Предварительные решения - Сурмин Евгений Викторович

– Хорошо. Значит, я расскажу вам самую трагичную и самую трогательную историю о любви… Итак, «Титаник».

– Вы имеете в виду тот огромный трансатлантический лайнер, затонувший, кажется, перед самым началом большой войны?

– Да. Его. Огромный плавучий отель, роскошный для пассажиров первого класса и почти грузовой для третьего. Но в любом случае непотопляемый и величественный, олицетворяющий собой вершину технического прогресса. Итак. Главная героиня, молодая рыжеволосая красавица из хорошей семьи, герцогиня Примарская.

– О, Виктор, вы и латынь знаете!

– На уровне примус, секундус, не более, Лоуренс, не более. Пусть будет Примас, не Мальборо же ее называть.

– Согласен, а то сразу получим иск от британского правительства, – рассмеялся посол.

– Точно получим. Дальше, героиня плывет с маман и нелюбимым женихом, за которого она должна выйти по финансовым соображениям.

– О да. Древний и обнищавший, но гордый род. А жених – американский банкир?

– Если хотите, да. Теперь герой. Это бедный еврейский юноша, который в последний момент выиграл билет, разумеется, третьего класса, в кости и еле успел на пароход.

– Еврейский?

– А почему нет? Америка – страна возможностей, вот он и решил попытать счастья.

– Какой у вас, русских, все-таки необычный язык: пытать счастье.

– Куда деваться, не мы такие – жизнь такая.

– О! Это я тоже запомню. Прекрасное выражение на все случаи жизни. Что же дальше?

– Дальше они знакомятся, не знаю как, ну пусть он будет талантливый художник-самоучка. Она увидела, как он рисует людей на нижней палубе, и нашла способ спуститься.

– Эмансипированная барышня. Но, признаться, мне кажется это маловероятным, здесь нужно что-то более эмоциональное.

– Хорошо, Лоуренс, – майор на мгновение задумался, – она в ужасе от будущей свадьбы и хочет покончить жизнь самоубийством, бросившись в воду.

– Банкир так стар и безобразен?

– Нет, молод и статен. Но он консерватор до мозга костей, а она вольнодумец, даже бунтарь.

– Прекрасно! Дальше!

– Она стоит за ограждением, как там оно называется, леера вроде. Раздумывает: прыгнуть, не прыгнуть. Он начинает с ней разговаривать, отговаривает, а сам шаг за шагом незаметно приближается. И вот, когда она уже решила не прыгать и хочет перелезть через эти леера назад, девушка поскальзывается и падает. Но наш герой… потом придумаем ему звучное имя, успевает схватить ее и вытаскивает. Потом он показывает ей жизнь на третьей палубе. Разумеется, после чопорных правил своего круга она видит все в розовом свете. Молодость и приключения незаметно сближают молодых людей, и они неизбежно влюбляются друг в друга. Такие разные внешне и такие похожие внутри.

– Но как же мораль, рамки приличия? Я уже не говорю про все остальное.

– Это любовь, Лоуренс! Понимаете, как у Ромео и Джульетты, сметающая все на своем пути любовь. Он ее рисует…

– Обнаженной!

– Да! С подаренным женихом на помолвку кулоном, огромным, ограненным… разумеется, «сердцем», уникальным розовым бриллиантом «Пламя Бомбея».

– Правильно, чего мелочиться, двадцать карат, не меньше.

– Тогда уж сорок. В общем, у них чувства, и они спешат любить. Прекрасно понимая, что рейс закончится и их пути разойдутся, но запрещают себе думать об этом. И у герцогини рождается план! Тайно обвенчаться, а по прибытии парохода в порт сбежать. «Пламень Бомбея» она, конечно, оставит жениху, но у нее есть и свои драгоценности, которых хватит на первое время. Сказано – сделано. Они находят священника и уговаривают его обвенчать их.

– Но это невозможно – без семьи, без алтаря! И вообще, он иудей, а она протестантка!

– Они молоды, они влюблены. Таинство венчания – оно ведь для Бога, а не для людей. А Бог видит, что они любят друг друга. Думаете, парень в его возрасте ради возлюбленной не сменит веру? Кто там из Людовиков сказал, что Париж стоит мессы?

