ГРЯЗНЫЕ ИГРЫ - Александр Белов

Пчела уже и сам не помнил названия всех фирм в России, Европе и на всяких островах, которые — не острова, а фирмы — они пооткрывали для проводки и отмывки денег. Схема была проста, как пионерская песня.

Фирмой в России с какой-нибудь закордонной фирмой заключался фиктивный договор на поставку, например, партии компьютеров из Лиссабона. Российская фирма через «Социум» переводила безналичные рубли, полученные из бюджетных средств, на счет заграничного «партнера». Уже в долларах. Пока еще тоже безналичных. Потом контракт расстраивался по каким-нибудь форс-мажорным обстоятельствам. Деньги возвращались. Но так как это были поступления уже из-за границы, то безнал вполне законно можно было превратить в наличку.

И так — раз, еще раз, еще много-много раз. При этом никто, кроме Пчелы, конечно, не следил, в соответствии с каким обменным курсом все это происходило. Тем более, что курсов этих было несколько — для самых разных категорий экспортеров и импортеров. Маржа достигала иногда нескольких процентов. Эти проценты Пчела считал четко своими, честно заработанными.

С остальных операций — за срочность — «Социум» получал также от пяти до десяти процентов. В общем — игра стоила свеч. Хотя и стремно было — не дай бог, придут к власти коммуняки. Тогда выбор простой — делать ноги из страны, если успеешь. Или куда как менее приятный вариант — гостеприимная, приветливая Колыма.

На всякий случай все доходы Пчела аккумулировал на именных и номерных счетах по всему свету. На черный, тьфу-тьфу-тьфу, день.

Наличку возили чемоданами. Все больше в Белый дом. Что будет с ней дальше, Пчелу не касалось. Хотя он иногда и жалел об. этом. Стоило только представить на минуту, сколько денег оседает в чужих карманах перед тем, как их более мелкими партиями отправляют по инстанциям! Ну да ладно, всех денег не заработаешь.

Дай Виктор Петрович уж больно воду мутил. И с бюджетными поступлениями расщедрился как никогда. И ласков был, как крокодил перед обедом: Добрый такой крокодил, сентиментальный.

—        Ох, не к добру все это, — говорил Пчела Саше.

А тот всякий раз отвечал примерно одно и то же:

—        Подожди, Пчелкин, пусть у него поглубже коготок увязнет. Тогда не сорвется. Он хитер, а мы хитрее. Ведь правда, Пчелкин?

Пчеле вновь и вновь приходилось соглашаться. Здесь у него выбора не было. Может, оно и к лучшему?

Сразу после звонка Павлючкова, сообщившего ему о начале Зоринской операции, Саша набрал номер его мобильника:

—        Виктор Петрович! Здравствуйте. Это Александр Николаевич, — на всякий случай представился он. — Надо срочно встретиться.

—        Саша, извини. У меня дел невпроворот. Давай завтра, — голос у Зорина и вправду был усталым, но его печали волновали сейчас Сашу меньше всего.

—- Нет, Виктор Петрович. Только сегодня, — твердо сказал Саша. — Это в ваших же интересах. У меня есть весьма интересные материалы. Для вас. И про вас, — уточнил он. — Или мне их журналистам предложить?

Зорин по Сашиной интонации почувствовал, что тот говорит серьезно. Бог его знает, что он там мог накопать, этот непредсказуемый Белов?

—        Хорошо, — сдался Зорин. — В девять ровно встречаемся у входа в гостиницу «Украина».

—        Договорились. Я припаркуюсь справа. Синяя БМВ.

Без пяти девять Зорин отпустил служебный «опель» в начале Кутузовского.

—        Через пятнадцать минут жди меня на той стороне у перехода, — приказал он шоферу, а сам неторопливо направился к месту встречи.

Его уже ждали. Саша, сидевший на месте водителя, видимо, углядел его еще издалека и вежливо приоткрыл переднюю дверь. Зорин сел в кресло рядом с ним:

—        Что за пожар, Саша?! Нельзя было подождать? Срываешь меня, когда все дымится и каждая минута дорога!

Вместо ответа Саша нажал кнопку магнитофона и Зорин услышал собственный голос:

«А бандюганов этих вместе с их банком мы сольем. Хватит, порезвились, твою мать. Все контакты с ними свалим на демократов. Сразу двух зайцев убьем».

Саша щелкнул кнопкой и остановил запись.

—        Что на это скажете, Виктор Петрович? — он с любопытством смотрел на непроницаемое лицо Зорина.

Тот помолчал, собираясь с мыслями, помолчал и вздохнул.

—        Ты что, Саша, думаешь, я должен вас в Кремле расхваливать направо-налево, представлять как самых надежных партнёров?

