Таксидермист - Брайан Випруд

– Ну, это он, точно. Расслабься, Энджи. Дыши медленно, ровно.

В знаменитостях самое поразительное – то, насколько они одновременно похожи и не похожи на себя экранных. Окруженный таким их множеством, я быстро разглядел, что лица-то у них в общем и целом узнаваемы, а вот остальное может удивить. Пропорции – или диспропорции – были подчас удивительны. С немногими замечательными исключениями все мужчины оказались гораздо ниже, а женщины – гораздо выше. И, грубо говоря, чем больше звезда, тем больше у нее была голова. Буквально. Просто слоновьи черепа. Готовая тема для диссертации по остеологии какому-нибудь счастливчику-кандидату наук с большим штангенциркулем.

Центром ансамбля нижнего холла была алюминиевая статуя ню в стиле ар деко, и мы отирались у нее под боком, ждали, пили и как-то еще изображали непринужденную беседу полчаса. Наконец из-за громадных черепов и женщин-ватуси[94] вынырнул Питер – и впрямь жалкое создание, даже в смокинге. Он надел такую футуристическую гимнастерку а-ля Неру[95] с черной биркой вместо бабочки. Не дегенеративный подбородок, не жидкое сложение, не нависающий лоб, не голая макушка при длинных вялых локонах – масляная повадка была главной подкупающей чертой этой человечьей шкуры, управляемой изнутри скопищем амбициозных кальмаров. Отбросив мою протянутую руку струей елея, он тут же потащил демонстрировать нас всяким дизайнерам, выдающимся личностям и рафинированным аристократам. Питер всем представлял сделанные Энджи украшения. Мы с Энджи представлялись (сами) только тем, у кого хватало воспитания спросить. У меня начали уставать мышцы от дружелюбной улыбочки, которую я приклеил к своей роже, и на этой каторге низменного социального проституирования я уже молил, чтобы время сделало скачок и уже прозвенел бы третий звонок.

Аллилуйя! Огни вспыхнули ярче, и вся шобла потекла вверх по лестнице в главное фойе. Прямо передо мной поднималась по ступеням известная супермодель под ручку с каким-то темнолицым наглым ушлепком. Либидо – похотливый кочегар в котельной мужчины, и мое, как я слышал, горько рыдало.

С программками в руках мы прошествовали, дружески болтая, по проходу. Разыскивающие свои места протискивались мимо тех, кто останавливался поболтать. Мы были основными виновниками заторов, но Питер этого не замечал и не задумывался о таких мелочах.

Наконец, в середине восьмого от конца ряда (в партере), мы уселись: Питер между Энджи и своим эскортом (обрамленный собственным товаром), а я между Питеровым эскортом и каким-то мужчиной, которого, к счастью, не узнал. В общем, я сидел через два места от Энджи. Скорее всего, Питер отсадил меня подальше специально – чтобы Энджи было удобно завлекать публику с той стороны, а может, просто чтобы подгадить мне. Это был вечер Энджи, и я заранее был готов помогать, как только потребуется.

Зал был овальный, а золоченый потолок образовали вложенные друг в друга своды, уменьшающиеся к сцене. Вроде как та мишень, из которой выскакивает Поросенок Порки и говорит: «В-в-вот и все, ребя!»[96] Только в циклопическом масштабе – как нос ракеты-носителя «Сатурн-V».[97] Из оркестровой ямы перед сценой выглядывали головы музыкантов и инструменты – как луговые собачки. Инструменты тенькали и крякали, настраиваясь. По бокам от сцены толпились телекамеры, техники, змеиной оргией сплетались провода. Над головами было еще три яруса сидений.

Поскольку в силки Питеровой болтовни я не попал, то занялся изучением программки. Сначала мое внимание привлекла та часть, где говорилось, что тусовку эту будут передавать в прямой эфир цифровым сигналом, но одновременно – переводить и в аналоговую трансляцию. Я подумал, какое зловещее толкование дали бы этому факту в Церкви Джайва.

Я помню, что в ту минуту, оглянувшись кругом, подумал: в такой толпе знаменитостей и при всех принятых мерах безопасности мы с Энджи уж точно можем не бояться ретристов. И это было очень приятное осознание – после всего, через что мы прошли.

Я продолжил читать программку. Сценарий вечера был таков: открывает танцевальный номер «Городских Красавиц», потом вступительное слово принцессы, потом Особый Музыкальный Гость «Папа Вуду-Джайва», потом Непринужденно-Таинственные Иллюзионисты Гленн и Келлер, потом экс-президент Джералд Форд[98] проведет краткую презентацию со слайдами о серьезности черепно-мозговых травм, что-то еще… и, наконец, гвоздь программы – «Скоростная Трясучка».