– Кхм, Генрих Наваррский. – Знатоком истории неожиданно для всех присутствующих и, кажется, больше всех для него самого оказался товарищ Запорожец. Разведя руками, как бы оправдываясь, армейский комиссар пояснил: – Как-то прочитал книгу Дюма «Королева Марго», и врезалось в память. У них там религиозная война была, католики с гугенотами резали друг дружку почем зря, вот Генрих в ней принимал самое деятельное участие.

– Вот! А тут любовь! – с не совсем понятной логической связью воскликнул майор.

– Хорошо, допустим. Я вынужден признать, что такое может случиться.

– Вот! Первая брачная ночь будет прямо в грузовом трюме. В лимузине. В сверкающем лаком темно-вишневом «Роллс-ройсе» последней модели. Конечно, ничего неприличного нарисовано не будет, все передадим намеками. Представьте запотевшее стекло машины, разглядеть возможно лишь смутные образы, и вдруг… ладонь на стекле. Все ждут развязки, кульминации. И тут… ТУ-У-У!!! Ревет корабельная сирена. Впередсмотрящий видит по курсу гигантский айсберг. Дальше корабль пытается уклониться, но все тщетно, самый кончик ледяной горы пропарывает «Титанику» борт. Вода постепенно и неотвратимо захватывает отсек за отсеком, палубу за палубой. На борту паника, шлюпок всем не хватает, как обычно в такие моменты, героизм и подлость проявляются рядом. В одном месте мужчины освобождают места женщинам и детям, в другом за шанс спастись идет жестокая драка. В конце концов корабль разламывается и тонет, а наши герои оказываются в ледяной воде. На счастье, в воде плавают обломки, и они натыкаются на один из них. Увы, места хватает только одному. Парень заставляет девушку залезть, а сам находится в воде, держа ее за руку. Думаю, не нужно объяснять, что к тому моменту, как их находит спасательное судно, в живых остается только герцогиня.

В комнате повисла пауза: и советский комиссар, и американский посол находились под впечатлением от услышанного. Александр Иванович Запорожец размышлял о поручении, данном ему самим товарищем Сталиным, и о том, что теперь его судьба решится по итогам этого странного разговора, а Лоуренс Штейнгардт еще ничего не подозревал и вспоминал своих знакомых в киноиндустрии, с кем можно было бы посоветоваться насчет сценария.

– Хорошая история, Виктор. Признаться, вы меня заинтересовали.

– Тогда, может быть, вы дослушаете ее до конца?

– Так это еще не конец?

– История любви юной герцогини и бедного художника, столь трагично оборвавшаяся среди льдов северной Атлантики, действительно подошла к концу, но ведь у нас есть еще «Пламя Бомбея».

– Превосходно! Я весь внимание.

– Проходит восемьдесят лет. На дворе тысяча девятьсот девяносто второй год, технологии скакнули далеко вперед. И вот находится человек, который организовывает экспедицию на дно моря к обломкам «Титаника», к уникальному розовому брильянту, который должен находиться в сейфе одной из кают первого класса.

– Такой камень будет стоить больше, чем целое состояние. Его цена будет сопоставима со стоимостью алмаза Хоупа[48].

– Да? Ну, вам виднее. Разумеется, про экспедицию написали в газетах и рассказали по радио. И вот одна старушка позвонила на радио и заявила, что она живой свидетель тех событий.

– Мой бог, это наша герцогиня!

– Совершенно верно, ее пригласили посетить исследовательское судно, и она, разумеется, приняла приглашение. Не знаю, на какой глубине затонул «Титаник», но уверен, в 1992 году он будет доступен для исследований. Смелые водолазы, раз за разом спускаясь в самое чрево океана, достают артефакты минувшей эпохи: какие-то детали интерьера, столовое серебро, личные вещи пассажиров.

– И вот представьте: герцогиня трогает чуть треснувшее ручное зеркальце, покрытую патиной расческу. Вот она закрывает глаза и начинает рассказывать историю. Свою историю.

– Да это целый кинофильм выходит, – первым высказал свое мнение Александр Иванович.

– Вы так думаете, товарищ генерал? – посол с интересом посмотрел на товарища Запорожца.