Одд и Ключ времени - Оак Баррель

— Мне кажется, здесь не опасно. Не чувствую ничего такого. Пахнет грибами. Котом. Человеком. И… Чем-то еще. Но это, по-моему, не опасно.

Последняя новость была как гром среди ясного неба. Откуда здесь мог оказаться человек?! Перед мысленным взором Одда пронеслись картины, подчерпнутые в шахтах: унылые истощенные рабы, медленно бредущие в забои добывать камни для Харкана.

— Ты уверен?

— Насчет кота — нет. Я встречал кошек только один раз, тогда в деревне. Совершенно невкусные, кстати, твари. А насчет грибов и человека совершенно уверен.

— Ты что, пробовал на вкус кошку…

Но развить тему Крокку не дали. Одд осторожно толкнул дверь, заглянув в освещенную с другой стороны щелку.

Первое, что он увидел, — голубоватое свечение тонкой полоски между дверью и косяком. Первое, что почувствовал, — запах… С чем бы его сравнить? Так пахнет в горах после грозы: смесь из запахов мокрого камня, земли, трав и смытого дождем снега. Плюс что-то еще, трудноуловимое, будто бы…

— Грибы, — уверенно произнес Клюпп. — Как я и говорил.

Дверь беззвучно отошла в сторону на хорошо смазанных петлях, открывая друзьям нечто, видеть которое им еще никогда не приходилось.

Это было похоже на сказочный сад, как себе представлял его Одд, слушая сказки на ночь. Или на плантацию экзотических растений, как мог бы ее представить Крокк, пытавшийся в чисто научных целях скрестить горох с жуком-короедом.

Высокое помещение шагов тридцати в длину, дальний конец которого терялся среди фосфоресцирующих лиан и широких, похожих на листья гигантского лопуха грибных шляпок. Среди всего это великолепия тянулась узкая песчаная дорожка, по краям которой красовались таблички с надписями, а в центре прямо перед вошедшими сидел большой черный кот с желтыми глазами. Его взгляд не выражал ничего, а общий вид говорил о сытости и покое, свойственном лишь кошачьим.

Когда друзья сделали осторожный шаг вперед (Лишайник остался, где стоял, потому что осторожные шаги — это было не про него), кот неспешно встал, брезгливо отряхнул заднюю лапу от песка и исчез в зарослях. Невероятные светящиеся грибы чуть качнулись, мерцая холодными красками.

— Вот так да… — Крокк даже присвистнул от удивления.

— И кот. Вы видели? Я не ошибся, — стоял на своем маленький орк в широченной шляпе.

— Ну что, рискнем идти дальше, раз уж пришли? — спросил товарищей Одд.

Запах, витавший в воздухе, кружил голову. Ароматный, освежающий, без намека на сладость. Дышать здесь было легко, будто ты находишься не на жуткой глубине под землей, а где-нибудь в ущелье, на дне которого бьется холодная горная река. Не хватало только крика парящей над скалой птицы и шума воды, омывающей булыжник.

Некоторые грибы светились бледно-розовым, другие — ледяным зеленым. Их тонкие покрытые волосками ножки тянулись, изгибаясь, на высоту в три человеческих роста, а островерхие шляпки словно впивались в светящийся полумрак. Но большая часть была цвета полуденного зимнего неба. Широкие, нависающие со всех сторон, они-то и создавали основное впечатление от этой фантастической оранжереи.

— Кто здесь? — тихо и твердо спросил голос откуда-то справа из гущи зарослей.

Никого рядом не было видно, и в первую секунду друзьям показалось, что с ними заговорили грибы. Никто из друзей не знал, как нужно обращаться к светящимся подземным грибам, из-за чего затянулось неловкое молчание.

Тут ближайшие заросли дрогнули и выпустили на дорожку невысокого человека в колпаке, очках, белом халате и длинном зеленом фартуке, почти достающем до пола.

— Кто вы такие? — спросил он с раздражением, наставляя на Одда перепачканный землей совок.

В другой руке незнакомец держал свернутый из бумаги кулек с торчащим из него грибом на тонкой мохнатой ножке.

— Мы пришли с миром, — завывающим тоном выдал Крокк где-то прочитанную фразу.

— Ты что, идиот? Что-то не так с головой, что не сразу заметишь?! Я спрашиваю, кто вы и что здесь делаете? — смертоносный совок теперь смотрел на опешившего юного изобретателя.

Язвительности хозяину грибных плантаций было не занимать. Одда посетило смутное чувство, что они с Крокком сойдутся, как два башмака в паре. Тот уже, казалось, забыл о подземельях, орках и других ужасах, с любопытством рассматривая, как свисающий с потолка гриб несколькими пульсирующими толчками выбросил в воздух облако серебристых спор. Оно медленно оседало на голову человека в фартуке, придавая его колпаку праздничный вид.

