Предварительные решения - Сурмин Евгений Викторович

– Разумно. И что, совсем без инцидентов?

Барс усмехнулся.

– Было два. Можно сказать, местные систему проверяли.

– Рассказывай. Раз лыбишься довольно, значит, хорошо проверили.

– Нормально проверили, рабочая система. Первый раз мужик со стройки: лень ему показалось после смены идти на КПП, а потом по периметру всю нашу территорию обходить, когда колхоз его тут в паре километров всего. А тогда еще ни забора, ничего, собак только-только нам привезли. Вот он повязочку-то снял, огляделся, никого не увидел и дал деру напрямки…

– Чего замолчал? Не томи!

– Секрет в том, что все повязки у нас были пропитаны разным, но очень хорошо узнаваемым для собак запахом. Их и натаскивать-то не пришлось, сразу уяснили: пахнешь не в том месте, где положено, значит, моя законная добыча. В общем, догнали мужика и ноги-руки ему порвали.

– Не убили?

– Сами сначала удивились, но нет. Хорошо уж больно выдрессированы, кинолог, который передавал, сказал, для пограничников готовили. Теперь фотографии со шрамами для острастки показываем всем строителям. Ну и местные все поняли, собака-то, она в качестве конвоира пострашнее солдатика будет.

– Ясно. А второй случай?

– Второй случай посерьезней. Товарищи колхозники, чтоб им; откуда, не буду говорить, но бригада работает с нами, считай, с самого начала.

– Ха, боишься, что им еще от меня влетит?

– Не исключаю такой вариант.

– Рассказывай.

– В общем, нормальные мужики, работящие. Вроде как с пониманием, что часть тут военная. Вот и мы им навстречу, мягонько так контролировали. Но в тот день звезды, что называется, сошлись. В тот раз Пам за ними присматривал.

– Мансур Файзулов? Альпинист, который горами бредит и не пьет?

– Он самый. Что, Командир, тяжело всех в голове держать?

– Тяжело, Андрей, старею, наверное.

– Да ладно, стареешь, что я, не понимаю, что ли, сколько тебе помнить нужно.

– Много, согласен. Но сержанта с позывным «Памир» нужно помнить хотя бы для того, чтобы самому не нарваться, – рассмеялся Командир. – Помнишь, как он тогда здоровенному пшеку одним ударом четыре зуба выбил?!

– Такое разве забудешь! А у бригадира ихнего накануне у сына именины были. И по такому случаю взяли с собой мужички подлечиться. Немного… литр всего-то на пятерых. Ну и нашла коса на камень. Как потом мне Фома, старшой их, сказал: «Досада нас взяла. Один, тощой, соплей перешибить можно. И хоть бы лётчик аль танкист какой, ишо куда б ни шло, а то строитель такой же, как мы, хоть и в шинели. Так я в Гражданскую и покрасивее шинель нашивал».

– Мордобой?

– Мордобой. Пам об них сначала штакетину сломал, потом обломками отколошматил, а потом каждому не поленился в зубы кулак сунуть.

– И как?

– Прониклись. А как протрезвели, Мансур показал им, что он может кулаком сделать. Благодарили, что жердиной по хребту, а не сразу в рыло. Фома потом, ухо трогая, все повторял: эк крепка советская власть.

– Ха-ха. Помню, как первый раз его увидел: сам невысокий, щуплый, но верткий и прыгучий, как гуттаперчевый. Специально его приставил к ним?

– Да. По первости отбирал, чтоб парни и драться умели, и с головой дружили, а то человек – игрушка хрупкая.

– Что есть, то есть.

– Ну вот, а сейчас шелковые все. Слухи-то по деревням моментально расходятся. Баловать нельзя, в морду не заржавеет, а кто чего серьезное удумает, так на то собачки имеются.

– Аха, а против совсем борзых Казак с пулеметом. Порадовали вы меня, товарищ капитан. Так что же с техникой у тебя вышло? Не совсем я понял. Вон, смотрю, свай навтыкали, но чего-то все коперы стоят, не работают.

– Это мы в честь твоего приезда отдых своим ушам устроили. А то долбают без передыха от рассвета до заката.

– Ну и как они?

– Как экскаватор, только лучше. Вообще, выяснилось, что наших знаний только и хватает, чтобы снять башню с танка да другой механизм приделать. Наш потолок – отвалы или просто сделать из танка тягач или, к примеру, подвозчик боеприпасов.

