В поисках неприятностей - Энн Грэнджер

Я поскорее села в машину, боясь, как бы она не передумала, и принялась горячо благодарить ее.

— Из-за чего у вас вышла ссора с вашим молодым человеком? — спросила моя спасительница.

Вопрос был с подвохом. Но я вовремя заметила эмблему, свисающую с брелока ключей зажигания, — маленькую пластмассовую гончую.

— Он заставил меня избавиться от собаки, — сказала я. — Не хочет, чтобы я ее держала.

— Что?!

Машина дернулась, и я поняла, что попала в яблочко.

— И что же вы… он… сделал с вашей собакой? — резко осведомилась она.

Надо было ответить правильно.

— Ее забрала подруга. Она попала в хороший дом, не сомневаюсь. За городом и все такое. Нет, с моей собакой не произошло ничего плохого. Просто… мне пришлось отдать ее. Я ее очень любила. Она спала в моей кровати. Вот что ему не нравилось. Он уверял, что у него аллергия на собачью шерсть. А по-моему, он врал. Просто ему не терпелось от нее избавиться.

Моя спасительница фыркнула:

— А вы не могли пойти на компромисс? Например, купить для собаки корзину?

— Он не шел ни на какие компромиссы, — решительно ответила я. — Говорил: «Или она, или я».

— Какой она породы?

Боясь переусердствовать, я отвела глаза от пластмассовой гончей, болтающейся на брелоке.

— Наполовину ретривер, наполовину немецкая овчарка.

— Боже… Не слишком ли она велика, чтобы спать в вашей постели? Должна признать, дорогая, я отчасти понимаю доводы вашего молодого человека!

— Но ведь она спала со мной с тех пор, как была щенком, — театрально возразила я. Я уже сама начинала верить в свою выдумку. И даже готова была неподдельно всплакнуть.

Моя спасительница вздохнула:

— Знаю-знаю, домашних любимцев ничего не стоит избаловать. Щенята такие славные, их нельзя не обожать. У них появляются дурные привычки. И если собака вырастает по-настоящему большой… Вы поступили неразумно, дорогая.

— Да, теперь-то я понимаю, — кротко согласилась я. — И больше такой ошибки не повторю.

— Вы собираетесь завести другую собаку?

— Да. И другого приятеля.

— Может, вам стоит выбрать поменьше размером, — задумчиво заметила моя спасительница.

— Да, этот занимался бодибилдингом, и спорить с ним было бесполезно.

— Нет, дорогая. Я имею в виду — собаку поменьше! — Она нахмурилась. — Занимался бодибилдингом? И ему приходилось делить постель не только с вами, но и с метисом немецкой овчарки и ретривера? Не думаю, чтобы ему было очень уютно.

Ей нужно было повернуть на въезде в Бейсингстоук, но, видя мое затруднительное положение, как она выразилась, и огорчение, какое я, несомненно, испытываю из-за расставания с любимой собакой, она довезла меня до центра и высадила на автобусной остановке.

— Дорогая моя, у вас точно хватит денег на билет?

Я заверила ее, что денег хватит. Я чувствовала себя ужасно виноватой, но внушала себе, что лгала во спасение. К тому же пожилая дама уехала с довольным видом, радуясь, что совершила доброе дело.

Я села в автобус на Абботсфилд, рассчитывая, что окажусь дома раньше Джейми. Я знала, что он собирался уехать из Уинчестера в четыре, и сколько времени занимает дорога туда, тоже знала. Несложные арифметические подсчеты подсказали мне, когда Джейми можно ждать дома. Как я и думала, приехав, я не увидела его машины. На всякий случай заглянула в гараж. Пусто. Я успела в последнюю минуту, но все же успела.

Мне нужно было выяснить, кто еще есть поблизости. Очень не хотелось, чтобы меня засекли, когда Джейми вернется. Я отправилась на конный двор. Там никого не было; все замерло в сонном ожидании. Интересно, где Келли? Пока я стояла у входа и осматривалась, в деннике совсем рядом заржала лошадь, потом я услышала, как мужской голос выругался. Через минуту вышел Ланди.

Увидев меня, он замер и осведомился:

— Чем я могу вам помочь?

Вежливые слова не вязались с интонацией. Судя по всему, главный конюх с радостью дал бы мне пинок под зад, чтобы помочь убраться отсюда поскорее.

Я ответила, что ищу Келли. Мне не особенно хотелось ее найти и вступать в разговор, потому что я не должна была пропустить возвращение Джейми, но надо было назвать Ланди причину, по которой я здесь оказалась.

— Ее здесь нет. — Главный конюх подошел ближе, и я инстинктивно отступила.

Я совершила тактическую ошибку, потому что он вообразил, что поставил меня в невыгодное положение.

