Ураган для Льдины (СИ) - Зиздок Лена

Пальцы путаются в молнии, никак не могут удержать бегунок. Маслом он, что ли, смазанный, что пальцы соскальзывают? Такая шутка вполне в духе Горошкиной, вот ведь пакостница! Ладно, пусть сама расстёгивает, раз такое дело, вот!

Приложил её ладонь к рвущемуся на свободу члену, язык способен только на невнятное мычание, так что пусть догадывается. Пощёчина, тычок локтем в живот. За что? Сама спровоцировала, отвечала мне, молнию испортила, а потом на ровном месте рукоприкладствует… Кудряшка решила меня сегодня доконать? Ей почти удалось, от всей этой беготни я чувствую себя полудохлым. Кое-как приподнимаюсь на локтях, поворачиваюсь, встаю на четвереньки. Потряс башкой, глянул перед собой. Перед глазами маячит расчудесная попка, обтянутая юбкой, это Горошкина шустро улепетывает от меня "по-собачьи". Зрелище — охренеть, сама затея — вводит в ступор. Не знал, что Горошкина такая затейница, но мне нравятся эти игры! Чёрт, если б я ещё не был таким пьянущим, давно бы уже догнал и довершил начатое. Ну держись, кокетка!

Путеводная задница вдруг пропадает из вида. Куда? Где? Утыкаюсь носом в женские коленки. Горошкина стоит надо мной, тянет за воротник рубашки вверх, но мне пока лениво подниматься. Тем более такие коленки рядом. Горошкина, я готов сделать тебе приятное языком! Никому ещё, но ты ж мне вообще башню сносишь, всё хочу перепробовать!

Мой искренний порыв не оценили, или не поняли, язык всё ещё не способен выдать нормальные слова. Снова куда-то бежим в темноте, Горошкина то ругается, то чуть ли не плачет, уговаривает на что-то. Какая тварь обидела? Урою!

Блядь, ну пару минуток хотя бы подремать…

Глава 47. Ночь, лес, гроза…

ЕВГЕНИЯ

Этот день был самым безумным в моей жизни, заявляю официально. Переплюнул даже не случай с подслушанными бандитами, который и привёл меня к Варламову. Кстати, о Варламове. Что за хрень ему в ужин подсыпали? Он так до конца и не проснулся и плелся за мной обдолбанной черепахой. Медленно, покачиваясь и шатаясь, то и дело норовя опуститься на четвереньки или заснуть в обнимку с деревом поудобнее. Скажу я вам, это тоже то ещё удовольствие — силком тащить ни черта не соображающего полуспящего мужика, который, если не лезет обниматься с соснами, начинает лезть тебе под юбку. То есть мне приходилось и следить за тем, чтобы от бандитов удрать, и от озабоченного Льдины как-то отбиваться, желательно без лишних звуков. Со звуками конечно облом, мне кажется, мы всё равно шумели так, что даже зайцы на другом конце леса знали, кто мы и куда движемся. Вот только у посланных по наши души наёмников слух, видимо, был похуже заячьего, потому что мне удалось оттащить старпера довольно далеко, и нас так и не обнаружили. Однако, сколько нервов я убила — не счесть! Этот… этот… невыносимый человек! Облапал, обцеловал, в трусах успел побывать! Виагры ему, что ли, вместе со снотворным сыпанули? Если так, то и мне, наверное, щепотка перепала случайно, потому что пару раз меня реально вело так, что я готова была забыть и о погоне у нас за спиной, и о том, что секс с не осознающим свои действия мужчиной — ну так себе поступок. А если этот мужчина Льдина-кобелина, то и вовсе глупость беспросветная. Но где уж тут размышлять — глупость, не глупость? — когда целуют так, что мозг превращается в сладкую патоку, Венера готова войти в зону Юпитера, а нижняя чакра взяла контроль над телом и требует продолжения банкета? Минимум дважды я была готова к капитуляции, но в первый раз прочухалась от боли, когда неловко задела локтем колючую ветку, а во второй меня спугнули шаги совсем рядом — к счастью, это лиса мимо прошмыгнула.

О, каких трудов мне стоило вывернуться из объятий вконец ошалевшего старпера! Вот только, хоть я и устояла перед искушением, возбуждение продолжало гулять в крови, отзываясь томлением между ног. Не знаю, если Варламов ко мне ещё раз сунется, или убью его или таки отдамся. Даже не знаю, за что мне будет больше стыдно.

А потом пошёл дождь.

