Как повергнуть герцога (СИ) - Данмор Эви

— Я не поняла ни слова, но музыка была такой… трогательной. Будто задела во мне… — Она замолчала на полуслове, внезапно осознав, с каким восторженным энтузиазмом описывала свои эмоции.

— Что? — с интересом уточнил он, уводя их вглубь лабиринта. Всякий раз, когда в Аннабель просыпалась её страстная натура, он чувствовал, как его тело мгновенно откликалось. Она сводила его с ума. В её присутствии он полностью забывался и испытывал лишь низменные мужские потребности и желания. И, казалось, с удовольствием им потворствовал.

— Меланхоличная, — тихо проговорила она, — вот как бы я описала его музыку.

В точку!

Себастьяну безудержно хотелось овладеть этой женщиной.

— В последней песне чувствовалось такое томление, что мне стало почти грустно. О чём она? — спросила она.

Он кивнул.

— Она называется: "Auf Flügeln des Gesanges11". Речь идёт о мужчине, который увлекает свою возлюбленную в полёт фантазии.

Её рука крепче сжалась на его предплечье.

— Какие в ней слова?

Теперь её юбки при каждом шаге задевали его ногу. Если он повернёт голову и притянет Аннабель чуть ближе к себе, то вдохнёт тёплый аромат её волос.

Он покачал головой, пытаясь усмирить водоворот эмоций и вспомнить немецкий.

— На крыльях песни, дорогая, умчу тебя я на восток12, — процитировал он, — в долину Ганга, точно зная: там есть чудесный городок… — Себастьян замолк. Теперь он начал декламировать романтические строки?

— А чем заканчивается песня? — шёпотом спросила она.

Её глаза казались бездонными. Единожды поддавшись искушению, мужчина мог утонуть в них навсегда.

Чёрт побери!

— Они занимаются любовью под деревом, — ответил он.

Себастьян скорее почувствовал, чем услышал, как она ахнула.

Он завернул за угол и одним движением притянул её к себе. Глаза Аннабель удивлённо расширились, когда его губы накрыли её.

Мягкие.

Её губы были невероятно мягкими как лепестки. Несколько мгновений Себастьян не смел шелохнуться, только наслаждался бархатистым теплом её рта, затаив дыхание. Наконец он выдохнул. Ему казалось, что он не дышал со вчерашнего дня, с тех самых пор, как в последний раз держал Аннабель в объятиях.

Он глубоко вдохнул аромат жасмина и женщины.

На его закрытые веки падали тёплые лучи солнца.

Где-то вдалеке пела малиновка.

Себастьян провёл кончиком языка по пухлой нижней губе.

Аннабель издала тихий звук, и его глаза чуть приоткрылись.

Её же глаза оставались закрытыми, на щеках трепетали полумесяцы ресниц.

Сердце забилось в груди так быстро и сильно, что это причиняло боль. Он снова прижался губами к её губам, вкушая их одурманивающий жар, воспоминания о котором мучили его полночи. Себастьян откинул её голову и впился в рот Аннабель с новым пылом. Она застенчиво дотронулась до его языка своим. Себастьян почувствовал, как напрягся его член, и, тихо выругавшись, снова замер. Он хотел загладить перед ней вину после того неловкого инцидента в алькове. Осторожно ослабив хватку, Себастьян с нежностью, которой не проявил прошлой ночью, привлёк Аннабель к себе. Их тела так идеально подходили друг другу. Она слегка прикусила его нижнюю губу, и он застонал. Не прерывая поцелуя, Себастьян снял одну перчатку и обхватил ладонью её щёку. Прикосновение к прохладной, нежной, словно шёлк, коже вызвало ещё один прилив обжигающего удовольствия. Он хотел опустить Аннабель на землю и накрыть своим телом… расстегнуть все крючки и пуговицы на пальто и платье, а затем развязать тесёмки и ленты на более деликатных предметах одежды. Хотел ощутить руками и языком каждый дюйм её податливого тела: бледную полную грудь, точёный изгиб талии, чувствительное местечко между ног… Особенно это местечко. Он бы ласкал и целовал его, пока Аннабель не затрепетала у его рта.

Себастьян почувствовал в ней внутреннее сопротивление и понял, что под его натиском она откинулась назад, а он трётся об её бёдра своими.

