Проходящий сквозь стены - Александр Сивинских

— Землячок, дай коньячку хлебнуть. А то озяб, понимаешь…

Он с безропотностью приговоренного к расстрелу протянул пузатую емкость. «Camus X.O. Borderfes» — значилось на этикетке. Точно таким обещал меня как-то угостить шеф, да так и не угостил. Похоже, и сегодня толком испробовать не удастся.

— Ой, не по средствам живете, мил человек, — сказал я мужичку укоризненно.

После чего заткнул горлышко пальцем и приложился бутылкой к его черепушке…

Глава восьмая

СОКОЛИНАЯ ОХОТА

С хозяйственного двора я выбрался без особых приключений, будучи уже одетым, обутым и в кепке с надвинутым на глаза козырьком. Комбинезон, взятый взаймы у грузчика, припахивал рыбой пряного посола и фруктовой гнильцой, штанины были коротки, а футболка под мышками пропиталась чужим потом до солевых разводов — но это была все ж таки одежда. И одежда как раз такая, какая мне требовалась. Маскирующая. Идет себе рабочий человек после поздней смены домой. Что с него взять?

Не без труда поборов сорочье желание посмотреть, что творится у парадного входа, я поспешил к ближайшему проулку. С районом, прилегающим к трижды злосчастному «сакрыттому клуппу», знакомство мое было не так чтобы очень тесным, но заблудиться я не боялся. На расстоянии прямой видимости, приблизительно в полукилометре, а то и меньше, пролегает один из центральных проспектов, где, возможно, до сих пор трамваи бегают. Уж такси-то наверняка.

В переулке, однако, меня поджидали. Из первой же арки растянувшегося на весь квартал дома-«корабля», точно чертик из коробочки, выскочил человек в милицейской форме. Поманил зажатой в руке папкой. Ох, и оробел же я! Что за жизнь такая пошла собачья? Из огня да в полымя. Милиции-то какого рожна от меня понадобилось? Привлечь за совершение разбойного нападения на скарапеевского грузчика? Так ведь я всего лишь легонько оглушил его. Даже не до крови. Ну, может быть, и выступила капелька-другая. С другой стороны, шишка у него на головенке получилась ничего себе, страшненькая. Да и одежду я забрал. Это на сколько же потянет «по совокупности»?

Лет на пять общего режима, сказал я себе и горестно вздохнул.

Тут напугавший меня мент вышел под фонарь, снял фуражку, я разглядел знакомый светлый бобрик и знакомые торчащие ушки и понял, что это мой добрый знакомый, молодцеватый участковый Стукоток. От сердца чуточку отлегло. Но все-таки пребывание его здесь, за тридевять земель от подопечной территории, показалось мне странным. Даже, пожалуй, подозрительным. Неужели, насторожился я, нарочно поджидает? И как только умудрился очутиться в нужном месте? Минуту назад я и сам толком не знал, куда побегу. Прям не рядовой мент, а гений проницательности и предусмотрительности. Эраст Фандорин какой-то.

— Павел Викторович, — окликнул он. (Точно, меня выслеживал!) — Не пугайтесь, ради бога. Мы с вами знакомы. Старший лейтенант Стукоток, помните?

Я кивнул.

— Да.

— Вот и замечательно, — просиял Стукоток. — А я по вашу душу.

Ого, никакой это, оказывается, был не Фандорин, а самый что ни есть Мефистофель! Старший душегуб от инфернальности, вариант XX века. Вместо пышного плаща с кровавым подбоем — серенькие погончики, вместо шпаги — резиновая дубинка. Н-да, измельчало сатанинское воинство. Интересно, какая нынче цена за бессмертную субстанцию? Штука «у. е.»?

— Не продается, — гордо отвечал я.

— Что? Уточните. — Смутить Стукотка оказалось не так просто.

— Душа, — сказал я. — Не продается.

— Шутки шутим, — без улыбки констатировал лейтенант. — А между тем я располагаю достоверными сведениями, что у вас возникли неприятности.

— Ну и?..

— Мне поручено позаботиться о вашем ближайшем будущем.

— Ага. Значит, будете арестовывать, — сделал я вывод.

— Павел Викторович! — В голосе его вдруг зазвучала почти отеческая нежность. — Вы напрасно ершитесь. Понимаете, для человека в форме гораздо больше реальных возможностей отдельные скользкие вопросики порешать. Не выходя за рамки служебных действий. Понимаете? — спросил он опять.

По-моему, в вопросе слышался явный подтекст.

— Угу, — сказал я с нахлынувшим облегчением. Наконец-то, кажется, мне начало везти. А шеф-то — какой умница! Решил действовать законным путем.

— Да не стойте вы посреди улицы, как столб, — сказал Стукоток. — Отойдемте сюда, здесь скамеечка.

— Вас послал Сулейман? — на всякий случай уточнил я, приближаясь.

Участковый иронично хмыкнул.

