Девушка в зеркале - Элизабет Гарвер Джордан

свой следующий шаг. На толстой веревке за плитой сушились полотенца для посуды. Они подали ему первую идею. Вторая пришла ему в голову, когда он увидел, что женщина, утратив бдительность, повернулась к нему спиной и, слегка наклонившись, заглядывала в духовку. Бесшумно поставив чашку и положив остатки хлеба на стол, он подобрался к ней сзади и, схватив ее одной рукой, зажал ей рот другой. Женщина пыталась визжать.

В следующее мгновение он понял, что справиться с нею будет не так просто. Несмотря на морщины и седые волосы, эта женщина была довольно сильной и стойко боролась, движимая гневом и ужасом. Было трудно удерживать ее, при этом Лори старался ей не навредить, и на это у него уходили все силы. Наконец ему удалось усадить ее на стул, стоявший прямо под висевшими на веревке полотенцами. Взяв два полотенца и саму веревку, он крепко привязал ее к стулу, одним полотенцем связал руки, а другим заткнул ей рот. Лори вышел из роли оборванца и прямо посмотрел в ее глаза, в которых кипела ярость.

– Послушайте, – сказал он. – Я не собираюсь причинять вам вред, будьте уверены. Но мне надо кое-что вам сказать, и я хочу, чтобы вы перестали бороться и выслушали меня.

Он говорил тихо, и ярости в ее глазах поубавилось.

– Я здесь, чтобы забрать мисс Майо, – продолжил он. – Она в доме, не так ли? Если я прав, кивните.

Женщина долго не двигалась, но наконец кивнула.

– В доме есть кто-то еще?

Она помотала головой.

– Здесь только вы и мисс Майо?

Лори едва мог поверить собственной удаче, когда женщина кивнула.

– Где она? Наверху?

И снова кивок. Лори сделал шаг назад.

– Хорошо, – с оптимизмом сказал он. – Теперь я отвяжу вас и позволю вам отвести меня к ней. На всякий случай я пока не буду вынимать кляп, а ваши руки оставлю связанными. Но вы разумная женщина и, конечно, понимаете, что вам нечего бояться, если вы не будете мне мешать. Если вы попытаетесь это сделать, мне придется запереть вас на несколько часов в кладовке.

Он развязал веревку, которой привязал ее к стулу.

– Ведите, – сказал он бодро.

Сначала ему показалось, что опять начнется борьба. Женщина сжалась, будто собиралась прыгнуть. Но она явно растеряла силы в прошлый раз. Кроме того, руки ее были связаны. Она тяжело поднялась на ноги и не спеша повела Лори из кухни по коридору в переднюю часть дома.

– Без фокусов, помните, – предупредил Лори, идя следом за ней. – Ведите себя хорошо, и я дам вам такое вознаграждение, которое будет больше вашей зарплаты за год, когда вызволю мисс Майо отсюда.

Она повернулась и посмотрела на него. В ее взгляде была ненависть. Она резко замотала головой.

– Вы не хотите денег? – спросил Лори, сбитый с толку такой реакцией на заманчивое обещание. – Я рад, что встретил вас, – вежливо добавил он. – Вы – совершенно новый и неожиданный типаж.

Она снова пошла вперед, делая вид, что не слышит его слов. Дойдя до широкой лестницы в колониальном стиле, которая вела на второй этаж, она начала подниматься, но так медленно, что Лори пришлось опять ее предостеречь:

– Без фокусов, помните. Я боюсь, что вы что-то задумали. Мне кажется, вы можете упасть назад и сбить меня как кеглю. Но не делайте этого. Темная, душная кладовка – не то место, в котором добрая и разумная женщина хочет провести сутки.

Она проигнорировала и эту фразу, но стала двигаться быстрее, и ее спутник скоро очутился в холле второго этажа, рядом с какой-то дверью. Около этой двери женщина и встала как вкопанная.

Наблюдая за ней, он вытянул руку и постучал. Никто не ответил. Он постучал снова. Ответа не было. Лори посмотрел на женщину, чей рот был заткнут полотенцем, и увидел в ее глазах злорадное выражение. Это разозлило его.

– Вы привели меня не к той двери? – спросил он.

Он говорил очень тихо, но его тон поразил женщину. Выражение ее глаз изменилось. Она быстро помотала головой.

– Если вы… – задумчиво начал он, затем повысил голос. – Дорис! – позвал он. – Дорис!

Лори услышал движение внутри комнаты, странный тихий звук – то ли восклицание, то ли всхлип – и приближающиеся шаги. В следующее мгновение он услышал ее дрожащий голос, она говорила задыхаясь.

– Это вы? – выдохнула она. – О, это вы!

– Да, откройте дверь.

– Я не могу. Она заперта.

Лори уставился на дверь.

– Вы имеете в виду, они вас заперли?

– Да, именно.

И правда, размышлял Лори, это было так похоже на Шоу, любителя мелодрам.

– Сейчас мы это исправим, одну минуту. – Он отошел от двери.

– Что вы собираетесь делать? – Голос Дорис был встревоженным.

– Выломаю ее, если придется. Ломать двери, чтобы попасть к вам, – это мое любимое занятие. Я надеюсь, вы этого не забыли. – Он повернулся к женщине, стоявшей рядом. – У вас есть ключ от этой двери? (Она покачала головой.) Если он у вас, то лучше отдайте его мне, – предложил он. – Иначе я ее выломаю, а это отличная дверь, красиво лакированная.

Он увидел, что она колеблется. Потом она мрачно кивнула.

– И все-таки он у вас? – проговорил он с облегчением человека, которому не пришлось делать грязную работу. Она снова кивнула. – Где он?

Женщина не могла двинуть связанными руками, но бросила взгляд на юбку своего платья.

– В кармане? Хорошо. Я его достану.

Он так и сделал. Держа ключ в руке, Лори снова обратился к ней.

– Когда я отопру дверь, вы войдете первой, пройдете в ближайший угол и встанете там спиной вперед. И это мое последнее предупреждение: мне бы очень не хотелось как-то навредить вам или причинить вам неудобства. Если вы будете хорошо себя вести, я скоро сниму с вас полотенце. Но если нет – я запру вас. В любом случае вы ничего не добьетесь. Так что выбирайте сами.

Он открыл дверь, и женщина вошла первой. В следующую секунду он увидел глаза Дорис, вглядывающиеся в его лицо. Потом он понял, что держит ее руки и слышит, как она изумленно вздыхает, изучая его странный наряд.

– Это прикрытие, – объяснил он. – Я не мог подъехать прямо к дому, как молодой Лохинвар[4], хотя мне и хотелось так сделать. Поэтому я достал этот костюм.

Он повернулся, чтобы она рассмотрела его со всех сторон, словно давал и ей, и себе время немного успокоиться. При первом же взгляде на нее к нему вернулись все его силы. Лори был возбужден, он торжествовал. Но потом он снова