Дж. Р. Р. Толкин: автор века. Филологическое путешествие в Средиземье - Том Шиппи

мысль о том, что кто бы то ни было, сколь угодно мудрый, сумел бы убедить Саурона, кажется просто абсурдной, особенно если излагать ее столь многословно. Впрочем, она ничуть не более абсурдна, чем упорная уверенность многих британских интеллектуалов — как до того времени, так и впоследствии — в том, что они смогли бы каким-то образом договориться со Сталиным или с Гитлером.

Речь Сарумана действительно как две капли воды похожа на риторику подавляющего большинства политиков. Совершенно невозможно понять, что же конкретно он имеет в виду, потому что все его высказывания очень абстрактны, и в какой-то момент начинаешь сомневаться в том, что он сам понимает, что хочет сказать. В любом случае его речь представляет собой нечто среднее между компромиссом и расчетом:

«Мы можем позволить себе выждать, можем сохранить наши помыслы, сожалея, конечно, о неизбежном зле по пути к великой цели: к Знанию, к Власти, к Порядку, к тому, чего мы тщетно пытались достичь, покуда наши слабые и ленивые друзья больше мешали, чем помогали нам. Наши намерения останутся прежними [дословно: никаких настоящих изменений в наших намерениях не нужно — и не будет], изменятся лишь средства».

Иными словами, цель оправдывает средства — тезис, который в XX веке мы научились ставить под сомнение. Эта речь поначалу чем-то неуловимо напоминает Жихаря Скромби с его манерой изъясняться и изобилует непривычно витиеватыми оборотами с перекликающейся структурой: «можем… выждать / можем сохранить; больше мешали, чем помогали». Впрочем, все это лишь пустословие, в котором под конец звучит слово real (настоящий). Что Саруман имеет в виду, когда говорит, что никаких настоящих изменений не будет? Его намерения вполне очевидны, и такие слова часто можно услышать от разных людей, но вряд ли у этого вопроса есть логичный ответ. Когда люди говорят про отсутствие «настоящих изменений», они имеют в виду, что изменения будут очень даже серьезными, но хотят, чтобы вы делали вид, будто они совершенно незначительны. И очень часто мы именно так и поступаем. Саруман является самым близким к современности персонажем Средиземья, как с политической, так и с лингвистической точки зрения. Он постепенно склоняется к «двоемыслию» (которое Оруэлл придумает — или опишет с натуры — примерно в тот же самый исторический период).

Из всего этого можно сделать один простой вывод. Люди черпают информацию не только из того, что было сказано, но и из того, как именно это было сказано. Постоянные переходы Толкина от одного стиля изложения к другому, которые мы наблюдаем в этой сложной главе, позволяют нам почти на подсознательном уровне уловить, насколько те или иные персонажи заслуживают доверия, как давно они живут на свете, до какой степени уверены в себе, в чем заблуждаются и что вообще собой представляют. Все это ничуть не менее важно, чем прямо сообщаемая читателю информация, причем во многом потому, что в противном случае вся глава превратилась бы в протокол комитетского заседания (которым она, по сути, и является). Профессиональное умение Толкина подчеркивать языковые нюансы так и не было оценено по достоинству. Есть какая-то печальная ирония в том, что его критики, не обладающие знаниями в области лингвистики, пытались давать ему советы на эту тему или предполагали, что такой подход был выбран им по ошибке. В то же время следует отметить, что глава «Совет» в полной мере выполняет свою задачу — доносит до читателя всю необходимую информацию, причем число источников этой информации просто завораживает.

Совет у Элронда: выстраивание сюжета

Если бы Совет действительно проходил в формате полноценного заседания комитета в его современном понимании, то его повестка состояла бы всего из трех пунктов:

1. Удостовериться в том, что кольцо Фродо действительно является тем самым Кольцом Всевластья.

2. В случае подтверждения этого факта принять решение относительно порядка дальнейших действий.

3. Выбрать лицо, которое понесет Кольцо.

Все эти вопросы действительно прямо обсуждаются во время Совета. Элронд почти в самом начале спрашивает: «Что же нам делать с этим Кольцом?» Однако спустя еще двадцать с лишним страниц Гэндальф снова поднимает этот вопрос, справедливо замечая: «Но мы ни на шаг не приблизились к цели. Ибо нам надобно сообща решить, что мы с ним сделаем». Совету так долго не удавалось определиться с этой задачей главным образом из-за того, что его участников больше занимал первый пункт повестки. И хотя члены Совета уже потратили какое-то время на дискуссии, первым этот вопрос четко сформулировал Боромир, спросивший: «Откуда же узнали Мудрые, что это — Кольцо Исилдура?» Ему вторил и Гэлдор: «По-видимому, у Мудрых есть причины считать находку полурослика тем самым Великим Кольцом, о котором было столько разговоров. <…> Неужели нет других доказательств?»

Единственное по-настоящему убедительное доказательство заключается в следующем. То самое Кольцо, как известно, попало к Исилдуру, который получил его, отрубив палец Саурону (и Элронд, присутствующий на Совете, наблюдал это собственными глазами). Гэндальф видел манускрипт, написанный рукой Исилдура, и знал, что на Кольце Фродо присутствует та же самая надпись, которую описал Исилдур, потому что он лично бросал кольцо в огонь во время своего визита в Торбу-на-Круче в Хоббитании 13 апреля 3018 года и читал проступившие на нем письмена. Заседание Совета состоялось 25 октября того же года. Если бы Гэндальф рассказал об этом с самого начала, то Совет не потратил бы столько времени на разговоры. Почему же этого не произошло? Неужели все дело просто в том, что Элронд никудышный председатель?

Структуру заседания Совета в действительности можно описать следующим образом. Большая его часть, вплоть до момента, когда Гэндальф произносит: «Теперь вам известна история Кольца от его изготовления до нынешнего дня» — и вновь повторяет: «Нам надобно сообща решить, что мы с ним сделаем», представляет собой семь важных историй, которые рассказывают разные участники. Пронумеруем их, чтобы не запутаться. Первым был гном Глоин (1). Из его повествования мы узнаем о том, что Саурон считает это кольцо, которое связано с хоббитами, чем-то очень для себя важным. Затем идет рассказ Элронда (2) о давно прошедших временах, и мы понимаем, что Кольцо представляло собой в самом начале, и получаем возможность проследить его историю до судьбы Исилдура и разрушительной битвы в Ирисной Низине. Логично предположить, что за этим должна последовать история Горлума, который, как уже известно Гэндальфу, рассказавшему об этом Фродо еще полгода тому назад во время беседы в кабинете Бильбо, отобрал кольцо у своего приятеля Деагорла, обнаружившего его в темных заводях Реки у Ирисной Низины