Требуется приспешник (СИ) - Альшер Лилия

Лорейн опустила голову. Он ведь не только на этот вопрос ответил. Спасти никого не получится.

— Хотя, — вдруг развеселился он, — пребывая в прошлом, вполне можешь умереть. Ужасная несправедливость, я думаю.

— Значит, вы с Датуром хотите целиком вернуть ночь убийства. — Она недоверчиво смотрела на него, опустив подбородок, исподлобья. Тонкие пальцы нервно сжимали предплечья. — Ладно, предположим, что это чудесным образом сработает. Что будет, если кто-то из гостей выйдет из дома?

— Магия Слезы создает круг пересечения. Для гостей это будет их время. Они выйдут из дома в своем времени, а мы — в своем.

Лорейн неуютно повела головой:

— Амаро, так понимаю, из собственного тела не выходил. — Морион кивнул, оценив замечание. Лорейн продолжила мысль, медленно и настойчиво: — А что будет, если мы не выйдем из прошлого или из дома?

Он сунул руки в карманы брюк и горько искривил губы:

— Тогда велик шанс принять участие в ритуальном жертвоприношении.

Лорейн буквально хлестнули его тихие слова:

— Морион! Мы так не договаривались!

Он устало потер переносицу пальцами. Все-таки, надо бы злодею завязывать с кофе, отстраненно подумалось ей.

— Риск минимален, но я не исключаю его полностью, — сознался гнусный работодатель, что условия работы оставляют желать очередного повышения зарплаты. И пояснил, пока она не открыла рот: — Поэтому в дом зайдем только мы с Лораном. Ты будешь сидеть в карете за домом, есть конфеты и, если что-то пойдет не так, сразу уедешь к родителям.

Лорейн только сейчас поняла, что если это «не так» случится, то она будет причастна к ритуалу, повлекшему смерть парочки несносных демонологов. Интересно, за убийство Мориона ее наградят или повесят? Или повесят с наградой на груди?

Она так и представила картину: она стоит на эшафоте с завязанными руками и широкой улыбкой. Сначала мэр произносит торжественную речь и надевает ей на шею ленточку с наградой, потом сразу следом палач надевает мешок и петлю. Зрители рукоплещут и кричат «бис».

— Нет-нет-нет, — отмахнулась она от горячечного бреда. — Морион, риски действительно высоки. Может ну его, прошлое это, из окна посмотрим?

— Лорейн, перестань. Мы пока даже не вполне уверены, что у нас получится заменить вампирскую магию некромантией. Поэтому в качестве запасного плана продолжим искать ковен здесь и сейчас. Тем более, мы знаем еще одно имя. Возможно, даже обойдемся без прогулок в прошлое.

Морион обладал талантом убеждать. Его голос звучал уверенно и по-отечески покровительственно, какую бы лапшу он тебе на уши не расвешивал. Папа точно такому же научился в парламенте. Поэтому у Лорейн был иммунитет. Она фыркнула и отвернулась.

Да. Столько лет планировать каждый шаг, искать артефакты и лазейки в магии, спеться с ядовитым Датуром. Исключительно, чтобы отказаться на эпилоге истории.

— Ясно, — сорвалось с ее губ, открывая всю глубину обиды.

Морион вздохнул. Разговор ему дался тяжелее, чем, кажется, он ожидал, и он утомленно сел в кресло за столом. Да, все-таки не каждый день приходится говорить правду. Лорейн мстительно улыбнулась.

Он откинулся спиной на кожаную спинку, невидящий взгляд уперся в часы. Пальцы его машинально сомкнулись на браслете Вирджиллии, и он покрутил его в пальцах, как карандаш.

— Ты права, — сказал он, откладывая оскверненную предательницей вещь к остальным артефактам. — Риски впечатляют. Мы оказались в эпицентре такой заварушки, где нас могут убить вампиры или члены ковена, а могут просто арестовать. То, что мы делаем, нарушает пару-тройку законов Аркхента и, скорее всего, для кого-нибудь плохо закончится. Надеюсь, что не для нас. Но согласись, Лорейн, — он улыбнулся, — такую пропасть еще поискать!

— Ты невыносимый мерзавец, Морион, — строго отчеканила Лорейн. Она подошла к столу и оперлась на него ладонями, пылая праведным гневом. — Манипулировать моими слабостями — подло! И я не собираюсь пропускать все веселье, отсиживаясь в карете!