Приветствие могло бы затянуться, но в этот момент из-за двери в оранжерею боком ввалился Лишайник, которому, вероятно, наскучило одному стоять в темноте.

— Это что — тролль?! Никаких троллей я здесь не потерплю!!! Убирайся вон!!! Пошел вот немедленно!!!

Коротышка бесстрашно надвигался на озирающегося вокруг горообразного Лишайника. Совок так и мелькал перед его носом, отметая надежду на возможность мирных переговоров.

Самое удивительное в том, что тролль спасовал от такого решительного наступления и мелкими осторожными шажками протиснулся обратно за дверь.

Незнакомец развернулся на каблуках, гневно выставив подбородок. Ростом он был вровень с Крокком, то есть заметно ниже взрослого человека. Одет в вязаный малиновый жакет, серые брюки, а на его ногах красовались песочно-желтые сапоги на толстенной подошве. Сапоги эти, надо сказать, были изрядно перепачканы землей, как у заправского садовника.

— Так! Теперь вы!

— Меня зовут Одд.

— Мне все равно, как тебя зовут! — выпалил человечек, но мальчик, не смущаясь отповедью, продолжил:

— Это Крокк. Ваш коллега, судя по всему.

Крокк с удивлением посмотрел на товарища. Незнакомец с не меньшим удивлением посмотрел на Крокка.

— А это Клюпп. Он орк.

Властелин грибов явно хотел нелицеприятно пройтись по оркам, но Одд не дал ему сказать.

— Очень необычный орк. Умный, если вы понимаете, о чем я, — теперь уже мальчик вопросительно посмотрел на не слишком любезного собеседника.

— Хм. Умный орк… — протянул он недоверчиво. — И что он может? Досчитать до пяти?

— Он может гораздо больше, уверяю вас.

Сам Клюпп так сильно растерялся, что не проронил ни звука.

— Допустим. Но насчет троллей я настаиваю! Да он мне переломает тут все! — воскликнул незнакомец, разводя руками по сторонам. — Это не какой-нибудь огород с морковью. Это уникальные виды, на которые я потратил годы труда.

Судя по округлившейся груди и горящему взгляду, сейчас друзьям предстояла лекция о грибах. Он видел это тысячу раз, когда Крокк решал облагодетельствовать товарищей историей очередного открытия.

— Но, позвольте спросить, как зовут вас?

— Мое имя Хлон Игрек Цуккини, — представился господин с совком.

Одд не впервые слышал имя, состоящее сразу из трех слов, но не стал уточнять, почему ученый зовется сортом кабачка. Впрочем, дикари из пещер любили длинные многосложные имена. Они бы наверняка оценили это.

— Разрешите вас называть господин Цуккини?

Ботаник согласно кивнул и спрятал совок в кармане фартука. Одд воспринял это как знак примирения.

Глава 33

КОМУ НЕ СКАЖЕШЬ «ПРИВЕТ!»

— Мои исследования, — начал Цуккини, словно ногтем по воску выцарапывая каждое слово. — Показали… — многозначительная пауза. — Что у путешествий во времени есть несколько крайне интересных свойств. Их бы не мешало знать каждому, кто решил, кхм… — еще одна пауза. — И имеет возможность себе это позволить.

Они сидели за столом в маленькой комнате без окон, с низким сводчатым потолком, белеными стенами и широким приземистым камином, в котором тлело единственное полено. У противоположной стены дремал громоздкий деревянный сундук одного цвета с дверью и украшавшими интерьер панелями. В воздухе парила смесь ольхового дыма, запаха печеного картофеля и горячей грибной настойки, густой и сладковатой на вкус, как кленовый сироп. Несколько толстых прямых свечей на столе оплывали в глиняных блюдцах, как… перевернутые шляпки грибов. Здесь все так или иначе схватывало эту грибную тему.

Если отвлечься от мысли о том, что находишься глубоко-глубоко под горой (они прошли, пробежали и проползли столько, что уже не были уверены, под какой именно), нетрудно было представить себя поздним вечером в обычном каменном доме. Только невозможная на поверхности тишина создавала впечатление чего-то неправильного.

Одд тяжело вздохнул, предвидя долгую невнятную лекцию, потому что в манере ученого было по часу рассказывать о чем угодно, лишь бы ему самому было интересно. Один раз Одд заснул на середине лекции о вязании шерстяных носков, а когда проснулся, Цуккини еще не закончил, дойдя лишь до изготовления пяток. Ученый же размахивал руками и бродил туда-сюда, даже не обратив внимания на то, что его собеседник спит. Однако сейчас властитель грибных плантаций был необычайно краток, и кое-что из его рассказа даже можно было понять с первого раза: