i aac1e39a59aada53 - Admin

   Глава 299

   Над лестницей, откуда я только что спустился, женские голоса, шаги, смех... Ещё какая-то бабская толпа подвалила... Прячусь под лестницу. Среди непрерывного дамского щебета ухо вдруг улавливает:

  -- И подержать дам, и потетёшкать, у тя ж, княжна, и свои такие скоро будут...

   О! Блин... По Мюнхаузену: между львом и крокодилом... Княжна - наверное, та самая, которую в зале видел. "Самая великая". Которая обещалась меня со свету сжить...

   "Обещанного - три года ждут" - русская народная мудрость. Время пока есть... А применить её? Прямо сейчас! В смысле: не - мудрость, а - княжну! Захват заложника! Ножик ей к горлу, вызвать тысяцкого, рассказать про планы кравчего...

   Ага, и потребовать лимон баксов и фанеру до Уругвая... Чтоб было чем над Парижем пролетать...

   Ситуации тысяцкого я не понимаю. Нормальный человек - испытывал бы благодарность за спасение сына. Но политический деятель... Прирежут. Просто чтобы не говорил официально то, что все и так знают неофициально. "В России всё секрет и ничего не тайна". Раскрывать секреты из общеизвестных "не-тайн" - смертельно опасно.

   Надо выбираться самому. Что невозможно. Кравчий - не дурак. Опыта в подобных мероприятиях... мой против него - просто незаметен. Сам-один, без ансамбля... Наверняка - нет. А вот... Как с той сероводородной свечкой - не удалить, но привнести...

   Единственный шанс - княжна. Использовать высокородную особу в качестве отмычки... Х-ха! А ведь для меня - не ново! Ведь уже использовал так боярыню Марьяну Акимовну. Для проникновения в Рябиновку. Суть полученного опыта? - Сначала делаешь ей "плохо", например, мордуешь на болоте в очередь с жужжащими радужными кровососами, потом делаешь "хорошо": доставляешь в родительский дом. В промежутке интенсивно сношаешь и утешаешь.

   Мда... разнообразные картинки того и другого... Ванька!!! Твою итить молотить! Ты можешь думать о чём-нибудь серьёзно?! Тебе тут вот-вот голову оторвут, а ты... Вон, шуба уже оттопырилась!

   Кстати о шубе... и о пеньковом вороньем гнезде на голове... Прямо по Беллману: "Если не использовать наилучшим образом имеющееся сейчас, то и потом...". У меня - просто не будет "потома"! И вот из этого барахла... используя его наилучшим образом...

   Чистенько у них тут. И воздух свежий. Но не надолго. Вот бы сюда мою свечку! Смеху было бы... Ничего, и так повоняю. "И дым отечества нам сладок и приятен". Во! Сща! Сща сделаю "сладко и приятно"!

   Накатывал восторг, кураж. Ощущение полной безысходности, бессилия сменилось надеждой импровизации, перерастающей в радостную уверенность сумасшедшего, рискованного, авантюрного, расплывчатого... но - плана! А вот я счас ка-ак уелбантурю...!

   Тихонько поднялся по лестнице, прислушался к женским восторгам в детской - вроде, никто не собирается выходить. Скинул с себя лишнее. То есть - всё, кроме рубахи, сапог с ножиком и нижнего платка - для согревания лысинки. Обильно полил кучу тряпья содержимым снятой внизу лампадки. И аккуратненько поднёс вторую лампадку, прямо от божницы в этом... предбаннике перед детской.

   Огонёк лениво полизал смоченные маслом тряпки. Он не хотел, но я настаивал. Занялось. Подтащенный шерстяной половичок позволил чуть отрегулировать пламя и запихнуть всю кучу под лавку у стенки. А самому убраться к лестнице.

   Я тихонько считал про себя. Пламя исчезло под половичком. Потом вылезло и заплясало сбоку, на одной из моих пеньковых косичек. Из-под лавки повалил дым. Всё гуще. Клубами. Кто-то из детской открыл дверь:

  -- Что-то шерстью палёной...! Ой! Пожар! Беда! Горим!

   От сквозняка пламя прыгнуло из-под лавки, поднялось, зацепило рушничок у божницы, какие-то занавески на стене и мгновенно взвилось. Встало столбом огненным!

   Тут уже все заорали. Десятка полтора-два баб бывают очень шумными. А бывают - ещё более, чем очень: несколько дам метнулись на выход, первая же споткнулась о сбитый коврик, свалилась, на неё - остальные. Девушки на "Святой Руси" в церкви и в доме - не убирают косы под платки. А горят волосы стремительно. На один пых. Ор подскочил ещё на десяток децибел.

   Орали со всех сторон, комнаты затягивало чёрным вонючим дымом. К истошным воплям добавился такой же кашель. Я попытался помочь копошащимся среди комнаты девицам, выдернул и выкинул в сторону верхнюю. Вторая пришла мне в руки сама, на четвереньках.

  -- О! Княжна! Какая встреча!

  -- Т-ты?!!! В таком...?! Думала - обозналась... Что...

