку, с младенцем на руках и маленькими дочками, держащимися за мамину юбку, кивнув таможеннику, отправилась в вагон первого класса. Оказавшись в купе, перевела дух. Не заметил, ничего не заметил! В двойном дне чемодана, в детской коляске и даже прямо на себе, под накидкой, она провезла через границу нелегальную партийную литературу, купленную в Женеве в известном книжном магазине Жоржа Куклина. Среди прочих изданий там были и номера «Искры». Эта газета издавалась совместными усилиями большевиков и меньшевиков. В ноябре 1903 г. Ленин вышел из состава редакции. Но Инессе все эти подробности тогда еще не были известны. В одном из номеров она прочитала хлесткую фельетонную статью Мартова, где была фраза: «Отныне Ленин политически умер!» Инессе это имя пока что ни о чем не говорит.

Возвращаясь домой, она немного нервничала. Как встретят ее в Пушкино? Как примут маленького? Но волнения были напрасными. Варвара Карловна с нетерпением ждала внука от своего младшего любимого сына. Старики выслали за ними на вокзал экипаж. Владимира не было. Он в Москве скрывался от полиции. Инессу с детьми поселили в Пушкино. Ее свекровь тут же взяла маленького Андрэ под свою опеку. Дом в Ельдигино пустовал. Александр Евгеньевич в это время буквально жил в санитарном поезде, который курсировал между Москвой и Дальним Востоком. Шла Русско-японская война. Александр Арманд был уполномочен Московской думой заведовать санитарным отрядом.

За долгие месяцы, проведенные в Швейцарии, Инесса соскучилась по кипучей деятельности. Первое, что она сделала, — встретилась со своими знакомыми доктором Николаем Печкиным, его женой Валентиной Ехтикиной и библиотекарем Александром Роддом. В совещании участвовал Борис Евгеньевич Арманд, тот самый бывший воспитанник революционера Евгения Каммера, с которым вместе организовал в доме своих родителей подпольную типографию. Борис Евгеньевич по-прежнему был приверженцем социал-демократических идей. Инесса предложила учредить свою пушкинскую социал-демократическую ячейку и бралась наладить связи их маленькой группы с городской социал-демократической организацией. Все дружно согласились с этой идеей. И вдруг вскоре после этого совещания Инесса уехала из Пушкино в Москву.

ЗАГАДОЧНЫЕ ВЕСТИ ИЗ ПРОШЛОГО

Работая над книгой, неожиданно я получила по почте от своей родственницы Галины Викторовны Арманд копию открытки с видом на бухту Владивостока, написанную рукой Инессы, за ее собственноручной подписью. Прочитав текст, я очень удивилась.

«Ее высокоблагородию Юлии Николаевне Арманд21.

Пушкино.

10 июля 1904 г.

Дорогая Юля, шлю тебе привет из Евгеньевки. Как вы поживаете, хорошо, я надеюсь? Мы очень следим с Сашей за известиями о мобилизации. Слава Богу, Московский и Дмитровский уезды пока не тронуты, наверно и не будут тронуты. Саша просит передать Борису (родному брату. — Примеч. авт.), что очень его целует. До свидания, всего хорошего! Инесса Арманд».

Евгеньевка? Железнодорожный поселок возле Владивостока? Раньше я никогда не слышала о совместной поездке Инессы с законным супругом на Дальний Восток. Об этом не знали авторы монографий об Инессе Арманд — ни советский журналист и писатель Павел Подляшук, ни английский историк и литератор Майкл Пирсон.

История умалчивает, почему всего спустя три недели после своего возвращения из Швейцарии, в начале июня, оставив восьмимесячного Андрюшу на попечение бабушки, Инесса отправляется в санитарном поезде на фронт. Напрашивается вопрос: а как это было возможно, взять да и поехать вместе с мужем в действующую армию на санитарном поезде? Нашелся простой ответ — в автобиографии Александра Евгеньевича. Он пишет, что ездил (и не один раз) на Дальний Восток, сопровождая гуманитарный груз, закупленный на деньги московских предпринимателей, и в том числе семьи Арманд. Поскольку это был санитарный поезд, то и груз был профильным — медикаменты, перевязочные материалы. Обратным рейсом возили раненых. У Александра Евгеньевича, естественно, в этом поезде было свое купе. В это купе он и поселил Инессу.

Можно предположить, что Инесса сама попросила Александра Евгеньевича взять ее с собой на Дальний Восток, имея в виду всегдашнюю цель — пропагандировать социал-демократические идеи среди народа. На Русско-японской войне, где правительство показало себя наихудшим образом (назначение слабого адмирала Куропаткина командующим флотом; поставки в армию гнилого сукна и испорченной пищи, что вызвало ропот и недовольство солдат), такие опытные пропагандисты, как Инесса, могли успешно использовать эти факторы для расшатывания режима.

Возвращаясь к открытке, посланной Инессой в Пушкино, можно предположить, что текст был зашифрован и некое сообщение предназначалось мужу Юлии Борису Евгеньевичу. Инесса умело пользовалась шифром в переписке и таким образом передавала важные сведения для Московской социал-демократической организации через письма, адресованные детям.

Внезапный отъезд Инессы мог быть вызван еще одной причиной. Я не исключаю, что Инесса уехала, потому что после возвращения домой из Швейцарии у нее произошла очень серьезная размолвка с Владимиром на почве личных отношений. Такое предположение позволяет сделать одна история, которую рассказал мне мой троюродный брат Сева Федосов-Егоров.

В 1975 г. его отцу Марку Владимировичу Федосову позвонила незнакомая женщина. Она сказала, что хотела бы встретиться и показать ему книгу из библиотеки Евгения Евгеньевича Арманда, которая оказалась в ее доме. Марк Владимирович, ученый-океанолог, был коллекционером всего, что имело отношение к семье его матери Веры Евгеньевны Арманд. Он немедленно назначил встречу у себя дома в центре Москвы на Пушечной улице. Гостья привезла книгу со штемпелем «Евгений Евгениевич Арманд». Этот толстый журнал в твердом переплете «Ревю двух миров», вышедший в свет 1 мая 1904 г., последним из Армандов читал Владимир. Он делал пометки и комментарии на полях, которые прекрасно сохранились до наших дней. Журнал «Ревю двух миров» на французском и английском языках о событиях в Париже и Лондоне, объемом 480 страниц, изданный