– Думаешь, этого мало?

– Учитывая квалификацию моих техников и ремонтные мощности, разве нет?

– Да у вас, батенька, головокружение от успехов. Андрей, действующие модели целые конструкторские бюро годами разрабатывают, а ты хочешь с наскока. Тут, главное, себя правильно показать. Да и сколько ты с этим ремонтом себе бонусов поимел! Думаю, вся округа к тебе технику свозит, а взамен и работники, и материалы. Я, пока летел, с воздуха глянул на твою базу сверху и глазам не поверил: прикидывал, что ты вполовину меньше успеешь к этому времени.

– Ну так то трактора. А вместо танка тягач сделать большого ума не надо.

– Зря так думаешь, Т-26 и БТ ранних серий у нас очень много, и многие из них, сам прекрасно знаешь, откровенно старые, в боевом отношении представляющие околонулевую ценность. Вот и получается, на бумаге мехбригада, а на деле – черт-те что. Я осторожно пытался с Георгием Константиновичем поговорить: мол, давайте все «двадцать шестые» первых серий выведем из боевых частей.

– И что?

– Он и слушать не захотел. Пока, говорит, замены нет, никто не разрешит ни одного танка списать.

– Так зачем переделываем?

– А я к нему через пару месяцев опять подойду. Или ты думаешь, меня первый раз посылают? Вчера вот только с флотскими ругался.

– По какому поводу на этот раз?

– Ай! Поубивал бы, чесслово, дебилов! Пришел в наркомат, говорю: вы бы заранее прикинули, сколько и каких зениток вам надо в случае войны, чтобы гражданский флот вооружить, да озадачили кого следует. А они смотрят так на меня снисходительно. Хмырь там один в пенсне сидел из военспецов. Вам, говорит, сухопутным, наверно, неизвестно, но суда гражданского флота возят грузы и пассажиров, в их задачу самолеты сбивать не входит.

– Прям так и сказал золотопогонник?

– Почти дословно. Хотелось, конечно, пристрелить урода. От пьяниц и уголовников в тридцать седьмом армию вычистили, а от дураков вот не смогли. Но я его так вежливо спрашиваю: если ты такой умный, что аж цельный кап-два, то ответь мне: высота, с которой это судно с грузом и пассажирами бомбить будут, от установки зенитки изменится или нет? Юлить начал, паскуда: ой, я не летчик, откуда я знаю. Теперь, говорю, ты уже не умный, который меня только что поучал? Теперь ты дурак и вроде как совсем не понимаешь, о чем тебя спрашивают? Не понимаешь, что без зенитного прикрытия любой хоть сухогруз, хоть танкер истребители просто из пушек на бреющем расстреляют?! Ничё, говорю, начнется война, добьюсь, чтоб тебя если не к транспорту, то хотя бы к эсминцу приписали.

– Ха, вот это правильно!

– Как дошло до них, что я не шучу, всполошились, забегали. Ой, это не к нам, ох, это вам нужно в наркомат морского флота к товарищу Дукельскому. Правильно товарищ Сталин говорит: бюрократ – первый враг советской власти, а в петлицах он вдвойне опасен.

– И что теперь, Командир?

– А я и к Кузнецову, и к этому Дукельскому на прием записался. А если и они проблему не решат, к самому товарищу Сталину пойду.

– И правильно! Товарищ Сталин разберется.

– Разберется. Только вот что, с каждой проблемой к нему бегать? У него тоже ведь всего двадцать четыре часа в сутках. Я вот чуть углубился в тему – практически везде стоят универсальные 45-миллиметровые полуавтоматы 21-К, а они, мягко говоря, как зенитки очень посредственные. Заниматься еще и этим? Так я не представляю, что здесь можно сделать. Другие зенитные автоматы аналогичного калибра в Союзе не производят.

– А как же быть?

– Уговорить шведов продать нам «Бофорсы». Закупить сколько возможно швейцарских «Эрликонов». Возобновить работы над 45-миллиметровой пушкой типа «Бофорс», разработанной на заводе Калинина. Но где найти время заниматься еще и этим, совершенно не представляю. Ладно, давай ближе к нашим делам. На днях к тебе в гости пожалует генерал-лейтенант Федоренко.

– Начальник автобронетанкового управления?

– Да. Изъявил желание лично посмотреть, куда это его подчиненных не пустили. Отказать я, сам понимаешь, не мог.