С одной стороны, следовало возблагодарить небеса за такой подарок. Потому что хватило пяти минут, чтобы промокший насквозь и продрогший до самых косточек Варламов пришёл в себя. Пушкина наизусть цитировать вряд ли смог бы, но шёл самостоятельно и спать больше не пытался.

С другой стороны… Вечер в лесу. Темно. Мокро. Холодно. И теперь я боялась не только наших преследователей, но и всяких диких зверей, которые, по слухам, в нашем лесу всё ещё водились, несмотря на относительную близость к людям. Волков точно видели, и вроде мишка пару раз к туристам за сладостями выходил. Хотя мне и мысли о волках хватило для того, чтобы трястись осиновым листочком. Но не исключаю тот факт, что тряслась я банально от холода, в мокрой одежде было до ужаса нежарко.

Внезапно Варламов остановился. Повернулся ко мне, потёр лоб, огляделся.

— Слушай, Горошкина… Я что-то не понял, а куда мы так торопимся? Что мы в этом лесу вообще делаем? А то я за тобой бегу, бегу, а сейчас думаю — а нахрена?

Очень своевременный вопрос! Путаясь в словах и потирая озябшие плечи, рассказала про аварию, про преследователей, про то, что ему, похоже, подсыпали в еду снотворное, вероятно, рассчитывали, что заснёт за рулём и разобьётся.

— Охренеть расклад, — выдала неудавшаяся жертва покушения. — И ты, конечно, в какую сторону потом возвращаться не приметила.

— Ну уж извините, Ян Владимирович, не до того немножко было! — вспылила я. Я этого неблагодарного почти на своём горбу волокла, выдохлась вся, а он претензии предъявляет!!! Чего я не ожидала, так это того, что Льдина притянет меня к себе и сплющит в объятиях.

— Не кипишуй, врединка, я не хотел тебя обидеть. Ты у нас молодец, практически МЧС-ница внештатного состава. Просто я думаю, как мы теперь изо всей жопы выбираться будем? Назад дорогу по такой темноте точно не найдём, да и опасно сейчас высовываться, возможно, наши преследователи нас караулят где-то рядом с машиной. У меня аварийный маячок в часах, по нему меня охрана должна найти, но искать начнут не раньше завтрашнего полудня, когда я так и не появлюсь в офисе. До этого времени хорошо бы нам где-то устроиться, чтобы не околеть от холода и не быть сожранными местными хищниками. Ты там из курса ОБЖ по выживанию в лесу помнишь что-нибудь?

— Мох растет на северной стороне деревьев. А ещё, когда мы всем классом на специальном манекене тренировались делать искусственное дыхание и массаж сердца, я по показаниям всегда ребра пострадавшему ломала, от излишнего энтузиазма. Препод мне так и сказал: "Горошкина, вместе с тобой в аварию лучше не попадать, не добьешь, так покалечишь", — я потерла стремительно замерзающий кончик носа и нехотя высвободилась из объятий. Нехотя, потому что в них всё же было не так зябко, а не потому что мне хотелось со всякими там Льдинами обниматься.

— Мда. Мох и искусственное дыхание — это, конечно, тема интересная, но нам вряд ли поможет. Я вот помню, что в грозу нельзя под деревом стоять, но у нас-то ведь не гроза. Предлагаю найти дерево, под которым будет не так мокро, и под ним переждать этот ливень.

— А волки?

— А волки, мне думается, не дураки, в такую непогоду охотиться, спят сейчас в своих норах, это мы тут с тобой гуляем, как два лягушонка мокрые.

— Норы вроде у лисиц.

— Не умничай. Лисицам можно, волкам нельзя?

— Не знаю, не задумывалась. Но если прикинуть, почему нет?

— Мне нравится, когда ты не споришь с каждым моим словом. Это так сексуально.

Я не прибила старпера за эти слова лишь потому, что произнес он их явно несерьёзным тоном.

— Мне нравится, когда ты со мной флиртуешь, это так мило, — поддержала я шутку показушно-игривым голосом. К тому времени мы уже приютились под здоровенным дубом с такой густой кроной, что у самого его ствола ещё оставался клочок сухой земли, несмотря на ливень. Я с наслаждением прижалась к ещё тёплому после дневного солнца стволу и никак не ожидала, что следом ко мне прижмется старпер, уверенно положив руки мне на бедра и втиснув между ягодиц горячий, твёрдый… Нет, он это серьезно?! Как в такой ситуации вообще может быть стояк, разве не должно было всё замёрзнуть и скукожиться от холода? Этот Варламов секс-гигант какой-то!