Искатель следов - Густав Эмар

Остальной костюм вождя состоял из митассес, прикрепленных к бедрам кожаным поясом, и рубашки из кожи лани с длинными висячими рукавами; широкий плащ из кожи белого бизона был пристегнут к плечам застежкой из чистого золота и ниспадал до земли; на ногах были надеты мокасины, украшенные фальшивым жемчугом и иглами дикобраза, и прикрепленными к задникам волчьими хвостами; легкий круглый щит, обтянутый бизоньей кожей и украшенный человеческими волосами, висел у него с левого боку рядом с колчаном из кожи пантеры, наполненным стрелами.

Оружие его было такое же, как и у остальных воинов, т. е. скальпель, томагавк, лук и американский карабин. Но длинный кнут, короткое кнутовище которого, выкрашенное в красную краску, было украшено человечьими волосами, служил отличительным знаком достоинства вождя.

Путешественники и индеец поклонились друг другу, прижав правую руку ко лбу; затем Валентин положил правую руку на плечо индейца, который проделал то же самое, и, наклонив в то же время голову, они поцеловали друг друга в губы по обычаю прерий.

После этого Единорог точно так же приветствовал Курумиллу.

Покончив с этой церемонией, вождь команчей сказал:

— Мои братья — желанные гости в селениях моего племени… Я с нетерпением ждал их… Я просил вождя молитв бледнолицых пригласить их от моего имени.

— Он исполнил ваше поручение вчера вечером, и я теперь благодарю моего брата за память.

— Оба великих охотника — друзья Единорога, и у него было бы тяжело на сердце, если бы они не были вместе с ним во время охоты на бизонов, к которой готовятся молодые воины.

— Благодарю вас еще раз, вождь. Мы отправились в путь сегодня на рассвете.

— Пусть братья мои последуют за мной, они отдохнут у огня совета.

Охотники поклоном изъявили свое согласие.

Им подвели лошадей, и по знаку Единорога, поместившегося между ними, отряд снова понесся галопом по направлению к деревне, куда влетел под оглушительный грохот барабанов, трещоток, крики радости женщин и детей, приветствовавших их возвращение.

Когда вожди уселись вокруг огня совета, воины принесли трубку мира и подали ее сначала охотникам, которые молча покурили несколько минут.

Когда трубка несколько раз обошла кругом всех присутствовавших, Единорог обратился к Валентину и сказал речь:

— Кутонепи великий охотник, — начал индейский вождь, — Он часто охотился на бизонов в равнинах Рио-Пуэрко… Вождь расскажет ему, какие он сделал распоряжения, и попросит охотника высказать свое мнение.

— Это бесполезно, вождь, — отвечал Валентин, — бизон — друг краснокожих, и команчи прекрасно знают и сами, как надо на него охотиться… Я хотел бы предложить вопрос моему брату.

— Охотник может говорить, мои уши открыты.

— Сколько времени пробудет вождь на охоте со своими юношами?

— Около восьми дней… Бизоны пугливы… Мои юноши окружают их, но им не удастся пригнать их в нашу сторону раньше, чем через четыре или даже через пять дней.

Валентин сделал радостное движение.

— Хорошо, — сказал он. — Мой брат уверен в этом?

— Да.

— Сколько воинов оставил вождь здесь при себе?

— Около четырехсот. Остальные все рассеялись по равнине, чтобы известить о приближении бизонов.

— Хорошо. Если мой брат желает, я устрою ему через три дня прекрасную охоту.

— А! — вскричал вождь. — Разве брат мой выследил дичь?

— Да, — отвечал Валентин, улыбаясь. — Пусть брат мой не беспокоится, я обещаю ему богатую добычу.

— Хорошо. О какой же дичи говорит мой брат?

— Я говорю о гачупинах… Через два дня их очень много соберется в недалеком расстоянии отсюда.

— О-о-а! — произнес команч, глаза которого заблестели при этом известии. — Мои юноши будут охотиться на них… Я прошу моего брата сказать мне все!..

Валентин покачал головой.

— Мои слова может слышать только один вождь, — отвечал он.

Единорог, не возражая ни единым словом, сделал знак, и все остальные индейцы молча встали и вышли из палатки.

Охотник, Курумилла и Единорог остались одни у огня.

Тогда Валентин объяснил вождю команчей в мельчайших подробностях задуманный им план, для выполнения которого ему была необходима помощь индейских воинов.

Единорог внимательно слушал его, не говоря ни слова.

— Что думает об этом мой брат? — спросил охотник, устремив вопросительный взгляд на невозмутимое лицо вождя.

— О-о-а! — отвечал последний, — бледнолицый охотник очень хитер, Единорог сделает все, что он хочет.

Этот ответ очень обрадовал Валентина.

ГЛАВА XX. Охота на диких лошадей

Дон Мигель Сарате и оба его друга прибыли на асиенду де-ла-Нориа очень поздно. Навстречу им вышли дон Пабло и донна Клара. Их очень обрадовало прибытие французского миссионера, к которому они питали большое уважение и искреннюю дружбу.

Несмотря на все свои старания, брат Амбросио не мог приобрести симпатий сына и дочери асиендадо, которым он инстинктивно внушал тот страх, смешанный с отвращением, какой люди обыкновенно испытывают при виде пресмыкающегося.

Донна Клара, несмотря на свою религиозность, доходила в этом отвращении даже до того, что исповедовалась и приобщалась только тогда, когда отец Серафим, что было очень редко, являлся к ним провести несколько дней на асиенде.

Брат Амбросио был слишком хитер и старался делать вид, что совсем не замечает того впечатления, которое он производил на детей асиендадо, и когда заходила об этом речь, он приписывал это застенчивости и равнодушному отношению к религиозным вопросам, тогда как на самом деле все это вызывалось исключительно одним презрением к его личности.

Зато в глубине своего сердца он ненавидел как дона Мигеля, так и донну Клару. Но еще больше ненавидел он миссионера, которому он не раз ставил западни с целью погубить его.

Но, по воле Провидения, отцу Серафиму всегда удавалось счастливо избавиться от опасности. Несмотря на все хитрости капеллана и любезное предложение им своих услуг при встречах с миссионером, последний отлично видел все козни мексиканского монаха. Отец Серафим своим чистым сердцем ясно видел, какая порочная душа скрывается под этим кажущимся добродушием и притворным благочестием, и держался настороже и тщательно наблюдал за этим человеком.

Дон Мигель оставил своих детей с миссионером, которым они сейчас же завладели и увлекли с собой, осыпая его ласками и доказательствами дружбы.

Асиендадо вместе с генералом Ибаньесом удалился к себе в кабинет.

Здесь они прежде всего составили список лиц, которых им следовало пригласить на охоту, или, лучше сказать, список лиц, от которых обещал их освободить Валентин, хотя они наверняка и не знали, кого именно имел он при этом ввиду.