Саша удивленно поднял брови: мол, почему бы и нет? Зорин чуть более агрессивно, напористо продолжал:

—        Я вынужден играть-по гораздо более сложной схеме. Актером, понимаешь ли, приходится быть. Чтоб всем хотя бы на словах угодить. Думаешь, вам бы такие деньжищи доверили просто так? Но я вас сливать не собираюсь. Вы мне еще пригодитесь, — усмехнулся Виктор Петрович. — Да-а-а, — протянул он и решился все ж пощупать, откуда ж у «дорогого» Александра Николаевича информация. Пока у него была одна, генеральная версия. — А твой Пчелкин не так прост, как можно подумать. А я ведь ему такие авансы давал...

Саша бросил ему, такому проницательному, на колени несколько листов бумаги, густо заполненных мелким текстом:

—        Это расшифровки других ваших разговоров. Пчелкин все фиксировал.

И не только Пчелкин. Тут на вас серьезные оперативные разработки. Все ваши схемы нарисованы. Мои люди тоже хлеб не зря едят, — усмехнулся Саша, — и предпочитают с маслом. Посмотрите, посмотрите, — поторопил он Зорина, который брезгливо рассматривал расшифровки. — И подумайте, я похож на идиота?

Ответа Саша не дождался, да и не нужен был ему ответ Зорина. Пусть думает, а не говорит. Он уже свое наговорил.

—        Вы, Виктор Петрович, — Саша говорил ласково, прямо мурлыкал, — хотите использовать нас как пешки в своей политической авантюре. И все свои просчеты списать на так называемых бандитов. Да еще и капиталец, как в прямом, так и в переносном смысле на всем этом подзаработать...

Зорин молчал. Он, наконец, взял листочки и стал перебирать их медленно-медленно. Будто размышлял, как их уничтожить: просто порвать? Или сжечь? Или?..

— В общем,, слушайте меня внимательно, — Белов уже не мурлыкал. В голосе его появились металлические нотки. — Если вы сливаете банк, то я сливаю вас. Поверьте, материалов для заведения на вас уголовного дела предостаточно. Думаете, отмажетесь по блату? Не выйдет. Конверты с копиями документов и записей пойдут в прокуратуру и во все средства массовой информации.

—        Ох, Саша, Саша, — вздохнул Зорин. — Ты же не ребенок малолетний, ей-богу. Твоим «документам» грош цена. По

нашему законодательству весь этот словесный мусор не является доказательной базой, — он потряс бумагами и просто смял их в комок, бросив под ноги. — А пресса? Кого сейчас, когда такое в стране творится, будет интересовать такой маленький человек, как я?

—        Маленький? — удивился Саша, но Зорин, казалось его не слышал:

—        Ну, вставят мне по первое число, и что? Но ведь если ты начнешь топить меня, то я друга твоего, Витю, вместе с его банком прежде утоплю. Такую чистку им устроят, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Так что не пугай меня, Саша, — Зорин посмотрел на собеседника снисходительно. — Я — пуганый. Скажи только, кто тебя всему этому научил?

—        У меня были хорошие учителя, — усмехнулся Саша, вспомнив и Введенского, и почившего в бозе опера, да и самого Виктора Петровича в период их бурно развивавшегося «романа».

—        Да уж. Научился на мою голову, — Зорин помолчал, а потом, видимо, что-то решив для себя, добавил: — Единственный совет вам с Витей по доброте души хочу дать. Покупайте сегодня билеты и рвите из Москвы — хошь на Лазурный берег, хошь — в Майами. Ведь домик у тебя там, и жена с сыном. Кажется. Так?

—        Жена уже заказала билеты в Москву, — покачал головой Белов.

—        Ну, это она погорячилась. Пусть отменит, пока не поздно. — Зорин был само благодушие.

—        Ладно, Виктор Петрович. За совет — отдельное спасибо, — Саша даже поклонился чуть-чуть, насколько позволяло сиденье. — Но это не разговор. Или вы мне рассказываете начистоту, что вы затеяли, или...

—        Что, покушение на меня что ли совершишь? — прищурился Зорин и рассмеялся. — Так я ведь тебе не ваш брат-бандит с большой дороги, тут против вас такие силы встанут! Ладно! — хлопнул он себя по колену, давая понять, что разговор завершен. — Все что мог я для тебя сделать, я сделал. Если же ты не умеешь думать, то это исключительно твоя вина, а не моя. Время еще есть у тебя. До завтра, — он многозначительно постучал по циферблату часов.

—        Подождите, Виктор Петрович, — остановил его Саша и обворожительно, как он это умел, улыбнулся. — У меня к вам еще несколько маленьких вопросов.

—        Ну задавай. Только побыстрее, — согласился Зорин.

—        Париж. Исси-ле-Мулино, улица Бланш, сорок пять. Вам что-нибудь говорит этот адрес? — медленно, чуть ли не по слогам сказал Саша. Адрес этот из папочки Введенского он выучил наизусть. И, похоже, не зря.