Ристалище - Нэт Прикли

Солнце поднялось над горизонтом достаточно высоко, чтобы прогреть озябших за ночь братьев и подсушить их туники.

Пареньки взбодрились и отнюдь не напоминали слуг, измученных долгим путем через пустыню. Только привязанные к спинам копья придавали походке некоторую неестественность, которую можно было бы списать на усталость.

Дорога повернула, и все тут же вытянули шею, вглядываясь в далекие развалины. Годовалые пареньки впервые видели город, в котором росли и трудились их родители, и который оказался под пятою жестокого захватчика.

Отсюда, издалека, удавалось различить только иззубренную полосу на фоне голубого неба, да овальный купол дворца Смертоносца-Повелителя, выделяющийся своей правильностью по сравнению с окружающими руинами.

— Уже скоро, — утешающе сообщила Райя. Можно подумать, путники и вправду ноги еле передвигали! В сравнении с многокилометровыми переходами по горам и пустыням, которые достались на долю этих ребят, два часа неспешной прогулки по ровному утоптанному тракту казались просто отдыхом.

Еще минут пять, и закончились справа и слева ровные линии садовых деревьев. Впереди на поляне стоял одноэтажный дом с узкими горизонтальными бойницами вместо окон. На улице, под тентом, покамест не отдыхало никого, но из распахнутой настежь двери доносились громкие голоса. Последовала зычная команда, в дверь высунулась лохматая голова.

— А, аквяа отан юкли? — узнавающим тоном сказал воин.

— Да вот, еще кое-что прикупить надо, — ответила хозяйка солеварни.

— Турук, соль на брекн, — сообщил воин кому-то внутри дома, потом помахал Райе рукой: — Трони алсон, туру прес!

И исчез обратно в доме.

Вот только тут до Найла и дошло, что же всегда казалось таким странным в поведении Райи. Она разговаривала с северянами! Она прекрасно понимала их речь, а они понимали ее!

В первый раз слова незнакомой речи Найл услышал под обрывом пустынного плато, после битвы. Тогда он только по жестам понял, что его захватили в плен. Потом были пленные рыбаки, просьбы которых стали понятны только из мысленного контакта, последнего пленного он тоже допрашивал, прощупывая сознание. Соленый помнит двух захваченных северян — моряки их языка тоже не понимали. Тем не менее хозяйка солеварни легко общалась с пришельцами и в первый, и во второй визит в город, да и сейчас явно не заметила никакой разницы в языках.

— Райя, а что они тебе сказал?

— Мужчина удивился, что я так быстро вернулась и предложил зайти к ним, если соскучусь.

— Почему соскучишься?

— Он не сказал.

Правитель спохватился и прикусил язык. Если женщина хранит какую-то тайну, то сейчас не время демонстрировать свою догадливость. В настоящий момент Райя остается преданным соратником и помогает изо всех сил. Но как она поведет себя, если почует, что ее секрет раскрыли? Неизвестно…

— У тебя удивительные волосы, Райя, — сказал Найл. — Особенно сейчас, на солнце. Просто светятся!

Надсмотрщица оглянулась, улыбнулась, но ничего не сказала.

Первым, что поразило правителя на улицах, был запах. Со всех сторон жутко воняло нечистотами. Ничего подобного не случалось ни при нем, ни при Смертоносце-Повелителе. Похоже, пришедшие с севера дикари имели куда меньшее представление о чистоте и гигиене, нежели обычная песчаная мышь, зарывающая свой кал в землю. Вторым впечатлением отложился непрерывный шум. Не смотря на ранний час, ремесленники уже проснулись, разложили около домов свои изделия, взялись за инструменты. Со всех сторон доносилось бодрое позвякивание, постукивание, потрескивание.

Матерчатые навесы над входными дверями позволяли легко отличить обитаемый дом от необитаемого, и правителю сразу стала ясна по крайней мере одна из причин, побуждающая жителей далекой северной страны переселяться в эти места.

Жилье.

В городе и в лучшие времена, когда Найл разрешил выйти из казарм и занимать свободные помещения тысячам людей, когда целый район за рекой был отведен только для рабов — даже тогда обитаемыми оставались от силы треть домов. Сейчас, после массового исхода жителей, безнадзорными оставались девять из десяти зданий. Стараниями Белой Башни правитель знал историю и понимал: подобных ситуаций нигде просто не могло быть! Целый город совершенно пустых зданий, ждущих для себя хозяина!

Матерчатые навесы стояли друг от друга на расстоянии пятидесяти, ста, а то и двухсот метров! Каждая семья (а возможно, и одинокий мастеровой) занимали по огромному дому в три-четыре уцелевших этажа!

Похоже, каждый стремился обеспечить своих потомков крышей над головой на много поколений вперед. Придти, занять, повесить навес и отремонтировать дверь, прицепить шторы на окна — и целый дворец поступает в твою собственность! А потом на протяжении многих поколений отец сможет подводить очередного повзрослевшего ребенка к одной из свободных комнат, распахивать дверь и непринужденно говорить:

— Теперь эта комната твоя! Живи.

«За такой кусок они будут грызться насмерть, — с тоскою понял Найл. — Сдохнут, но не отдадут».

— Хорошая вещь, — остановилась Райя рядом с чеканщиком, сосредоточено работающим над высокой, желтой тонкостенной рюмкой. А металлическую шапочку на голову вы сделать не можете?

— Ама гари ге коми, тулук маникарце золот… — разразился длинной тирадой мастер, подхватив с выставленного на продажу подноса крутобокую пиалу и тыкая в нее пальцем.

— Не надо красивой, легкой и резной, нужно крепкую, хорошую, чтобы голову от беды оберегала.

— Аи тлак? — взор мастера мгновенно потух.

— Да незачем все это.

— Татари малык. Чухери янки атар, шлем булук кости.

— Жаль.

Райя кивнула и пошла дальше.

— Что он сказал? — не выдержал Найл.

— В настоящем шлеме много металла. На такую дорогую вещь здесь не бывает покупателей.

— Жаль, — тоже кивнул Найл. — Знаешь, Райя, давай мы сейчас разойдемся и посмотрим на ближних улицах, кто и чем торгует. Вдруг увидим? А встретимся потом, на рынке.

— Хорошо, мой слуга, — покорно кивнула надсмотрщица. Я пойду совсем одна?

— Ну почему, — смутился правитель. С тобой пойдут трое ребят.

— Хорошо, — еще раз кивнула женщина и, не оглядываясь, пошла вперед.

Оставшиеся на месте шесть человек немного подождали, потом отступили назад, миновали давешнего чеканщика и свернули на улицу, вдоль которой стояли уже совершенно разрушившиеся дома. Спрятавшись за высокий остов стены, Найл извлек из-за пазухи колбочку и короткий обломок яблоневой ветки, открыл, хорошенько обмакнул палочку в мазь, а потом прошел вдоль братьев по плоти, мазнув каждому выступающие из-за плеч острия копий тайным зельем.