В уголках ее губ дрожала улыбка, светлые глаза темнели от нетерпения. Простая человеческая жажда влипнуть по уши в неприятности терзала ее сейчас, как вампиров — пресловутая жажда крови. Кое-что она умолчала перед поцелуем. Она не суется со своими ушами в авантюры, из которых не сможет выбраться или не помогут выбраться. Уши у нее одни, папа оторвет.

— И куда мы едем сегодня?

Их глаза встретились. Бури в этих глазах столкнулись. Почему-то вспомнилось, какую вдохновенную чушь она несла, вломившись в его дом впервые. Увы, некоторые вещи не меняются.

— Поедем в квартал Чудес. Покажу вам лучшие худшие заведения столицы. Наденьте что-нибудь подходящее.

— Это какое?

— Что-нибудь неприличное. Что-нибудь такое, что надела бы оперная дива на встречу с богатым покровителем.

Она скептически хмыкнула:

— Пеньюар?

Морион не сдержал смешка:

— Тогда мы никуда не поедем. Нет. На встречу в театре. Что-то дорогое, вызывающее и блестящее.

— Оперная дива, значит?

Хотелось уколоть Мориона, но вспомнилась почему-то магография из газеты про оперу. Вряд ли он про перья, но общий посыл понятен.

Она прикусила губу, проследила, как он неосознанно перевел взгляд на ее губы, и окрыляющее чувство победы затопило удовольствием.

Морион сделал над собой усилие и превратился в главу рода, черного мага, злодея, и прочее-прочее.

— Справитесь?

— Буду сиять и гореть, как Йольское полено, — сладко пригрозила она и ушла.

***

10.3

Дверь за ней закрылась, и Даррен позволил себе прикрыть глаза. Тишина зашуршала в ушах миллионом мелких шорохов в доме. Когда она стала настолько ощутимой и неприятной? Без этой сумасбродной ведьмы, вечно ругающейся, как некромант-практик, все замирало и засыпало. И не отвлекало. От неприятных мыслей.

Он открыл глаза и снова посмотрел на браслет.

Пожалуй, он бы даже хотел, чтобы Лорейн оказалась родственницей убийцы Морионов, а не родственницей именно им.

Это так облегчило задачу, но так осложнило жизнь. Нет смысла допытываться у Фреев, с какими магами они успели породниться за всю историю семьи. Просто проверить, жива ли Вирджи.

Просто. Пойти. Туда.

Даррен безразлично забрал со столешницы браслет и через телепорт переместился к парадному залу.  В коридоре, довольно темном, пусть вечер еще и не наступил, зажглись магические огни, заливая все сиянием до белизны. Осенний холод выстудил эту часть дома, но, почувствовав его присутствие, в стенах зашипели бытовые заклятия, изгоняя стылую сырость. Даррен сделал пару шагов. Закрытые двери с позолоченными гербами застыли перед ним надгробиями. Очень символично и иронично. Лорейн бы оценила. Зал фамильной высокомерности превратился в склеп.

Все равно скоро их придется открыть.

Даррен с усилием оттолкнул створки, и они, подчиняясь воле Мориона, распахнулись.

Он смотрел на зал перед собой. На узкие эркерные окна, уходящие пиками в высокий потолок, на два камина, повторяющие формой эти окна, на хищную и строгую лепнину. И на полукруглую стену напротив входа, где неясно пока виднелся вьющийся узор, занимавший почти все пространство от пола до потолка.

Мебели не осталось, всю забрали для следствия или сожгли.

Даррен прислушался к себе. Нет, теперь это была просто комната с плохими воспоминаниями. И все.

Он равнодушно прошел внутрь, и зале мгновенно разгорелись люстры, отразились в зеркале черных полов, заревело магическое пламя в каминах. Морион направился к стене и поморщился от того, как шаги отдавались мерным эхом в сводах. Здесь тоже царил заброшенный холод, но благодаря магии хоть пыль не копилась.

Даррен остановился у полукруглой стены с резьбой. Снизу вверх тянулся витиеватый стебель вьюна, выбитый магией в камне. Родовое древо Морионов. Настолько древнее, что его демонстративно выставили в парадном зале. По их венам текла не кровь, а чистая гордость.