Стоянка поезда – двадцать минут - Мартыненко Юрий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кс
тати,
мой племянник
Вилли
сейчас
путешествует
по России, —
сообщил
Генрих
после
того, как они познакомились
с Катериной
ближе.
— Что вы го
ворите?
Именно
сейчас
ваш племянник
находится
в России?
— Да, он дав
но
задумал
с товарищами
сделать
видеофильм
о теперешних
демократических
переменах там.
— Как лю
бопытно!
— К со
жалению,
товарищи
отказались
от проекта,
и Вилли
отважился
на поездку
в одиночку.
— Даже так? Дос
таточно
смело,
вы не находите?
— Сог
ласен.
— Пос
тупок,
достойный
настоящего
мужчины.
— Я гор
жусь
моим мальчиком,
моим славным
Вилли.
Это — сын моей племянницы.
К сожалению,
она рано ушла из жизни.
У меня детей
не было. Жена тоже рано покинула
меня. Так что Вилли
для меня — всё… Вся семья… Я считаю
его племянником,
он меня дядей.
У меня тоже когда-
то по материнской
линии
был дядя — родной
дядя Ройзен…
Но вернёмся,
если вам интересно,
к Вилли.
— Да, вер
нёмся.
Мне чрезвычайно
интересно
уже и тем, что молодой
человек
отважился
в такое
неспокойное
время
на путешествие
по России.
Ой, кажется,
я что-то не то сказала, —
женщина
смущённо
глянула
на собеседника.
— Ни
чего.
Как говорят
русские,
всё нормально.
Вилли
едет по России
в главном
железнодорожном
экспрессе
«Россия».
— «Мос
ква-
Владивосток»?
— Да, та
кой
маршрут.
Я знаю, что он пролегает
в стороне
от Северного
Кавказа.
Поэтому
не извиняйтесь,
поскольку
никакого
намёка
на опасность
вы не сделали
и потому,
уверяю
вас, для волнений
нет оснований…
— Это пас
сажирский
поезд
дальнего
следования.
Назывался
так и во времена
Советского
Союза, —
уточнила,
стараясь
тем самым
сменить
тему, Катерина,
поправляя
на переносице
солнцезащитные
очки зелёного
цвета
в массивной
оранжевой
оправе.
Очки куплены
дома — в России.
Современные —
каплевидные —
в тонкой
металлической
оправе
и не с таким
ужасным
яркопроявленным
зелёным
цветом
стёкол,
вероятно,
купить
еще не успела.
Поэтому
можно
предположить,
что женщина
въехала
в страну
сравнительно
недавно.
Выбросить
старые
очки в мусорную
урну и купить
модные,
было не в привычке
русского
человека.
Во-первых,
жалко,
привыкла,
да и денег
всё-таки стоят.
И ещё раз жалко,
но теперь
уже новых
денег
в валюте
на новую
покупку.
Каждая
марка
на счету.
Так что сойдут
и старые
солнцезащитные
очки, приобретённые
во времена
Советского
Союза
в одном
из киосков
«Союзпечати».
А, во-вторых,
появление
Катерины
на пляже
в другой
раз с новыми,
каплевидными,
очками
могло
означать,
что русская
женщина
начинает
адаптироваться
в новой
для неё стране.
И это обстоятельство
несколько
порадовало
Генриха
в том смысле,
что Катерина
как бы становится
ближе
по духу, поведению
и образу
жизни,
европейскому
образу
жизни.
Значит,
и общаться
с ней всё интереснее.
Вил
ли
заканчивал
обучение
в Берлинском
университете
на социально-
экономическом
факультете.
Одновременно
серьёзно
увлекался
историей.
Будущий
видеофильм
должен
стать практическим
приложением
к его диплому,
тема которого
звучит
так: «Россия
в Азиатско-
Тихоокеанском
регионе:
проблемы
его геополитического
самоопределения».
Однокурсник
и приятель
Вилли —
Густав —
преследовал
те же цели, но по другой
теме для своего
диплома.
Она касалась
российского
рыболовецкого
флота
на Дальнем
Востоке.
Густав
улетел
из Москвы
во Владивосток
самолётом.
Приятели
наметили
встретиться
там, а затем,
до конца
отработав
свои научно-
практические
темы во Владивостоке,
вместе
вернуться
домой.
13
Се
редина
1990-х годов.
Каж
дый
раз в Родительский
день поминовения,
иначе
говоря,
на Радуницу,
бывая
на кладбище,
Василий
навещал
могилки
старых
фронтовых
друзей-
односельчан.
По внешнему
виду самой
могилки
можно
было судить,
как о материальном
достатке
семьи ушедшего
в мир иной фронтовика,
так и, в какой-
то степени,
о моральных
качествах
его близких
родственников.
Речь, конечно,
не о вдовах-
старушках
и не младших
братьях и сёстрах,
которые
сами уже в преклонном
возрасте,
речь о детях.
Вот похоронен
Кузьма
Иваныч.
Надгробный
из мрамора
памятник
песочно-
красного
цвета
виден
издалека.
Сын живёт
и работает
на Севере.
Кажется,
в Тюмени.
На нефтяных
промыслах.
Вот Иван Константинович.
Покосившаяся
тумбочка,
сваренная
из металлических,
когда-
то крашеных,
теперь
облупленных
арматурин.
Фотокарточка
под круглым
стёклышком
за годы выцвела.
Вместо
лица белое
с жёлтыми
разводами
пятно.
Дочь живёт
здесь, в селе. Мужа давно
нет. Разбежались
ещё по молодости,
когда
отец был жив. Мыкается
дочь, оставшись
без работы
после
развала
колхоза.
Мать-старуха
перебивается
на пенсию,
помогая
дочери
и непутёвому
внуку,
который
сначала
по колониям,
теперь
по взрослым
зонам
тянет
сроки.
Вот опять могилка.
Здесь Анатолий
Мефодьевич.
Простенькая,
но ухоженная.
Бабка
старается
из последних
сил. Дети далеко,
но копейку
не пришлют.
Ладно,
хоть живут
семьями. Должно
быть, не бедствуют,
хотя последнее
письмо
от них приходило
года два назад.
Вот Павел
Романович.
Могилка
в запустении.
Бабка
померла,
пережив
мужа на несколько
лет. Сын учёный.
Доктор
наук. Знает
два иностранных
языка.
Живёт
в Москве.
Не приезжал
хоронить
ни отца, ни мать.