Таша (СИ) - Янышева Ольга

Когда тело любимого стало тяжёлым и расслабленным, тихо выбралась из-под его руки, с силой сжав челюсти, чтобы не пойти на попятную, отказываясь становиться той самой тряпкой, о которых ещё вчера распылялась Янка.

«Кто бы мог подумать, что провидение так скоро столкнёт меня с подобным проявлением дежавю?» — разглядывая лицо Руслана, такое спокойное и умиротворённое, чувствовала себя будто привязанной к Ящерову, как та верная собака, что преданно дожидается команды от своего хозяина. — «Не могу больше»!

Схватив одежду, телефон и сумочку, услужливо принесённую парнем, тихо выскользнула в коридор, думая только об одном — мне нужно время! Нужно подумать!

Когда я уже стояла в полусапожках на высоком каблуке, телефон запел тоскливым голосом Мехрнуш.

Приняв вызов, застыла от шока: моя Лера ПЛАКАЛА!

Слушая её сбивчивую речь, рыдания и всхлипы на тему «Какие мужики сволочи», тоскливо молчала, пока за дверью спальни не послышались шаги.

— Ты куда? К Лерке? — Руслан так же держал возле уха телефон, чему-то не переставая хмуриться, одновременно натягивая на себя футболку и джинсы.

От испуга оставалось только кивнуть.

— Хорошо, — он дал отбой, притягивая меня к себе для поцелуя. — Какие они придурки. Я поеду к Зарецкому, разберусь с его комплексами и обострённым чувством долга перед давно погибшим другом, а ты попробуй успокоить Воропаеву. Не хватало, чтобы они наворотили дел, поддавшись глупой обиде. — Я снова кивнула, пряча глаза, а Ящеров нахмурился. — Да что с тобой? Ты непривычно тихая и грустная… у тебя что-нибудь болит?

Искренняя тревога делала только больнее.

— Всё хорошо. Переживаю за Леру.

— Мда. И я. — Русик отстранился, успокаиваясь моим объяснением, обувая кроссовки. — Созвонимся. Дверь захлопнешь?

— Да.

— До вечера.

— Пока…

В трубке рыдания не прекращались, и я решилась:

— Лера, поедешь со мной?

Спустя час мы мчались на «Сапсане» в Москву, где нас уже ждали, слегка заполошные, но уверенные в принятом решении.

Одно нас с Воропаевой различало: она была убеждена, что любыми путями добьётся своего, и Зарецкий станет её мужем, прекратив нести чушь о мнении окружающих, ужасно сожалеть, что поддался мужским инстинктам этой ночью, и предлагать забыть о случившейся ночи любви и нежности, как настоящая скотина.

Я же обрубила концы окончательно, надеясь, что не пожалею о записке, которую оставила на кровати Валерии, пока собирала её вещи и необходимые для выезда за границу документы.

Прости, Русик, но я не хочу продолжать наши отношения. Меня ждёт самолёт и свобода от «последнего поцелуя»… твоего поцелуя…

Не хочу пускать тебя в сердце, зная, что существует вероятность твоего возвращения к прошлому, а самое страшное — желанию к его возвращению.

Возможно… Нет не «возможно»! Я точно поступаю трусливо и подло (поверь на слово!), но лучше мне найти другого мужчину для серьёзных отношений, который будет со мной в настоящем, чем вечно вздрагивать от страха, что ты меня бросишь, оглядываясь в поисках придуманного тобой долга перед другой.

Не звони мне больше, хорошо?

Боюсь… не смогу спокойно слушать звук твоего голоса… не так быстро…

P.s. Лера летит со мной в Штаты, но она вернётся. Чуть позже, но вернётся… только ты всё равно передай Виктору, что он — козёл… От каждой её слезинки передай!

Прощай.

Не Цветочек… просто Таша

Успев узнать Ящерова, была уверена, что мужчина так просто не отступится.

Я не говорю, что он меня любит! Естественно, это невозможно, если помнить об отношениях Ящера с другими претендентками на его внимание, но, привыкший разбираться в своих проблемах здесь и сейчас, Руслан, безусловно, будет требовать подробных объяснений моего решения расстаться.

Я не ошиблась. Спустя три часа, когда мы практически прибыли на вокзал, телефон завибрировал от настойчивого желания абонента пообщаться со мной, высвечивая имя любимого.

