Крах империи (Курс неизвестной истории) - Андрей Буровский

Неудачная война 1904--1905 годов с Японией приостановила русское продвижение в Китай, но и так на Дальнем Востоке у Российской империи появились владения, по площади превышавшие территорию иной «великой державы».

Итак, рост, рост и рост. Весь XIX век Российская империя растет, увеличивается, округляется за счет сопредельных государств.

Глава 2. Европа в России

Неси это гордое бремя -

Родных сыновей пошли

На службу тебе подвластным

Народам на край земли -

На каторгу ради угрюмых

Мятущихся дикарей

Наполовину бесов,

Наполовину людей.

Р. Киплинг

«Бремя белого человека»

Между Российской империей· и СССР много различий. Одно из важнейших — Российская империя последовательно видела себя европейским государством. Мало того, образованная верхушка самого русского народа считала себя европейцами, призванными окультурить нецивилизованную туземную Россию. В Российской империи постоянно жили представители европейских народов. Некоторые из них исчезли практически бесследно, из чего вовсе не следует, что с ними обязательно случилось что–то скверное: они попросту ассимилировались. В XVII веке в Московию ехали шотландцы, проиграв гражданскую войну. Их потомками стали Бестужевы и Лермонтовы, но какого–то особого шотландского слоя в России, колонии русских шотландцев, не сложилось.

Французов за XVIII век въехало до 50 тысяч человек, да еще 100 тысяч французов осталось в Российской империи после 1812 года. Удивительное дело! Эти французы не убежали в «цивилизованные страны» при малейшей возможности, а остались навсегда в России.

Но и особой колонии русских французов не возникло, остались только фамилии Машеров и Машанов, неопровержимо свидетельствующие о предке–французе.

В разное время и при разных исторических условиях возникали колонии итальянцев (из разных княжеств), норвежцев, датчан, голландцев. Была даже крохотная колония в Петербурге голландцев из городка Фризинхайм. Путь всех этих колоний одинаков — первые два поколения воспринимали себя как иностранцы, временно живущие в России, или в лучшем случае как эмигранты. А потом они становились русскими датчанами и русскими норвежцами, жившими одновременно в двух культурах. это состояние очень точно описал русский голландец Эгберт Эгбертс: «В Голландии ты русский, в России — голландец. Ты находишься во власти двух культур, которые сосуществуют, не сливаясь в единый поток, а подобно двум параллельным течениям сопровождают тебя всю жизнь» [31, с. 202].

Положение русского иностранца не было устойчивым. Два–три, иногда даже одно поколение — и следующие генерации в семье были уже русскими, без всяких оговорок. К рубежу ХХ века барон Врангель и Литке были русскими людьми, часть предков которых когда–то были немцы. И только.

Но, вообще–то, в империи один народ устойчиво держался в положении русских иностранцев — и это как раз русские немцы.

Помимо прибалтийских немцев, в Российской империи были еще и переселенцы на Волгу и на Алтай. Волгодейчи довольно сильно отличались от остзеедойчей — почти что другой народ. Судьба русских немцев при советской власти ужасна — в 1941 году они оказались ответчиками за «зверства немецко–фашистских захватчиков» [32, с. 44–179]. Но весь XIX век русские немцы–колонисты составляли полезнейший для империи и высоко ценимый общественный слой. Жили они большими колониями, со своими церквами, старшинами и пасторами и даже в отношениях с властями не всегда переходили на русский язык — скорее представители властей охотно практиковались в немецком. При этом немецкие колонисты не несли воинской повинности. По сути, положение немецкого колониста было привилегированным.

Русских немцев было много — к началу ХХ века порядка 1,2 миллиона человек. Это одна из причин, по которой им мало угрожала ассимиляция.

Вторая причина в том, что они могли поддерживать связь с Германией — когда и сколько хотели. Граница оставалась открытой, и всякий, кто хотел, мог учиться в германских университетах, поддерживать с Германией любые отношения. Рихман учился в Иене. Паллас и Гмелин выпускали в Германии свои книги. Мой прадед Эдуард Шмидт скупал скот для одной немецкой фирмы, а жену взял из крестьянской семьи Рабе, из–под Гамбурга. Не он один был такой.

НЕМЕЦКИЕ УЧИТЕЛЯ

В создании современной армии Московии в XVII веке огромную роль сыграли служилые иноземцы. До 80% из них были этнические немцы.

