Похитители Плоти - Джек Финней

Я лежал с сигаретой, иногда меняя положение, поворачиваясь на бок или опираясь на локоть так, чтобы глаза были чуть выше подоконника, некоторое время я лежал на спине, уставившись в потолок. Я уже давно усвоил, что мышление – почти бессознательный процесс и незачем пытаться подгонять его, особенно когда не понимаешь, в чем дело, и еще не знаешь, какого ответа нужно ожидать. В от я и отдыхал, усталый, но не сонный, наблюдая за улицей и ожидая, пока в голову придет что-нибудь путное.

Есть что-то очаровательное в монотонности движения, в ритмичном дрожании огня, в бесконечном ряду волн, медленно разбивающихся о берег, в неизменности работы механизмов. И я всматривался в улицу минута за минутой, наблюдая картины, которые набегали друг на друга, повторяясь почти целиком и в то же время чем-то отличаясь: женщины, входившие в универсам, и женщины, выходившие с коричневыми бумажными сумками или с картонками, придерживая кошельки, или детей, или то и другое вместе; машины, выезжавшие с площадок, и другие, заползавшие в белые прямоугольники; почтальон, заходивший и выходивший из одного магазина в другой; старик, медленно бредущий по тротуару; трое мальчишек, мельтешивших там и сям.

Все это выглядело таким обыкновенным, в окнах универсама были наклеены красно-белые плакаты, которые рекламировали круглый бифштекс по 96 центов за фунт, бананы и хозяйственное мыло. В магазине Вази, как обычно, одно окно было уставлено кухонными принадлежностями: кастрюлями, сковородками, электрическими миксерами, утюгами… Витрины магазина дешевых товаров прямо-таки ломились от пирожных, моделей самолетов, бумажных платьев для кукол, и, глядя на золотисто-красную отделку, я почти физически ощущал этот десятицентовый аромат. Поперек улицы возле кинотеатра «Секвойя» висел красный транспарант, который уже основательно выцвел; белыми буквами на нем было написано: «Юбилейная ярмарка Санта-Миры» – традиционная распродажа, которую ежегодно устраивали торговцы. Но на сей раз они, похоже, не потрудились написать новый транспарант.

Через два квартала от одноэтажного ресторана Элмана, на Валлехо-стрит, остановился рейсовый автобус из Марин-Сити. Сошли только трое: мужчина и женщина, они держались вместе, и еще мужчина со свертком, который он держал за веревочку. Посадки никто не ожидал; не прошло и минуты, как автобус покатил от бело-голубого навеса на остановке в сторону шоссе № 101.

И тут я вдруг сообразил, а я знал расписание автобусов, как почти все жители города, что на протяжении следующих пятидесяти одной минуты здесь не будет ни одного междугородного автобуса и что на улице внизу начались какие-то изменения. Трудно сказать, в чем они заключались. Туман сгущался, касаясь теперь самых высоких крыш, плотный и мутный, но это было нормально, не в этом было изменение. Толпа на улице увеличилась, но… вот в чем состояли перемены: эти люди вели себя не так, как полагается толпе покупателей в субботу после обеда. Некоторые еще заходили в магазины или выходили оттуда, но многие просто сидели в машинах. Кое-кто раскрыл дверцы и разговаривал со знакомыми в соседних автомобилях; другие читали газеты или крутили автомобильные радиоприемники, лишь бы убить время. Многих я знал в лицо: Лен Перлмен – окулист, Джим Кларк и его жена Ширли, их дети и так далее.

Однако в этот момент Мейн-стрит в Санта-Мире, штат Калифорния, еще могла показаться обыкновенной, хотя и довольно жалкой торговой улицей в обычную субботу – так подумал бы посторонний, проезжая через город. Но я понимал, по крайней мере, ощущал, что тут кроется нечто большее. На улице, за которой я наблюдал из окна, господствовала атмосфера… чего-то, что вот-вот должно было произойти, спокойного ожидания чего-то давно предусмотренного. Это выглядело, я пытался подобрать слова, наблюдая сквозь щелку в жалюзи, так, будто люди медленно собираются на парад. А еще больше было похоже на то, как солдаты лениво строятся для рутинной муштры.

Некоторые из них болтали или смеялись, другие спокойно читали, а кто-то просто сидел или стоял сам по себе. Похоже, на этой улице господствовала атмосфера простого ожидания, без особого возбуждения.

Потом Билл Биттнер, городской подрядчик, здоровенный мужчина лет за пятьдесят, который расхаживал по тротуару, заглядывая в витрины, небрежно вынул из кармана значок, изготовленный из металла или пластмассы; я заметил на нем какую-то надпись. Он прикрепил значок к лацкану пиджака, и теперь видно было, что значок размером с серебряный доллар; я узнал его и догадался, что там написано: «Юбилейная ярмарка Санта-Миры». Каждый год городские торговцы надевали такие же значки и раздавали их всем желающим.

Только значки, которые я видел раньше, были красные с белыми буквами, а у Билла Биттнера – зеленый с желтыми буквами.

Теперь по всей улице, насколько я мог видеть, люди вынимали эти зелено-желтые значки и цепляли их на пиджаки. Не то чтобы все делали это одновременно. Многие, как и прежде, разговаривали, или расхаживали, или сидели в машинах – вообще делали то, что и раньше; поэтому на протяжении каждой отдельной половины минуты все, что мог заметить случайный прохожий на улице, если бы он вообще что-то заметил, – это два-три человека, которые прикрепляют значки на лацканы. Тем не менее за каких-то пять-шесть минут почти все там, внизу, даже Янсек, полисмен, который наблюдал за автостоянками, успели надеть зелено-желтые ярмарочные значки; кое-кто даже сперва снял такие же красно-белые.

Еще через минуту я заметил что-то новенькое: люди постепенно двинулись с обоих концов Мейн-стрит к «площади», образованной пересечением улиц Хильер и Мейн. Неторопливой походкой, заглядывая в витрины, они приближались туда; сидевшие в машинах не спеша вставали, закрывали двери, потом зевали, или осматривались по сторонам, или смотрели на витрины, а потом вразвалочку двигались к площади.

Однако даже теперь посторонний, видимо, не заметил бы ничего необычного на Мейн-стрит. Он решил бы, что в Санта-Мире проходит ярмарка, поэтому все нацепили праздничные значки. Именно сейчас значительная часть покупателей на Мейн-стрит случайно столпилась в одном месте. В конце концов, ничего удивительного или необычного в этом не было.

Бекки стала на колени рядом со мной, я улыбнулся и встал, чтобы пододвинуть клеенку под нее тоже. Я обнял ее, она придвинулась ближе, и мы вдвоем начали внимательно смотреть сквозь жалюзи.

Продавец из магазина дешевых товаров подошел к своей машине, на ней было написано название фирмы. Открыв дверь, он начал что-то искать на полу. Полисмен Янсек, глядя на часы, подошел ближе, потом остановился на тротуаре рядом с передним бампером машины. Продавец выпрямился, хлопнул дверью и с кучей рекламных листовок в руке направился было в магазин.