Паника накрыла с головой, и я выключила сотовый, поддавшись её влиянию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дядя Рома, впервые мрачный на моей памяти, встретил нас на перроне, тут же забирая вещи, с тревогой во взгляде косясь на Воропаеву, которая не прекращала шмыгать носом, и вручил билеты на самолёт, куда собирался доставить нас сам, хотя провожать Вику не планировал в виду занятости на работе.

Тётя Марина и младшенькая уже дожидались нас в аэропорту, как я поняла из расстроенного бормотания опекунши, с которой беседовал Роман Иванович, пока на задворках связи слышался возмущённый голос кузины, поэтому мы поспешили в Шереметьево.

… и теперь я здесь… лечу в город ангелов с рыдающей Леркой и злой Викой, ненавидя себя за трусость и отчаянную любовь к Ящерову.

Телефон завибрировал снова.

«Руслан»

Разглядывая дисплей, почувствовала, как вяжет во рту. Будто я хурмы незрелой переела.

Сделав пару вздохов, обречённо провела по экрану, принимая вызов.

— Да?

— Ты где? — Ледяной голос любимого вернул нервную дрожь обратно.

«Такой простой вопрос, а я не знаю, как ответить, чтобы уберечь остатки своей гордости…»

— Далеко.

— Ты думаешь, я сейчас способен адекватно воспринимать подобные ответы? Ещё раз спрашиваю, где ты!?

У меня рука затряслась от осознания того, что я делаю.

Вика выхватила телефон.

— Слушай сюда, придурок! Отвали на хрен от моей сестры! Окучивай там своих фанаток дальше, эта грядка не для тебя! — Минутная заминка, и Виктория продолжила: — я не собираюсь слушать этот бред! Цветочку своему расскажешь о чувствах и желаниях, а Ташка замуж выходить собирается за перспективного и адекватного мужчину! «Развлеклись — разбежались» — эта схема для тебя не нова! «До свидули», гонщик!

— Что ты делаешь?! — Вырвав айфон из изящных пальчиков кузины, испуганно зашептала: — Руслан? Алё! Алё!!! — Тоскливые гудки повергли в ужас. — Ты больная?! Зачем ты это сказала?!?

Слёзы, которые я сдерживала целые сутки, вырвались на свободу, приводя и Ташкевич, и Воропаеву в шок.

Вики надолго не хватило:

— А разве ты не этого добивалась?! Ты какого чёрта летишь в Штаты?! Не забыть о Ящерове? Чего вы две прилипли ко мне?!

— «Уйти от парня» и «уйти от парня к другому» — это разные вещи, имбицилка! — Подала голос Воропаева, возмутившись, как и я, вмешательством в чужую личную жизнь. — Не заметила? Во втором словосочетании есть крохотное дополнение!!!

— Если оно крохотное, чего так визжать? — Скривилась Вика.

Лера опасно покраснела, приходя в ярость.

Однако их разборки меня больше не заботили. Я лихорадочно снова и снова жала на имя мальчика, от которого улетала уже во второй раз в своей жизни, слушая приятный женский голос, неизменно твердящий: «The subscriber is not available now. Please call back later…»

Живот скрутило от страха.

«Да, я ушла от Русика, но зачем же так жестоко врать?! Он слишком порывист! Воропаева права, Вика — малолетняя психичка!» — выронив телефон из рук, прикрыла лицо, зарыдав так отчаянно, даже не припоминая у себя подобной истерики ранее.

Плечо защипало, я нервно дёрнулась.

— Это успокоительное, — пояснила улыбчивая стюардесса, с грустными глазами, обслуживающая наш бизнес-класс, закрывая иголку использованного шприца колпачком. — Вы не убивайтесь так. Всему в этой жизни нужно время. Если вы попали в «воздушную яму», нужно просто переждать, когда «самолёт» перестанет трясти, словно грушу.

Перед глазами расплывались красные и фиолетовые пятна. Веки дрогнули, тяжелея, а я тоскливо поняла, что больше удача не дарит мне свою улыбку. Отныне, её нет, как будто кто-то стёр очаровательную усмешку Судьбы ластиком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я даже не представляла насколько ошибалась!

Моя жизнь всего лишь повернулась другим боком к своей глупой подопечной, решаясь показать бестолковому дитяти все грани счастья…