Первый в Московии воинский устав — «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» написал в 1621 году Анисим Михайлов, сын Радишевский, дьяк Пушкарского приказа. Основывался он на «Военной книге» Леонарда Фронспергера.

Интересна репутация у немцев: когда во время восстания 1648 года царь Алексей Михайлович оказался без верных войск, возле дворца выстроился отряд «служивых иноземцев». Немцы пришли с развернутыми знаменами, с барабанным боем, но никаких ни враждебных, ни угрожающих действий не предпринимали (впрочем, и приказа из дворца тоже не было). Так вот: при появлении на площади немцев плотная толпа расступилась, давая им пройти, и народ кланялся немцам, говорил, что знает их как людей справедливых, честных, которые обманов и притеснений боярских не одобряют.

Постепенно этнические русские все больше вытесняли немцев из высших эшелонов армейской власти. В 1729 году, до воцарения Анны, в армии был 71 генерал, из которых иноземцев — 41 человек (58% личного состава).

В 1738 году генералов было 61 человек, из них иностранцев — 31 человек (52%).

После Петра в Академии наук числилось 300 академиков. До 1741 года все они были этническими немцами.

Не буду даже говорить, что кроме Остермана и Миниха во времена Анны в России жило много очень полезных иностранцев: академики Делиль, Бернулли, Эйлер, Байер, Миллер, Гмелин, Крафт, архитекторы Растрелли (отец и сын), Трезини, художники Перезенотти, Валериани, музыканты Ристоли, Арайя. Именно в это время датчанин Витус Беринг руководил грандиозной экспедицией, а француз Ланде создавал первую балетную школу.

У всех были русские ученики!

Можно сколько угодно иронизировать по этому поводу, вроде классического грибоедовского:

Колпак его, халат,

Перст указующий, все признаки ученья,

Как наши детские тревожили умы,

Как с детских лет привыкли верить мы,

Что нам без немцев нет спасенья!

Но что плохого для России сделало множество карлов иванычей, которые пестовали барчуков, как в «Детстве» Льва Толстого. И французских учителей, носителей языка.

Когда Пьер уверяет французского офицера, что он не француз, тот отвечает коротко и ясно:

— Расскажите вашей бабушке!

Не верит …

А многие ли из вас, любезные читатели, смогут говорить с немцем или французом так, чтобы вас приняли за коренных немцев и французов? Вот они и признаки ученья.

ПРИВИЛЕГИРОВАННЫЙ СЛОЙ

Если есть слой, который можно считать привилегированным, на него легко возложить ответственность за собственные неудачи. В высших эшелонах власти к 1730 году скопилось чересчур много немцев, и это позволило русским не обсуждать многие проблемы Российской империи и русского общества.

Репрессивный полицейский режим? А это все Бирон, он бироновщину и завел.

Роскошь двора? Иллюминации и карнавалы на фоне пухнущих от голода деревень? А это иностранцам русских не жалко. Никто не думал о будущем? А это иноземцы так решили, им же России не жалко.

Тайная канцелярия? А кто направлял руку Ушакова? Иноземцы и направляли, Ушаков только исполнял, и попробовал бы он …

В общем, готовые ответы есть на все возможные вопросы, и это опаснее всего. В смысле — опаснее для самих русских. Выдуманное ими самими германское иго очень удобно, чтобы не думать. И не задавать других вопросов …

Например, кем нужно быть, чтобы создать в стране фактически оккупационный режим? Режим, в котором иноземцы будут чувствовать себя комфортнее русских? И какими дураками (а это еще мягкий эпитет) надо быть, чтобы позволить им это?

Миф о немецкой партии так утвердился в науке, что даже В. О. Ключевский довольно просто объясняет, что же это происходило: «…немцы после десятилетнего господства своего при Анне, озлобившего русских, усевшись около русского престола, точно голодные кошки около горшка с кашей, и достаточно напитавшись, начали на сытом досуге грызть друг друга» [33, с. 130].

Почему это миф? Да уже потому, что нет в России никаких таких немецких интересов. Нет уже потому, что нет на свете Германии, — Германия как единое государство появится только через полтора века. Пока же Германия — конгломерат из то ли 200, то ли 300 государств, число которых постоянно меняется, поэтому и посчитать–то их непросто.