Похитители Плоти - Джек Финней

– Ну да, Майлз, – ответил Джек, и я понял, что он улыбается. – Я знаю миссис Анания и ее деловую репутацию.

– Значит, Джек, и на меня полагайся точно так же. Мы с Бекки уходим из города немедленно, черт бы его побрал. Мы едем в мотель миссис Анания, ты меня понял, Джек? Тебе ясно, что мы собираемся делать?

– Абсолютно, – ответил он. – Я тебя прекрасно понимаю.

Я был уверен, что он понял, понял, что мы уходим из моего дома, но не из города.

– Думаю, мы сделаем то же самое, – добавил Джек. – Почему бы нам не поехать всем вместе? Где нам лучше встретиться, Майлз?

– Ты помнишь человека из твоей газетной вырезки? – спросил я. Учителя? – Я знал, Джек сообразит, что я имею в виду Бадлонга; разговаривая, я искал в телефонной книге его адрес. – У него есть кое-что, что нам нужно; больше я ничего предложить не могу. Мы там остановимся.

Думаю, мы придем пешком. Приезжайте туда на своей машине ровно через час.

– Отлично, – ответил он и положил трубку. Мне оставалось только надеяться, что мы обманули того, кто нас подслушивал.

В гараже я нашел крохотный ключ от наручников Ника Гриветта, он был в одной связке с ключами от его машины. Держа пистолет наизготове, я затолкал Ника в полицейскую машину и приковал наручниками к рулевой колонке. Я оставил его на полу машины так, чтобы он не мог дотянуться до сигнала. Завернув пистолет в шляпу Гриветта, я хорошенько ударил им Ника по голове. Очень часто читаешь о том, как человека бьют по голове, но мало кто пишет о многочисленных кровоизлияниях в мозг, которые имеют место при этом. На самом деле это очень деликатное искусство – бить человека по голове; и хотя это, скорее всего, был уже не Ник Гриветт, а что-то очень похожее на него, я не в силах был раскроить ему череп. Когда я ударил Ника, он упал и лежал неподвижно. Я ухватил двумя пальцами кожу у него на шее и хорошенько крутанул ее. Ник завопил, и на этот раз я приложился к его черепу немного сильнее. Когда он потерял сознание, я еще раз изо всей силы ущипнул его, глядя в лицо, но он больше не пошевелился.

Мы выехали на моей машине, и я запер дверь гаража. Развернув «форд», я поехал в сторону Кортс Мадера-авеню в направлении дома Л.Бернарда Бадлонга, человека, который мог знать то, чего не знали мы. Время шло, время работало против нас – это я понимал. В любой момент патрульная машина или любой другой автомобиль мог прижать нас к тротуару, и я держал пистолет Ника Гриветта наготове на сиденье.

Мне неудержимо хотелось бежать, прятаться; самое последнее, что мне хотелось бы делать, – это сидеть и вести разговоры у какого-то там профессора, но мы должны были пойти на это. Я просто не представлял, что делать дальше.

Мне было не по себе, потому что мы ехали в светло-зеленом «форде» автомобиле доктора Беннелла, а его знали все в городе, и я опасался, не направляются ли люди в домах, мимо которых мы проезжаем, к телефонам и не наполнен ли сам воздух информацией о нас.

Глава 14

Местность вокруг Санта-Миры в основном холмистая, да и сам город построен на многочисленных пригорках, между которыми извиваются улицы. Я знал каждую из них и сейчас направлялся к одной тихой улочке квартала за три от дома Бадлонга. Улица упиралась в крутой склон, покрытый кустарником и деревьями. Я остановил машину у купы небольших деревьев, подальше от людских глаз. Ее было видно только из двух соседних домов, но, возможно, никто оттуда нас не заметил. Мы вышли, но я не стал выключать двигатель.

Машина нам больше не понадобится, так что тот, кто найдет «форд», будет напрасно ждать нашего возвращения. Пистолет Ника оттягивал карман, и, немного поразмыслив, я зашвырнул его в кусты.

Мы полезли вверх по узкой тропинке, по которой я бегал еще мальчишкой, охотясь на мелкую дичь. На этой тропинке нас не было видно и за пять шагов, к тому же я знал, как попасть к дому Бадлонга, не появляясь на вершине холма.

Вскоре мы заметили его дом внизу, у самого подножия. Я отыскал место чуть в стороне от тропинки, откуда хорошо было видно и дом, и двор, и мы тщательно осмотрели все. Двухэтажный грязноватый дом стоял на обширном участке, который был отгорожен с одной стороны забором, а с другой густым кустарником. В Калифорнии любят жить «на свежем воздухе», и каждый, у кого есть возможность, создает на своем собственном участке все условия для этого, стараясь отгородиться от слишком любопытных глаз, – сейчас это нас весьма устраивало.

Вокруг дома и во дворе никого не было видно, и мы не спеша сошли вниз, открыли высокую калитку в заборе, миновали двор и направились вдоль дома.

Я был уверен, что нас никто не видит.

В доме была боковая дверь, и когда мы постучали, мне пришло в голову, что Бадлонга, возможно, даже скорее всего, нет дома. Но он был; через полминуты появился мужчина лет под сорок, присмотрелся через стекло и отпер дверь. Он внимательно взглянул на нас, удивленный, как мне показалось, что мы воспользовались боковым входом.

– Мы заблудились, – произнес я с вежливой улыбкой. – Видимо, мы постучали не в ту дверь, профессор Бадлонг?

– Да, – ответил он, приятно улыбаясь нам через очки в металлической оправе. У него были русые, слегка курчавые волосы и умное, вдумчивое лицо настоящего учителя.

– Я Майлз Беннелл, доктор Беннелл, и…

– О, доктор. – Он кивнул, улыбаясь. – Я видел вас в городе, так что…

– Я вас тоже встречал, – произнес я. – Мне было известно, что вы работаете в колледже, но я не знал вашего имени. Это мисс Бекки Дрисколл.

– Добрый день, – он распахнул дверь и отступил в сторону. – Заходите, пожалуйста.

Он провел нас в комнату, похожую на кабинет. Там стоял старомодный письменный стол, на стенах висели полки с книгами, дипломы и фотографии в рамках, пол был застелен небольшим ковром, а у стены находился старый разбитый диван. Комната была небольшая, с одним окном, довольно темная, но на столе горела лампа, заполняя помещение приятным уютным светом.

Наверное, он тут много работает, подумал я. Мы с Бекки сели на диван, Бадлонг развернул вращающееся кресло у стола и устроился в нем, слегка насмешливо, но дружелюбно посматривая на нас.

– Чем могу быть полезен?

Я ответил ему, что по достаточно серьезным, хотя и запутанным причинам нам крайне важно знать все, что он может рассказать относительно заметки в газете, которую мы не читали, но на которую намекала «Трибюн», цитируя его собственные слова.

Еще прежде, чем я закончил, на его лице появилась мягкая смущенная улыбка, и он укоризненно покачал головой.

– Это дело, – проговорил он, – похоже, так и не закончится. Что ж, – он откинулся в кресле, – я сам в этом виноват, так что пенять не на кого. Что вам нужно знать – о чем говорилось в заметке?