Измена Родине. Заговор против народа - Альберт Кан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот имена и дела некоторых «аристократов», числившихся в списке Бергофа..
Джемс Фрэнсис О'Доннел, он же «Двухпушечный Джим О'Доннел»: в 1917 г. крупная кража в Нью-Йорке, отбывал наказание в тюрьме «Блекуэлл Айленд». В 1926 г. убийство в Дюмонте, штат Нью-Джерси, приговорен к восьми годам заключения в тюрьме штата Нью-Джерси.
Джемс Вейлер, он же Испанец-Джо: в 1919 г. убийство в Нью-Йорке, отбывал наказание в Даннеморской тюрьме; в 1925 г. нападение в Нью-Йорке; в 1934 г. нападение с преступным намерением, оправдан.
Джон Б. Бэрон, он же Джесси Мандель: в 1903 г. осужден за мелкую кражу в Нью-Йорке. В 1905 г. — мелкая кража в Нью-Йорке, отправлен в исправительный дом. В 1909 г. крупная кража в Нью-Йорке, отправлен в исправительный дом Эльмира; в 1910 г. крупная кража в Нью-Йорке, приговорен к пяти годам заключения в тюрьме «Синг-Синг».
Джемс Тадлок: в 1921 г. за наркоманию—2 года и б месяцев тюремного заключения в Филадельфии; в 1934 г. за развращение малолетних в Нью-Йоркетюремное заключение.
Уильям Стерн, он же КидСтейни: в 1911, г. мелкая кража в Нью-Йорке, приговорен к 3 месяцам тюремного заключения; в 1920 г. убийство в Нью-Йорке, приговорен к заключению в тюрьму «Синг-Синг» на срок от 10 до 20 лет.
Джозеф Коэн, он же Джо Пулман: в 1924 г. ограбление в Кливленде, штат Огайо; признал себя виновным в нападении и избиении, подвергнут денежному штрафу; в 1930 г. нападение и избиение в Кливленде, оправдан; в 1930 г. тайное ношение оружия в Кливленде, оправдан. В 1931 г. нарушение закона Гаррисона о наркотиках — 60 дней тюремного заключения; в 1932 г. нападение — последствия неизвестны; в 1932 г. нападение в Сен-Луи — последствия неизвестны; в 1934 г. хулиганское поведение в Нью-Джерси — 90 дней тюремного заключения.
«Когда мы ставим человека охранять штрейкбрехеров, — заявлял Бергоф, — нам нужны люди добронравные. Но учителя воскресных школ нам не годятся».
Штрейкбрехерская деятельность Бергофа, неизменно сопровождалась насилиями и кровопролитием. «Он был меньше всего заинтересован в членовредительстве и убийствах, — писал журнал «Форчюн». — Он; ставил себе психологические задачи».
Так как местные блюстители закона обычно состояли в тайном сговоре с влиятельными компаниями, которые обслуживал Бергоф, его штрейкбрехеры безнаказанно совершали бесчисленные преступления. Его армии босяков и убийц, как орды средневековых наемников, обрушивались на один город за другим, грабя и терроризируя население и оставляя на своем кровавом пути множество раненых и убитых.
Обычным приемом Бергофа была преднамеренная провокация. Во время одной штрейкбрехерской операции его агент «Французик Джо» рассказал сотруднику журнала «Кольерс» Джону Крейджу:
«Дайте мне двадцать пять молодцов с дубинками и револьверами, посадите их в машины; дайте мне еще парочку тайных агентов с револьверами, которые вотрутся в толпу забастовщиков и начнут стрелять по машинам, чтобы дать нам возможность приступить к делу. Мы управились бы с этим городом за один день. Мы бы их успокоили. Мы бы их так укротили, что они разбегались бы при одном виде машины или опускались бы на колени и читали молитвы. А что мы могли бы вытрясти из этого города, если бы дело было поставлено как следует!»
«Для любителей сильных ощущений, — рассказывает биограф Бергофа Эдуард Левинсон, — у него на службе было двое сумасшедших, Фрэнсис Мэгстедт и Джо Шульц. Один из них сбежал из сумасшедшего дома, а другой был кандидатом туда же. Когда их выпускали на ничего не подозревающих забастовщиков, они начинали крушить, и убивать, не ощущая стеснительных уз здравого рассудка»[59].
24 и 25 октября 1934 г. в газете «Нью-Йорк пост» появились две статьи под заголовком: «Я срываю забастовки». В них Бергоф рассказывал о своей штрейкбрехерской деятельности с гордостью преуспевающего бизнесмена, добившегося успеха собственными силами.
«Штрейкбрехерство — моя профессия, — писал Бергоф. — Я играю ведущую роль на этом поприще уже больше 30 лет, притом почти беспрерывно. По просьбе железных дорог, транспортных и пароходных компаний я создавал в течение нескольких часов маленькие армии в десятках городов».