Но к программке был подклеен маленький листок белой бумаги. Я прочел его, потом поднял с полу челюсть и перечитал еще раз – убедиться, что не галлюцинирую:

«По не зависящим от нас обстоятельствам вместо „Папы Вуду-Джайва“ выступит Скуппи Милнер и группа „Шикарные Свингеры“».

Глава 28

Я поморгал, я прищурился, но на бумажке по-прежнему было написано «Скуппи Милнер и „Шикарные Свингеры“». Я повернулся к Энджи показать, но когда помахал ей этим маленьким листком, она оторвалась от разглагольствований Питера только затем, чтобы помахать мне в ответ. Я сидел, уставившись на полоску бумаги, в голове гудело. Взгляд мой упал на список спонсоров: «Клево-Форма», корпорация «Аврора», Иллинойс. Тут меня как кирпичом по башке стукнуло – я вспомнил табличку в конторе Роджера Элка, какую-то благодарность от этой самой «Авроры». Какое отношение ко всему этому имеет дурацкий напиток здоровья? У меня вспотели ладони, и я как следует огляделся, высматривая Роджера. Букерман, настоящий или самозванный, был в числе спонсоров, и видимо, в трансляции будут рекламные паузы с роликами «Клево-Формы». Будут играть «Шикарные Свингеры». И это все на миллионную аудиторию, на всю страну.

Рдеющий громоотвод в моей голове заискрился, как электродуга, молниями кошмарного прозрения. Да ведь здесь ретристы и собираются пустить в ход сферы!

Будь это свадьба, мне надо было бы встать и сказать: «Я возражаю!» – прямо перед тем, как «Свингеры» выскочат на сцену. Но если я на этом Золушкином балу устрою сцену или выкину что-нибудь, особенно если не будет никакой очевидной опасности, меня, скорее всего, арестуют: быстро, тихо и бесполезно.

Что ж, Скуппи Милнер где-то поблизости, и я догадывался, что остальные негодяи – с ним. Ничего хорошего не будет, если я нарвусь на них. Не соваться же в змеиное гнездо: «Вы все арестованы!» Очевидное решение – вызвать в «Савой» Цильцера, и поскорее.

Я помахал Энджи и сказал одними губами: «Я скоро».

Электронное табло сбоку от сцены показывало 8:51. Девять минут до эфира, и, пожалуй, где-то полчаса до «Свингеров».

Выгребая против потока торопящихся на места, я просочился в фойе, и недоумевающий капельдинер показал мне ближайшие телефонные автоматы: под лестницей около мужского туалета или у туалета на балконе. Наверх еще валила толпа, и лифты бегали как заведенные, но лестница на балкон оставалась пустой – видимо, потому, что ее перегораживал бархатный трос. Я нырнул под него и побежал по ступенькам вверх.

Наверху я обнаружил следы частного приема, и поведение оставшихся гостей выдавало в них скорее седовласых меценатов, чем членов Гильдии киноактеров.[99] Я не обратил на них особого внимания, лишь сплясал маленький тустеп, обруливая какую-то даму в тиаре со сценарием в руках. Ее голубые сережки выглядели очень знакомыми.

Естественно, в тот вечер я вышел из дому без всякой мелочи, но теперь набрал номера моих телефонных карт, поговорил с оператором, узнал телефон участка и снова набрал номер. Дозвонившись, попросил детектива Цильцера. Дожидаясь, пока его позовут, я сидел и притопывал ногой – тут заиграл оркестр: наверное, увертюра, чтобы зал уселся. Кусая ноготь, я вдруг заметил знакомую фигуру, трусящую в смокинге вверх по лестнице. Я резко встал на ноги, и фигура обернулась.

– Что ты тут делаешь? – спросила она.

– Что я… Что ты здесь делаешь? Ты знаешь, что происходит?

– Тс-с!

Николас подошел, успокаивающе поднимая руку. На одном лацкане у него был значок с надписью «ОФИЦИАНТ», на другом – бэджик с именем «Рауль».

– Да, они собираются сегодня что-то провернуть. Букерман здесь.

– Это не…

– Сэр? – раздался голос у меня в ухе.

– Да? – сказал я.

– Детектив Цильцер на выезде. Оставите сообщение?

– Да. Скажите, звонил Гарт, из кинотеатра «Савой», и ему надо приехать сюда поскорей. Срочно.

Я положил трубку. Толку не выйдет.

– Кто это был? – встрял Николас.

– Копы. Цильцер. Я вызвал полицию.

Николас вскинул руки:

– Гениальный ход, Гарт. Ты оставил сообщение? Может, завтра он его получит. – Николас мягко положил обе ладони мне на грудь и устремил на меня взор Свенгали.[100]

Все, Гарт, шутки да игры кончились. Тай-брейк, и у них матч-болл, двухминутная готовность. Быстро рассказывай, что тебе известно.