Сахар и золото - Эмма Скотт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За этим умиротворением скрывалось нечто чистое и простое.
Я скучал по ней. Скучал по Фионе.
Она выглядела красивее, чем я помнил. От розовых волос отражалось солнце, но врожденная доброта сияла не менее ярко. На прогулку она постаралась одеться приличнее: топик, мешковатые брюки, но мне это не помогло. Я все равно беззастенчиво глазел на изгиб ее шеи, на грудь. Хотя, казалось бы, уже изучил ее тело. Все в ней было чертовски идеальным, и я испытывал дикое возбуждение, желая прикоснуться, жестко трахнуть ее или взять сильно и медленно. Глубоко. Так, как ей нравилось.
Но кроме того меня снедало еще одно жгучее желание. Хотелось просто лежать, опустив голову на ее колени. Чтобы она перебирала пальцами мои волосы, пока мы в тишине и покое смотрим на океан.
«Что это, черт возьми, такое?»
С трудом оторвав от нее взгляд, я сосредоточился на том, чтобы налить лимонад. Фиона прикоснулась своим пластиковым стаканчиком к моему.
– Твое здоровье.
Она сделала лишь глоток, в то время как свой стакан я осушил полностью. Хотелось чего-нибудь крепкого, чтобы немного притушить возбуждение.
Фиона сделала небольшое углубление в песке и установила в него стаканчик.
– Итак, Ник, расскажи мне об изменении в твоих планах. Разве ты не должен работать?
«Будь осторожен, – сказал я себе, – ничего не испорти».
– Я не работаю на компанию, – признался я. – Обычно я просто говорю эту ложь, поскольку правда звучит или жалко, или странно. Хотя скорее и то, и другое.
– Это ложь?.. – протянула Фиона, отстраняясь и замирая. – И что же тогда правда?
– Я игрок. Вернее, зарабатываю на жизнь игрой. Разъезжаю по стране. А когда партнеры по покеру интересуются, чем я занимаюсь, говорю, что продаю запчасти для мотоциклов. Не хочу, чтобы они знали, что я гриндер.
Фиона кивнула, переваривая услышанное.
– Мне показалось, что твоя визитка выглядит невзрачно.
– Прости, что солгал тебе, – сказал я.
«Жаль, что приходится тебя обманывать».
– Меня бы беспокоило это, но… ты всем рассказываешь одну и ту же историю?
– Ага.
Напряжение, от которого вибрировал воздух вокруг нее, ослабло.
– Мне без разницы, что ты гриндер, – заявила Фиона. – На самом деле, это даже интересно. Как ты вообще начал играть в покер?
Уткнувшись взглядом в песок, я принялся выводить круги костяшками пальцев, на которых было вытатуировано слово «Обман».
– В детстве у меня начались… эмоциональные проблемы. – Мягкое тепло Фионы обволокло мое беспокойство. – Мой отец был мудаком. Он не мог общаться со мной. Или не хотел. Сбежал, когда мне исполнилось десять.
– Ник, мне очень жаль…
– Я рад, что он исчез. – Подняв голову, я заглянул Фионе в глаза. В них читались доброта и сопереживание, и следующие слова сами сорвались с моих губ. – Он бил мою мать. Нечасто, несколько раз в год. Но даже один раз – это чертовски много.
Провидение показало, как Фиона отшатнулась, и ее накрыла его тьма. Вспыхнувшая внутри злость сожгла мою боль дотла.
«Он бил тебя, Фиона? Я убью этого ублюдка…»
Нет… воздух извивался вокруг нее змеей, и я понял, что он не доходил до рукоприкладства.
«Расскажи мне Фиона. Сделай это раньше провидения…»
Однако она молчала, отгородившись от собственных воспоминаний, и ждала продолжения. Я не стал обманывать ожиданий. И плевать, что с тех пор, как отлежал в больнице, я никогда не рассказывал свою историю. Никому. А вот теперь решил раскрыть душу перед Фионой.
– Моя мать в двадцать лет эмигрировала в Америку. Из Москвы. Она почти не говорила по-английски, и когда отец ушел, ей пришлось туго. Она не знала, что со мной делать. А я оказался…
«… больным на голову».
Я вздрогнул, но быстро спохватился и сделал вид, что пожал плечами.
– Да… в любом случае мама не смогла бы справиться.
– Что случилось? – тихо спросила Фиона.
– Она водила меня по психиатрам, но все они оказались некомпетентны. У меня редкий случай. Во всяком случае, так они говорили. Я провел три года в дерьмовой низкобюджетной психушке, где меня тыкали, кололи, накачивали дурью и использовали шоковую терапию…
– Электрошок? – в ужасе переспросила Фиона. – Сколько тебе было?
– Четырнадцать, когда это началось. Семнадцать, когда закончилось. Я попросту сбежал.
Фиона сидела, скрестив свои длинные ноги и наклонившись ко мне.
– Сбежал? Из больницы?
Витающие над ней мрачные воспоминания потянулись ко мне.
«Вот и связь. Она тоже сбежала…» – догадался я.
Я моргнул.
– Да. Я не мог удрать в прямом смысле, хотя, видит бог, и пытался. Нет, пришлось притвориться, что мне стало лучше. Справился с программой. Перестал конфликтовать с санитарами. Выплевывал лекарства. Говорил то, что от меня хотели слышать. Это заняло шесть месяцев, но план сработал. Меня выпустили.
– Так ты одурачил врачей?
– Я знал, о чем они говорят, – сухо произнес я и покачал головой. – Это была дешевая больница. Ниже стандарта. Моя мать не могла позволить себе врача, который бы оказал мне реальную помощь.
– Поэтому они тебя отпустили.
Я печально улыбнулся.
– Вылечился.
– Но это не так? – осведомилась Фиона.
– Нет, у меня… сильная агорафобия и клаустрофобия.
Беспокойство Фионы смягчилось, ее аура согревала меня.
– Агорафобия… это страх перед толпой? – Я кивнул. – Тебя из-за этого не выпускали из больницы?
– Нахождение в толпе народа вызывает приступы паники, и если они сильные, то у меня возникают зрительные и слуховые галлюцинации. – Я отвел взгляд от доверчивого лица Фионы. – Врачи сказали, что не встречали ничего подобного.
Прозвучало неплохо. Во всяком случае, правдоподобно. Синтез реальности и дерьмовых диагнозов, которые мне ставили врачи. Только вот правда рвалась наружу, желала быть высказанной вместе с историей об оскорблениях со стороны отца и апатии матери. Однако узнав, кто я такой, Фиона возненавидит меня. А я не вынесу ненависть еще одного человека, до которого мне есть дело, за то, что не в силах контролировать.
– Очевидно, тебе пришлось нелегко, – произнесла Фиона. – Сейчас лучше?
«Нет, я на грани…»
Я пожал плечами.
– Более-менее. Стараюсь избегать толпы. Большой город убивает меня.
– А как сюда вписывается покер? – поинтересовалась Фиона.
– Когда я перестал драться с санитарами, у меня появилось много времени. Один и парней, Анжело, проводил ночную игру. Я мало сплю и Анжело знал это. Он дал мне возможность посмотреть, а кто-то другой решил, что будет забавно пустить меня за стол. А потом оказалось, у меня дар читать людей.
– Их фразы, –