По словам Бергофа, техника штрейкбрехерства очень мало изменилась с тех пор, как он начал заниматься этой профессией. Главная задача — это подорвать дух забастовщиков, «убедить» их в безнадежности их дела. Правда, средств убеждения стало несколько больше.
«В прежние времена мы содержали арсенал. У нас было 2500 винтовок и множество патронов. В запасе всегда имелось несколько тысяч дубинок. Теперь мы идем в ногу с временем. Во время недавней забастовки текстильщиков в штате Джорджия мы послали туда слезоточивый газ».[60]
Отмечая, что критерием успеха всякого коммерческого предприятия является чистая прибыль, которую она дает, Бергоф говорит: «Штрейкбрехерство приносит крупные доходы». Но, разумеется, его достижения измерялись не только доходами. Он имел и иные основания чувствовать удовлетворение:
«Я привык смотреть на услуги, оказываемые моей организацией торговле и промышленности, как на помощь, оказываемую врачом больному. Существует, кажется, какое-то ученое звание «доктора экономики», а мне думается, что я по справедливости могу претендовать на звание «доктора практической экономики», и никто не должен меня за это осуждать».
Находились в Америке и другие люди, разделявшие мнение Бергофа об общественном значении его деятельности. В начале 1930-х годов газеты цитировали высказывания этого штрейкбрехера-миллионера по вопросам внутренней и внешней политики. Органы финансовых кругов комментировали феноменальный успех «Бергоф сервис бюро». Суд присяжных, разбиравший дело о беспорядках, связанных с одной из штрейкбрехерских операций Бергофа, вынес ему благодарность за «спасение города от бедствия».
Среди друзей и знакомых Бергофа были известные политические деятели и видные коммерсанты. Бергоф играл в гольф в модных клубах, жертвовал крупные суммы на благотворительные цели и принял католицизм. В Байонне, штат Нью-Джерси, где Бергоф жил со своей семьей, он построил здание, на фасаде которого были высечены готическими буквами его инициалы «П. Л. Б.».
В декабре 1934 г. Пэрл Бергоф, который на протяжении 27 лет возил по всей стране армии отъявленных негодяев, терроризировавших целые города и убивавших десятки граждан, наконец, предстал перед судом. Но его обвиняли не какие-либо местные или федеральные органы, а группа бывших арестантов и профессиональных штрейкбрехеров. Они пожаловались на то, что Бергоф нанял их для срыва забастовки и не заплатил за работу. Они предъявили ему иск, требуя оплаты их «труда» и дорожных расходов.
Дело слушалось в муниципальном суде Нью-Йорка под председательством судьи Кейса Винтера.
Адвокат Бергофа старался опорочить показания бывших служащих своего клиента, доказывая, что им нельзя верить.
«Были ли вы когда-нибудь осуждены за преступление?» — спросил он смуглого молодого человека Гарри Борака, щеголявшего в гетрах.
Борак с негодованием повернулся к судье: «Судья, я не грабитель, — запротестовал он. — Я гулял с девушкой, она отказалась выйти за меня замуж, и я ее застрелил. Я был молод и влюблен». Когда показания давал другой истец, Бенни Манн, судья наклонился вперед и, глядя на его оттопыренный карман, спросил: «У вас при себе револьвер?» — «Конечно», — ответил Манн.
«Зачем же вы являетесь в суд с револьвером?» — спросил судья. «Я собирался сегодня утром на работу», — ответил Манн.
Давая свои показания, Бергоф гордо заявил суду: «Я помогал американской промышленности на севере, юге, востоке и западе. Я обслуживаю ее уже тридцать лет. Я посылал на Кубу и в Канаду целые армии. Я срывал забастовки на железных дорогах, в портах, на транспорте, в текстильной промышленности, да и сейчас к моим услугам обращаются еще очень многие».
Выдвинутые против него обвинения, выкрикивал Бергоф, бросая злобные взгляды на своих противников, полностью вымышлены. Его профессиональная этика завоевала ему глубокое уважение в коммерческом мире.
«Я знаком с президентами всех железнодорожных компаний, все они пользовались моими услугами. За всю свою деятельность я не обманул никого ни на грош. Я самый известный штрейкбрехер в стране».
Но, несмотря на все красноречие Бергофа, суд с ним не согласился. Судья Винтер постановил, что он должен уплатить штрейкбрехерам жалование и возместить их расходы.
Удар по престижу Бергофа был смягчен формулировкой приговора, в котором судья Винтер назвал его «гением своего дела» и лестно отозвался о его «славе руководителя учреждения, обслуживающего промышленность», и его «замечательной деятельности на пользу крупным компаниям».