Себастьян отстранился.

Она моргнула, глядя на него из-под полуприкрытых век, её кудри растрепались от бурных ласк. Он заметил свою перчатку, небрежно отброшенную в снег.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Аннабель, — пробормотал Себастьян.

В ответ она слабо улыбнулась.

— Монтгомери.

Ему нравилось слышать, как она произносит его имя своим тихим, чуть хриплым голосом. Он снова положил ладонь на её лицо и провёл большим пальцем по нижней губе. Аннабель откликнулась на ласку, поцеловав подушечку его пальца, как будто это было самой естественной реакцией. Как будто они делали это уже сотни раз и сделают ещё тысячу в будущем.

В глубине души шевельнулась тревога.

Он уронил руку.

Подняв перчатку, Себастьян принялся расхаживать взад-вперёд.

Аннабель смотрела на него, как во сне. Он сцепил руки за спиной, одну в перчатке, другую без. Мир вокруг заиграл неестественно яркими красками: под синим небом сверкали белоснежный снег и вечнозелёная изгородь. Ноги ослабели, а руки жаждали снова дотронуться до его широких плеч, которые теперь казались их законным местом.

Ночью она не сомкнула глаз, снова и снова прокручивая в голове встречу в алькове, вспоминая каждый звук и каждое прикосновение. Аннабель решила не принимать приглашения и держаться от Монтгомери подальше. С таким же успехом она могла приказать себе перестать дышать: один взгляд на него в музыкальной комнате, и ровно в два часа ноги сами собой принесли её ко входу в лабиринт.

Монтгомери повернулся к ней с решительным выражением лица.

— Аннабель. Я знаю, что мы знакомы совсем недолго, если считать дни. И всё же… вы должны знать… что меня не покидают мысли о вас. — Он покачал головой, а затем снял шляпу и провёл рукой по волосам, растрепав короткие пряди.

— Собственно говоря, я жажду вашей компании постоянно, и у меня есть основания надеяться, что вы отвечаете мне взаимностью. — Монтгомери подошёл ближе и взял её за руку, его обычно расчётливый взгляд стал мягким и тёплым.

Её сердце бешено заколотилось. К чему он клонит?

— Аннабель, я бы хотел…

Он поднял голову, словно хищник, почуявший запах.

Теперь она тоже услышала чьи-то быстрые шаги по хрустящему гравию.

Монтгомери зловеще сдвинул брови и отошёл от Аннабель.

— Ваша светлость! — На дорожке показался Рэмси, его лицо раскраснелось, а дыхание сбилось. Обычно безукоризненно расчёсанные на пробор каштановые волосы практически стояли дыбом.

По шее Аннабель забегали мурашки.

— Лучше бы дело оказалось действительно важным, Рэмси. — Голос Монтгомери был настолько холоден, что мог бы заморозить бедного камердинера на месте.

Слуга вздрогнул.

— Полагаю, что так и есть, ваша светлость. — Его взгляд нервно метался между герцогом и Аннабель.

Она плотнее закуталась в пальто.

— Я вернусь в дом, — проговорила Аннабель, внезапно вспомнив о своём неопрятном виде. Не став дожидаться ответа Монтгомери, она быстро обогнула изгородь и вышла на главную тропинку.

Но всё же расслышала голос Рэмси в послеполуденной тиши:

— Ваша светлость. Ваш брат, лорд Деверо… пропал.

Глава 17

После заявления Рэмси наступила полная тишина. Голова Себастьяна была абсолютно пустой, значение слов дошло до него не сразу. Но затем их смысл врезался в него как кинжал.

— Похищение?

— Маловероятно, — быстро ответил Рэмси. — Судя по всему, его светлость оставил записку.

Себастьян уже спешил по главной тропинке к дому.

Аннабель обернулась, широко распахнув глаза.

— Вы слышали? — спросил он, не останавливаясь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, — ответила она, — я невольно подслушала.

Что ж. Рэмси объявил новости весьма громко.

— Пойдёмте.

Он смутно догадывался, что и Аннабель, и Рэмси приходится бежать, чтобы не отставать. Себастьян сбавил скорость ради неё, но его мысли уже мчались далеко впереди.

— Где его личный охранник?