— Хочу с вами переговорить, — зловеще продолжал он.

— О чем? — не сдавалась я, хотя внутренний голос требовал: «Беги!» Я внушала себе, что конюх не может причинить мне вреда. Я — гостья Аластера.

— Что вы здесь делаете?

— Ищу Келли, — с невинным видом повторила я.

— Не пудри мне мозги! — Он придвинул ко мне свою уродливую физиономию. — Я имею в виду — не здесь, не на конюшне, будь она неладна. Здесь, на конном заводе «Астар». Что у тебя на уме, а?

— Я приехала в гости! — величественно ответила я.

В ответ Ланди презрительно сплюнул себе под ноги.

— Спросите мистера Аластера, если сомневаетесь, — добавила я.

Его глаза-камешки злобно сверлили меня.

— Думаешь, ты самая умная? Да уж, сразу видно. Тогда имей в виду: будь осторожна. Я с тебя глаз не спущу!

Я понимала, что он не спустит с меня глаз — ни одного, ни другого. Но предпочла не отвечать, главным образом, потому, что ничего не сумела придумать. Мне показалось, Ланди очень доволен нашим разговором. Он сделал шаг в сторону, явно намереваясь вернуться в денник и снова осыпать проклятиями несчастную лошадь.

Я поспешила прочь, спряталась в зарослях буддлеи у гаража и вдохнула сладкий, медовый аромат цветов. Над розовато-лиловыми цветками вились бабочки; иногда они садились на цветы. Незнакомая птичка (я в птицах не разбираюсь, знаю только воробьев) носилась над кустами, ловя бабочек и пожирая их. Мне было жалко бабочек, но я восхищалась проворством птички.

Птичка охотилась. Я вспомнила о том, что тоже охочусь, и приготовила фотоаппарат.

Джейми не оправдал моих ожиданий: вернулся минут на десять позже, чем я рассчитывала. Может быть, прождал меня в Уинчестере на стоянке несколько лишних минут — хотел проверить, поеду ли я с ним домой. Загнав машину в гараж, он вышел. Я сфотографировала, как он захлопывает дверцу машины. Потом он обошел ее кругом, оглядывая грязные пятна, оставленные после встречи с крупным рогатым скотом. Я успела сделать еще пару снимков. Потом он оглянулся на дорожку, и у меня вышел красивый снимок в профиль.

К тому времени я утратила бдительность и, должно быть, шевельнулась, потому что кусты зашелестели, и Джейми резко повернул голову. Я затаила дыхание. Но моя маленькая подружка, охотничья птичка, выбрала именно этот миг, чтобы улететь. Джейми успокоился и, насвистывая, зашагал к дому.

Я выждала несколько минут и последовала за ним. В дом я вошла через кухню. Я увидела там Руби, которая сбивала жидкое тесто. Другая женщина, которой я раньше не видела, гладила кучу белья в углу.

— Здравствуйте, моя дорогая! — сказала Руби. — Значит, вы вернулись с мистером Джейми?

— Нет, я приехала раньше. Закончила в городе все дела. — Я осторожно покосилась на незнакомку в углу. Та не отрывалась от работы и не показывала виду, что заметила меня.

Она была бесформенной, как будто вылепленной из куска теста. Ее прямые седые волосы были разделены на прямой пробор и заколоты сзади парой заколок-невидимок. На ней был огромный фартук, закрывающий платье; я таких уже сто лет ни на ком не видела.

Руби кивнула в ее сторону:

— Миссис Ланди. Пару раз в неделю она приходит сюда мне помочь.

Решив, что с миссис Ланди лучше не ссориться, я вежливо поздоровалась. Но она продолжала гладить, как будто и не слышала, хотя Руби говорила не понижая голоса.

— Она… то есть… что же…

— Жена Джоуи Ланди, — перебила меня Руби. — Они живут в домике за гаражом.

Руби по-прежнему говорила в полный голос; миссис Ланди не могла не слышать ее, но вела себя так, будто ничего не происходит. Лишь на миг прервалась, чтобы побрызгать на белье воду из мисочки, и продолжала работу. Я сообразила, что она, должно быть, глухая.

Как можно тактичнее я подняла руку, похлопала себя по уху и вопросительно подняла брови.

— О нет! — весело ответила Руби. — Со слухом у нее все в порядке. Просто она не из разговорчивых. Немножко туговато соображает, зато хорошая работница. Гладит так, что просто загляденье!

Меня поразила ужасная мысль.

— Келли, которая работает на конюшне, случайно, не их дочь?

— Да что вы, нет! — рассмеялась Руби. — Она только живет с ними в одном доме.

Жить в одном доме с семейством Ланди, по-моему, было так же приятно, как во времена Тюдоров жить в Тауэре человеку, обвиненному в государственной измене.