Искатель. 1985. Выпуск №4 - Виталий Мельников

Сердюк не договорил, но священник все понял.

— Куда и к кому идти?

— В Лишняны, к батюшке Лариону. Он тоже знает, где сыскать хлопцев Зловивитра.

Как ни старался Меншиков думать о чем-нибудь другом, его мысли постоянно возвращались к Днепру. Знать бы, что творится сейчас на его берегах!

— Значит, своими глазами видел неприятельскую переправу?

— Да, ваше сиятельство, причем так же хорошо, как сейчас вас, — торопливо заговорил Яблонский, прикладывая пухлые руки к груди. — Мой хутор стоит на взгорке возле Днепра, и у меня остановился сам генерал Левенгаупт со свитой. Неприятный человек, на всех смотрит косо…

Взмахом руки князь остановил шляхтича.

— О генерале потом, вначале поведай о переправе.

— Конницу шведы пустили на тот берег бродом, пехоту перебрасывают на плотах и лодках, а для обоза выстроили два моста. Лес и камень заготовили заранее, выбрали самые узкие места с сухими берегами.

— Как быстро идет переправа? Сколько времени потребуется шведам, дабы перебросить на наш берег весь корпус и обоз?

Яблонский неопределенно пожал плечами.

— Того не знаю, ваше сиятельство. Солдаты переправляются быстро, а вот мосты… Ненадежны они, ох как ненадежны! На скорую руку строили их шведы, торопились. Покуда телеги идут с интервалами — все хорошо, а стоит пустить их сплошным потоком — мосты того гляди развалятся. Сдается мне, что обоз надолго задержит генерала.

— Хитер генерал, ничего не скажешь. Мы собрались встречать его между Шкловом и Копысью, а он прыгнул от нас к самой Орше. Как нутром беду чуял…

— Шведы от усталости еле на ногах держатся, а на коней даже смотреть страшно, — снова заговорил Яблонский. — Если по ним сейчас ударить — ни один не уйдет.

— Сколько их? — уже почти весело спросил Меншиков.

— Не считал, ваше сиятельство. Шведы начали переправу после полудня. Той же ночью я, как верный друг России и покорный слуга их величества царя Петра, поспешил к вам.

— Молодец, шляхтич, — хлопнул Яблонского по плечу Александр Данилович. — Обещаю, что государь по достоинству оценит твою службу.

Князь поманил к себе стоявшего у двери драгунского полковника.

— Ты докладывал, что разъезды имели стычки со шведами под Оршей и Копысью. А переправ они не узрели?

— Нет, ваше сиятельство. Шведы пытались на лодках и плотах перебраться на наш берег, но драгуны из мушкетов отогнали их обратно. А вот насчет переправы никто из них мне даже не заикался.

— А что доносят твои казачки? — обратился Меншиков к Голоте.

— Видели неприятельскую кавалерию по всему берегу от Копыси до Орши. Но мостов або переправы не видел никто.

— И немудрено, — заметил князь. — Генерал Левенгаупт бежал от нас к Орше не для того, чтобы позволить любоваться своей переправой. Сию же минуту выслать разведку в место, что указал нам господин шляхтич. Немедля поднять войска и трубить поход. Я хочу пожаловать к генералу Левенгаупту раньше, чем он успеет перебросить весь корпус на наш берег.

Полковник Розен не первый год воевал против русских и неплохо знал их язык.

— Господин есаул, — сказал он Недоле, — есть ли в вашем отряде казаки, видевшие когда-либо царя Петра и знающие его в лицо?

Недоля ничем не выдал своего удивления.

— Думаю, что нет, пан полковник. Я и сам не видел царя, равно как и вашего короля.

— Тогда другой вопрос. Сумеют ли ваши сердюки выдать себя за казаков царя Петра?

— Только сменить кунтуши на жупаны полковых казаков.

— Прекрасно. В таком случае отберите сотню—другую своих людей… Смелых, преданных нашему делу, готовых на все. Предупредите их сразу, что действовать придется под видом царских казаков. — Розен взглянул на бесстрастное лицо украинского старшины. — Вы знаете, господин есаул, что сегодня наши войска начали переправу через Днепр. Думаю, через трое суток они закончат ее. К этому времени должен быть готов и ваш отряд.

— Будет исполнено, пан полковник…

Выйдя из палатки Розена, есаул неторопливо двинулся к группе поджидавших его сердюков. Проходя мимо одной из шведских телег, он услышал лязг цепей и слабый голос:

— Друже Недоля…

Телега находилась среди штабного обоза генерала Левенгаупта, невдалеке прохаживались шведские часовые с мушкетами на плечах. Но есаул Недоля был слишком хорошо им известен, а поэтому ни один из солдат даже не насторожился, когда тот подошел к телеге. На ее дне, скованный по рукам и ногам толстой цепью, лежал полуголый человек. На груди и ногах виднелись следы ожогов, плечи были вывернуты и распухли, на бесформенном от побоев, иссиня-черном лице выделялись горящие лихорадочным блеском глаза. Вид лежавшего был настолько ужасен, что есаул невольно вздрогнул.

— Ты кликал? — спросил он, усилием воли заставляя себя остаться у телеги.

— Я, сотник.

— Откуда знаешь, кто я?

— А ты меня не узнаешь?

Недоля внимательно посмотрел на лежавшего, отрицательно покачал головой.

— Почему кличешь меня сотником, если я уже давно полковой есаул?

— Знаю. Но есаулом ты стал у гетмана Мазепы, а я помню тебя сотником у батьки Голоты.

— У батьки Голоты? — как эхо повторил Недоля. — Кто жэ ты?

— Твой стародавний друг-товарищ куренной атаман Левада. Не позабыл такого?

— Левада? — Есаул побледнел. — Но как очутился ты здесь?

— Из-за нашей с тобой дружбы, сотник. Батько Голота снова на Украине и послал меня, дабы кликнуть тебя к себе.

Задрожавшей рукой есаул провел по лицу, его глаза не отрывались от лежавшего.

— Батько на Украине? Неужто простил царю свои муки и бесчестье?

— Простил или нет — ведают лишь он да господь бог. А тебя, друже, как и иных верных соколов, кличет он под свой пернач для защиты родной земли от недруга-шведа.

— Я не верю тебе, — глухо произнес Недоля, нахмурив брови. — Не мог батько послать тебя ко мне без своего письма. Никогда не доверял он подобных дел одним чужим языкам.

— Верно молвишь, друже, а потому возьми батькину грамоту в шинке, где меня схватили. Отдал ее в руки хозяина… И коли ты еще не валяешься рядом со мной, значит, она до сего часу у него.

Драгунский полковник с трудом протиснулся сквозь узкий вход палатки, завертел головой, ища Меншикова.

— Здесь я, — проговорил князь, поднимаясь с кучи еловых веток, прикрытых плащом. — Говори, с чем пожаловал.

— Худые вести, ваше сиятельство, — ответил полковник, сбрасывая с головы капюшон и стряхивая с него снег. — Мы что есть мочи скачем к Орше, а может, совсем напрасно.

— Что городишь?!