Сделка обреченных - Давид Кон

– крупным планом коврик у стола с темными пятнами в центре.

– Вот еще кровь. – Гюнтер выложил на стол еще один снимок. – Но уже на диване. А вот диван общим планом. Вот крупный план пятен крови на полу. Вот…

– А что это? – перебил немца Андрей.

Гюнтер склонился над снимком. Палец русского уперся в какой-то предмет на ковре купе.

– Не знаю. – Гюнтер пожал плечами. – Какая-то палочка. Хотя нет. Она блестит в луче вспышки. Вроде иголка.

– Похоже, – пробормотал русский, поднося фотографию к глазам. – Хотя что-то в ней есть необычное. Точно. Она длиннее, чем обычная игла. Видишь?

Русский передал снимок девушке.

– Ага, – кивнула она. – Действительно, длинная игла. И в ней нет отверстия для нитки. Как она оказалась в купе?

Гюнтеру надоели эти глупости. Какая разница, что это за игла? Мало ли какой мусор может валяться на полу купе. Он выложил на стол следующий снимок.

– Это гильза, – сказал он. – Ее нашли вот здесь, под диваном.

– То есть стреляли откуда-то со стороны двери в купе, – сказал русский.

Гюнтер посмотрел на него с уважением.

– Точно, – кивнул он. – А вот тело убитого парня.

Женщина схватила фотографию. Русский разглядывал снимок через ее плечо. Убитый полулежал на диване, широко раскинув руки.

– Я не могу разглядеть его лицо, – шепнула Лиза. – Слишком мелкие черты.

– Лицо крупным планом будет на других снимках, – успокоил ее Гюнтер и перебрал несколько фотографий.

– Вот! – Он хлопнул рукой по коричневому прямоугольнику. – Видите, полицейские укладывают тело на носилки. А это – они раскрыли мешок, чтобы дать мне возможность сделать снимок. Вот вам и убитый крупным планом.

Мужчина и женщина склонились над фото. Гюнтер следил за ними. Женщина закусила губу и покачала головой. Гюнтер понял, что это – не ее дед. Русский молчал, но по тому, как напряглись у него скулы, Гюнтер понял, что он узнал покойного.

– Это ваш дед? – спросил Гюнтер.

Женщина покачала головой.

– Нет. Это не он.

– Точно? – зачем-то спросил Гюнтер.

Женщина поднесла снимок к глазам, развернула его к свету.

– Не он. Совершенно точно. Это не мой дед.

Гюнтер собрал со стола фотографии.

– К сожалению, больше я ничем вам помочь не могу.

Русский кивнул и поднялся с дивана.

– Спасибо вам!

Женщина продолжала сидеть. Гюнтер сложил фотографии в ящик.

– Скажите, Гюнтер, – начала женщина. – А почему вы в тот вечер выехали в Фюрстенвальде? Вы заранее знали, что что-то произойдет?

– Нет. – Гюнтер покачал головой. – Нас подняли по тревоге.

– А почему на вокзал выехали вы, а не полиция?

– Этого я не знаю. Я ведь был всего лишь фотографом, и меня никто не спрашивал. Но гестапо выезжало на место преступления, если дело касалось государственной безопасности.

– Спасибо. – Женщина встала и протянула ему руку. – Благодарю вас, Гюнтер.

Гюнтер пожал тонкую ладонь и поднял глаза на русского парня. Тот стоял у стола, нетерпеливо покусывая губу. «Парень взволнован, – понял Гюнтер. – Ему не терпится рассказать своей подружке о том, что он узнал убитого. А она, значит, не узнала. Хотя утверждала, что ищет деда. Нет, здесь дело не в пропавшем дедушке. Здесь что-то другое».

Но разбираться в проблемах странной парочки Гюнтер не собирался. Пусть ищут кого угодно. Хоть исчезнувшего Мартина Бормана. Ему нет никакого дела до всей этой ерунды. Он слишком стар, чтобы жить прошлым. Его интересует сегодняшний день и то, что молодежь уже ждет его в «Красотке Бриджит».

7

В полном молчании Андрей и Лиза спустились по полутемной лестнице и вышли из подъезда. Не дойдя нескольких шагов до «Ситроена», Лиза остановилась.

– Что с тобой, Андрэ? На тебе лица нет.

– Ты знаешь, кого убили в купе Восточного экспресса? – Голос Андрея дрогнул.

Лиза внезапно почувствовала слабость в ногах и прислонилась к машине. Неужели Андрэ хочет сказать, что она не узнала деда? Нет! Нет, это был не он. Это был совершенно другой человек.

– Я его узнал, – сказал Андрей. – Его фотографию мне показывал Госсе. Тот самый архивариус, о котором я тебе рассказывал.

Лиза помедлила. В голове метались обрывки каких-то мыслей, какие-то многочисленные «почему?», «как?» и «неужели?». Андрей почувствовал настроение Лизы, осторожно взял ее за руку и сказал почему-то шепотем:

– Это агент французской службы общей разведки Пьер Матин.

В полном молчании Лиза отняла руку, открыла дверь машины и села за руль. Андрей сел рядом. В голове у Лизы бушевал ураган мыслей, возражений и противоречий. Офицер французской разведки в купе дедушки Жана. Почему? Как? Этого не может быть! Андрэ ошибся.

– Мы должны вернуться в Париж, как можно быстрее, – сказал Андрей.

– Вернуться? – Лиза сбросила оцепенение и повернулась к Андрею. – Как вернуться? Тебя же ищут.

Андрей беспечно махнул рукой.

– Пусть ищут! Через границу ты меня перевезешь в багажнике. А в Париже я отсижусь у тебя. Теперь, когда мы знаем, кого убили в купе Восточного экспресса, я просто обязан довести это дело до конца. И доведу! Никуда они не денутся.

Лиза не очень поняла, кто это «они» и почему эти они «никуда не денутся», но решила не выяснять. Идея возвращения в Париж показалась ей слишком рискованной и дерзкой. С нее хватит одного переезда через границу. Она на всю жизнь запомнит внимательный взгляд белокурой пограничницы, который та переводила с фотографии в паспорте на Лизу. Но с другой стороны, не она ли всего три дня назад уверяла Андрэ в том, что машины на границе не досматриваются? Германская полиция, конечно, уже сообщила французским коллегам, что Андрей в Берлине. Значит, искать его будут в Германии. Никто во Франции не подумает, что русский, обвиняемый в совершении убийства, способен вернуться в Париж. Нет! Такого сумасшествия французские контрразведчики даже представить себе не смогут. Лиза усмехнулась своим мыслям и задорно подмигнула Андрею.

– Хорошо! Вернемся в Париж! Выезжаем немедленно?

Андрей оторвался от утренней газеты, которую он небрежно пролистывал.

– Давай все-таки поужинаем. Ужинать в Берлине, а завтракать в Париже – это красиво. Это по-нашему, по-русски.

Лиза кивнула. По-русски. Это точно. И возвращаться в страну, где тебя ищет служба безопасности, вероятно, тоже.

* * *

Переход через германскую границу прошел настолько спокойно, что Лиза удивилась. «Это уже входит в привычку, – усмехнулась она. – Скоро я стану закоренелой контрабандисткой». Лиза спокойно выслушала обычное «Passcontrolle! Papiere, bitte!», не без интереса рассмотрела смуглого длиноволосого пограничника, который, бегло просматривая ее паспорт, бросал на рыжеволосую француженку не по должности пылкие взгляды.

Переехав границу, Лиза облегченно вздохнула и остановила машину у французского пункта контроля. Но ее надеждам на теплый прием