Миллионер, Париж и туфелька - Юлия Бузакина

сердце отстукивает бешеный ритм, и я, словно проваливаюсь в какую-то горячую негу. Она обжигает пламенем все тело, заставляет хотеть прикосновений еще и еще.

Моя рубашка медленно падает на пол, а я даже не замечаю этого. По телу бегут мурашки. Словно изысканный десерт, они снова и снова рассыпаются по коже наслаждением от его прикосновений.

Во взгляде Волкова пламенеет горячее желание.

Он резко запускает пальцы в мои светлые волосы и прижимает меня к своей груди. Я шумно втягиваю в себя воздух. Макс сильный и теплый, но я отчего-то дрожу.

В глубине души мы оба понимаем, что он уедет, и что этот безумно короткий отрезок времени, который есть у нас сейчас – единственный. Другого уже не будет.

Губы Макса накрывают мои мягким поцелуем. Мои губы судорожно ловят этот поцелуй. Меня, как и его, переполняет желание, помешанное на отчаянии.

Его пальцы щелкают застежкой моего черного лифчика, он падает на пол вслед за рубашкой, и перед моими глазами все меркнет. Я не вижу ничего вокруг, только чувствую его губы и руки, теплые, скользящие, ласковые, и притягивающие к себе все крепче.

Каждая клеточка моего тела наполняется желанием, оно обрушивается на меня огромными теплыми волнами, и кажется, я вот-вот утону в давно забытых ощущениях.

Его горячее дыхание обжигает мою шею, заставляя дрожать от предвкушения. Мягкий шепот обволакивает, и я не могу устоять перед соблазном.

Макс скидывает с себя майку, и тянет меня на черное покрывало. Я обвиваю его шею руками, ощущаю кожей стальные мускулы его груди, вдыхаю его аромат, и прикрываю глаза от наслаждения.

На нас больше нет одежды. Наши поцелуи, страстные и нежные, скользящие прикосновения – все смешалось в пылающем жаром желании принадлежать друг другу.

Я становлюсь смелее и ласкаю его в ответ. Мне нравится гладить ладонями его стальные мышцы, касаться жестких черных волос и впиваться пальцами в его крепкие плечи. Я бы хотела, чтобы эти прикосновения длились вечно. Чтобы сегодняшний день никогда не кончался. Чтобы в целом мире были только мы с Максом.

Его поцелуи становятся все настойчивее. Его пальцы везде. Они гладят, дразнят и заставляют меня выгибаться ему навстречу. Он притягивает меня к себе, и я оказываюсь под ним. Охватившее тело возбуждение толкает меня в его руки. Я заглядываю в его глаза. Он запускает пальцы в мои волосы, крепко прижимает к себе и уже больше не дает уклониться. С моих губ срывается тихий стон, и я чувствую, как он медленно и осторожно погружается в меня. Время исчезает. Я впиваюсь ногтями в его плечи и глушу едва слышные стоны в его шею.

Мы взрываемся от острого наслаждения.

Он откидывается на черные шелковые подушки рядом со мной и притягивает меня к себе.

– Я тебя люблю, – срывается хриплый шепот с его губ.

Мне хочется ответить, что я тоже его люблю, но вместо этого я смущенно улыбаюсь и прячу лицо у него на груди.

– Ты такая красивая… Блондинка с голубыми глазами на черном шелке…

Макс с нежностью заглядывает в мои глаза.

–Оль… Ну, скажи хоть что-нибудь… – касаясь пальцами моих слегка припухших от поцелуев губ, просит он.

– Не уезжай… – вырывается у меня тихая мольба.

Макс неотрывно смотрит в мои глаза.

– Я вернусь. – Твердо произносит он.

– Обещаешь? – прижимаясь щекой к его груди, спрашиваю я.

– Обещаю.

Он запускает пальцы мне в волосы и целует в макушку. В моих глазах блестят слезы.

– Я сохраню эти мгновения в сердце, – тихо произносит он.

Почему-то я знаю, что он говорит правду.

Мне безумно горько и хорошо одновременно. Наша разлука так близко, и неизвестно, увидимся ли мы снова.

Глава 18. Макс

Мы с Олей сидим в холле на отцовском диване, прижавшись друг к другу, и читаем созданный ею документ, который она назвала «Макс». Мои фотографии, незначительные события из личной жизни, о которых я давно забыл… Вся моя жизнь будто предстала перед глазами! Ей удалось создать того меня, о существовании которого я и не подозревал. И про отношения с семьей – вскользь, невзначай, и эти факты совсем не бросаются в глаза.

– Спасибо, – шепотом говорю я. Прижимаю к себе крепче и целую в губы.

– Тебе, правда, понравилось? – шепчет она в ответ и поднимает голову. В ее голубых глазах плещется печаль.

Я согласно киваю.

– У тебя получилась потрясающая работа. Надеюсь, ее оценят по заслугам, и твоя фамилия будет на обложке. Я бы не хотел другого автора для моей автобиографии.

Я прижимаю ее к себе крепче. Мне не по себе. Еще никогда в жизни я не желал остаться у отца так сильно, как сегодня. Мой мозг судорожно пытается сообразить, как вписать Олю в свою дальнейшую жизнь, но пока ничего не получается. Тренировки, съемки – этот процесс не терпит разрывов в виде метаний из города в город.

– Поехали на Набережную? – вконец отчаявшись, предлагаю я. – Пообедаем в ресторане и покатаемся на катере.

– Поехали, – соглашается она.

Я возвращаю ей флешку, и мы медленно покидаем отцовский дом.

Моя машина ждет нас у ворот. Я открываю Оле дверцу, жду, пока она устроится, и занимаю водительское место рядом с ней. Включаю зажигание, и мы не спеша вливаемся в поток городских автомобилей.

Я останавливаю машину у спуска к воде. Оля первой выбирается на дорожку и ждет, пока я ее догоню. Я беру ее за руку, и мы прогулочным шагом идем по роскошной, вымощенной мраморной плиткой набережной. Отовсюду слышится веселая музыка, кафе и рестораны зазывают посетителей яркой рекламой. Пароходы у пристани, один за другим, отходят на часовую прогулку.

Мы с Олей не разделяем веселья. Кажется, радость, переполнявшая нас все эти дни, вдруг резко померкла.

Впереди итальянский ресторанчик, на веранде которого уютные столики с диванчиками из ротанга.

– Давай пообедаем здесь? – сжимаю я руку Оли чуть крепче. Она соглашается кивком