— Кто это? Не имею счастья знать. Но в свете последних событий могу сделать вывод, что послал он вас, дорогой Павел Викторович. Желаете, продиктую приблизительный адрес?

Адрес я знал, причем точный, а поэтому насупился.

— Тогда зачем вы здесь?

— Есть такая профессия, — сказал он с грустной торжественностью, — Родину защищать.

— Ну! — восхитился я, как будто чуточку даже позавидовав его жертвенности и верности долгу. Подумать только, находятся еще богатыри-пассионарии в наше смутное время! Восхищение, однако, не помешало мне затормозить и даже податься назад. В голову, откуда ни возьмись, возвратилась мысль, что кроме старины Сула существуют и другие лица, заинтересованные в моем пленении. На горизонте опять замаячили пять лет общего режима.

— Баранки гну, — неожиданно грубо отреагировал Стукоток. — Это благородное служение ждет тебя, гражданин Дезире.

— Что-то не возьму в толк, о чем это вы…— сказал я почти уже сердито.

— А что неясно? Заканчивается весенний призыв в вооруженные силы. На моем участке катастрофический недобор. Начальство, естественно, в бешенстве. Хоть из-под земли нарой им полный комплект военнообязанных юношей, иначе…— Тут он, как я понимаю, воспроизвел слова начальства, живописующие, что со старшим лейтенантом Стукотком произойдет, если требуемый комплект рекрутов не наберется. Слова были сочные, образные — такие, знаете ли, документально-кинематографические. Беспощадные крупные планы, глубокие и резкие перспективы, бритвенная острота раскадровки и напористая динамика… Изображали они главным образом различные половые извращения. — Вот я и рою, аки большой роторный экскаватор последней модели. Без сна, понимаете ли, без отдыха. Пятерых уже откопал. Такие молодцы бравые, один к одному! Ты шестой будешь. Короче говоря, ждет тебя медкомиссия, призывник Дезире. Сапоги, портянки, ать-два левой… Здорово живем! Пришла беда, откуда не ждали.

— У меня отсрочка, — проговорил я, торопливо прикидывая, не лучше ли удрать, заорав «на помощь!». Кракены, право слово, начали мне казаться едва ли не ангелами.

— Про отсрочку ты, Павел Викторович, товарищу военкому поведаешь, — строго сказал Стукоток. — Только он слушать тебя вряд ли станет. Универ, к твоему сведению, дал отмашку: академический отпуск студента Дезире благополучно закончился. По причине отчисления оного из сплоченных рядов императрицынского студенчества. Взялся учиться — учись. Не желаешь — скатертью дорога. Так что собирайся в путь, господин призывник! «Как будто ветры с гор трубят солдату сбор, дорога от порога далека…» — Он подмигнул.

Замешательство мое достигло наивысшей отметки. Я никак не мог понять, гонит мне тут Стукоток напропалую или всерьез всю эту чешую разводит? То «вы» и «реальная возможность скользкие вопросики порешать», то «ты» и «ать-два левой». Или это, говоря образно, звенья одной цепи? Кандальной. В каковую заковывают настигнутых беглецов от священного долга? Может, у милиции принято таким вот способом над отловленными призывниками потешаться? Играть вроде как кошка с мышью. Корпоративный юмор и тому подобное. Потом я сообразил, что мне, в общем-то, предложен пусть не самый комфортный, но вполне приемлемый выход. Не я первый спасаюсь бегством под защиту ВС. Ситуация-то почти классическая.

— Повестку покажите, — сказал я.

— Повесточку — это беспременно… Не токмо покажу, но и…— Он полез в свою планшетку, впрочем, ни на секунду не выпуская меня из виду. — Вручу под роспись. Ага, вот она, родимая.

В момент, когда он с довольным видом извлек из планшетки некий розоватый бумажный листок, раздался гул мотора, и переулок осветили мощные фары. Темно-зеленый «Шевроле-Блейзер» с намертво тонированными стеклами прямо по тротуару подкатил к нам и резко затормозил. Плечистые братцы-кракены (вот бы кого в хаки обрядить, мелькнула мысль) бесцеремонно и безмолвно отпихнули ничего не понимающего Стукотка, а меня почти зашвырнули в машину. Быстро впрыгнули сами. Джип тут же начал разворачиваться, недовольно взрыкивая. Тротуар для маневра этому мастодонту был явно узковат.

— Снимай одежду, — сухо скомандовали мне.

— Идите вы…— огрызнулся я.

Не больно-то и жалко мне было этих тряпок, но принцип…

Под носом у меня материализовался крайне убедительный кулак. Костяшки пальцев были точно шляпки заклепок, которыми скрепляли броневые листы линкоров лет сто назад. Такие же огромные и твердые. После столь веского довода мне не осталось ничего иного, как скоренько забить на принципы и послушно начать раздеваться. Места в «Блейзере» имелось предостаточно. Через минуту благоухающая рыбой униформа грузчика полетела в окно.