   Я вздёрнул её на ноги, ухватив за подмышки. Она собиралась что-то сказать. Возможно - умное, наверняка - резкое, безусловно - княжеское. Ничего другого она не может сказать по определению - самая великая княжна же! Но не смогла - захлебнулась кашлем. Воткнулась мне в плечо и колотилась об него головёнкой.

   "Гори-гори ясно...

   Чтобы не погасло".

   Вокруг горело, дымило, орало и воняло. Воняло хорошо: у меня аж глаза резало. Антураж наполнял пейзаж эпичностью и этничностью: пожар - это так по-нашему, так по-русски!

   "Гори-сияй...

   Ты всё огнём!"

   "Красный петух". "Красный" на Руси - синоним красивого. "Красна девица" - не та, что дымом исходит да в трубу вылетает, а приятная на взгляд и... и во всех отношениях.

   Пора убираться. Ухватил княжну по-удобнее: болтающуюся косу на кулак намотал, и пошёл искать выход.

   Приезжие красавицы сначала кинулись по тому пути, откуда пришли. Нахлебавшись дыма, теперь они толпой пробежали в другую сторону, через детскую вслед за местными. Кроватка была пуста. Как и глаза немолодой полной женщины, сидевшей рядом.

  -- Выход где?

   Пришлось потрясти её за плечо. Остановившийся взгляд медленно переместился на меня.

  -- Выходы? Заперты. Ключи? У ключника. Ключник в городе.

   И женщина - нянька? служанка? кормилица? - снова уставилась в никуда. Ступор. От осознания неизбежности.

   Итить...! Вот же... уелбантурил! Я - кретин! - А это разве новость?!

   И как теперь отсюда выбираться, если все наружные двери заперты? Параноидальное стремление к целостности охраняемого периметра находится в оппозиции к шизофрении пожарной безопасности... Чего это я такое заумное только что подумал?

  -- Идиот! Отпусти! Ну!

   Княжна вывернулась, отбросила мою руку, зло посмотрела на меня, на отблески пламени в соседнем помещении, временами прорывающиеся сквозь пелену густого чёрного дыма.

  -- Чего встал, болван?! Давай следом!

   Она рванулась в ту сторону, куда убежали её спутницы. Еле успел поймать. Девичья коса - очень удобный инструмент управления нервной индивидуйки юного возраста.

  -- Дура! Двери все заперты! Ключи у ключника. Пока он прибежит да откроет...

   Она зло выдернула у меня свою косу. И растерянно спросила:

  -- Так мы что...? Мы сгорим?!!!

   Ужас в её глазах, внезапное осознание близости смерти... "в шестнадцать девических лет"...

  -- Тихо, малыш, тихо. Главное - спокойствие... Мы пойдём другим путём. Идём... идём в... вниз.

   Мудрости от Карлсона и от Ленина - из меня выскакивают от прошлой жизни. А вот внимание к кочергам... или, применительно к данному экземпляру правильнее - кочергищам... Это от исконно-посконно-приобретённой "святорусскости".

  -- Что?! Куда?!

  -- Вот что, принцесса. Хочешь к своим подруженькам - в полыме сгореть, в дыму задохнуться - вольному воля. Или - со мной?

   Она рвалась душой вслед за своей свитой. Стайность и стадность. "Как все - так и мы", "люди ж не дураки"... Туда же тянул под потолком слой чёрного дыма. А оттуда, где пожар начался, уже заглядывало в дверь яркое весёлое пламя.

   Я схватил какое-то покрывало, фыркнул на него из кувшина (морс? не хмельное? пойдёт), накинул на голову и плечи...

  -- Ну?! А то я сам пойду!

   Она отступила на шаг, развернулась, собираясь убежать.

   Деточка, все эти предложения насчёт свободы выбора - чистое бла-бла. Мои отмычки от меня не бегают. Снова - за косу, лицом - в кроватку, каким-то дамским шнурком - локотки, детское одеяльце - облить из горшка. Выдернуть у неё из-за ворота крестик на цепочке, ухватить в кулаке покрепче.

  -- Мявкнешь - сдохнешь. Рванёшь - в огонь брошу.

   Одеяльцем замотать ей голову, закрыть глаза. Как пугливым лошадям делают. Ну-у теперь...

   В одной руке - кочерга, в другой - великая княжна. "Вооружён и очень опасен". Эх, Ванюша, где наша не пропадала? - Сейчас узнаю.

   Головой вперёд, сквозь горящий уже дверной проём. Сквозь пламя и дым, не открывая рта, не видя ни зги, плечом в косяк, роняя княжну, нащупывая ступеньки, оступаясь и соскальзывая, пересчитывая ребрами, жабрами и, блин!, фибрами...

   "Ой-ёй-ёй!

   Копчик мой!

   Принесли его домой,

   Оказалось - он больной".

   А, фигня! Жить - будем!

   На княжне тлел подол парадной запоны. Пришлось срывать тряпку, чуть ножку припалила, а воет-то...

  -- Цыц. Не ори. Покраснеет, слезет, новая вырастет. Не смертельно.

   Тыкаюсь в двери. Заперто. Или ключника не нашли, или ключей нет, или к этим дверям снаружи не подобраться...