Мальчик Джим - Тони Эрли

Линз-Маунтин, под грузовиком, как бутон, распустилось облако рыжей пыли и уплыло назад, туда, откуда они выехали. Они проехали мимо поворота к мельнице дяди Зино и прогромыхали над Ручьем Пантеры по деревянному мосту. По этому мосту Джим никогда раньше не проезжал, хотя он был недалеко от дома. Просто до сегодняшнего дня не было повода переезжать в этом месте на другую сторону. Невдалеке поднималась Линз-Маунтин; склоны ее Джим видел теперь в несколько ином положении, нежели каждый день из Элисвилла; похоже, что она двигалась к ним по мере того, как они к ней приближались.

– Ну вот она, Док, – сказал дядя Зино.

– Да, сэр, – отозвался Джим.

– Вот здесь живет Пенн. Отец твой из этих мест.

Джим кивнул.

– Когда он ушел из дома старика Эймоса после того, как похоронил свою мать, весь путь до Элисвилла он прошел пешком. Шел целый день.

Джим опять кивнул.

– Никогда еще ты не видел никого таким изголодавшимся, каким он был в первый вечер.

– Но вы дали ему что-нибудь поесть?

Дядя Зино хмыкнул.

– Дали ли мы ему что-нибудь поесть… Да он готов был съесть нас вместе с домом и со всем, что там было. Совсем как ты иногда. Дорога свернула в неглубокую лощину, в зеленую тень вдоль Ручья Пантеры. Гора исчезла из виду, пока они опять не выехали на солнце.

– Поскольку твой отец отсюда родом, то и ты, я думаю, наполовину горец. Как считаешь, Док?

– Никакой не горец, – ответил Джим.

– Да я вижу, – сказал дядя Зино.

Джим не хотел, чтобы ответ его прозвучал грубо. Он посмотрел на дядю Зино и постарался улыбнуться, но почувствовал, что вместо улыбки лицо его сморщилось в какую-то непонятную гримасу.

– Все будет нормально, – заверил его дядя Зино.

– Мы должны встретиться с моим дедушкой? – спросил Джим.

– Не должны. Но если не встретимся, то наступит день, когда ты пожалеешь, что этого не сделал. Поверь уж мне на слово.

Через лобовое стекло Джим смотрел на гору, которая медленно отворачивалась от них по мере того, как дорога на какое-то время отклонялась на восток.

– А что я скажу Пенну? – спросил он.

– Он твой друг, – сказал дядя Зино. – Ты сам поймешь, что нужно сказать, когда придет время.

– Надеюсь, что пойму, – проговорил Джим.

Чем ближе подъезжали они к горе, тем ухабистее становилась дорога. Из красных выступов по обочинам стали появляться обнаженные белые пласты кварца. Дорога то поднималась вверх, то вновь шла вниз по небольшим, но крутым холмам; по сторонам к ней лепились высокогорные фермы. Кукуруза, сладкий картофель, табак и хлопок на маленьких участках – все это росло на располагавшихся террасами полях, в строгом соответствии с контурами холмов. На одной из ферм маленькое каменистое пастбище почти обрывисто спускалось вниз прямо от коровника. Одинокая белая корова рассматривала их с извилистой тропинки. В следующем доме старуха развешивала белье после субботней стирки – комбинезоны и рабочие рубахи, набивные платья и широкие белые простыни. Свора пестрых гончих вылетела из-под крыльца и с тоскливым лаем погналась за грузовиком.

– Твой отец любил поохотиться на енотов, – сказал дядя Зино. – Ему не нравилось просто сидеть у костра и слушать, как лают собаки. Он любил вместе с ними побегать по лесу. Среди деревьев было видно, как его фонарь появляется то здесь, то там, и слышно, как охотник покрикивает. Я, Кори и Эл сидели у костра и ждали, когда собаки прибегут к дереву, потому что именно так всегда делал наш отец. Но твой папа, он всегда бегал вместе с собаками. И появлялся у дерева вслед за ними через некоторое время.

– Так значит, мой папа был хорошим охотником на енотов?

– Да, – подтвердил дядя Зино. – Не сомневайся, в лесу он чувствовал себя как дома. Конечно, он всегда говорил, что охота на енотов там, внизу, где мы жили, не идет ни в какое сравнение с охотой в горах. Он еще говорил, что в горах нужно быть осторожным – остерегаться пантер. Говорил, что во всех этих горных районах раньше жили пантеры. Поэтому и называется эта речушка, что течет с гор, – Ручей Пантеры.

– Ты когда-нибудь видел пантеру? – спросил Джим.

– Нет. Сам я никогда не видел. Но твой отец говорил, что видел одну пантеру.

– Мой папа видел пантеру?

– Именно так он и говорил. Пантеру ли, или что-то еще…

– Что это значит, «что-то еще»?

– Ну, твой папа не был уверен, что именно это было. Он сказал, что, может, это была пантера, а может, – призрак.

– Призрак?

– Ну так твой отец говорил, Док. «Призрак». Он рассказывал, что, когда видел это, был еще маленьким, ненамного старше, чем ты сейчас. Может, лет двенадцати. Эймос тогда еще не вернулся из тюрьмы, но твой отец был уже в таком возрасте, когда мог ходить ночью в лес. Как бы то ни было, однажды он и один из его кузенов из Джентайнов пошли охотиться на енотов. Небо было в тучах, луны не видно и кругом тишина – хорошая ночь для охоты. Не успели твой отец со вторым мальчиком развести костер, как собаки вернулись обратно. И хвосты у них у всех были поджаты. Они жались к огню и, как ни старались твой отец и его родственник, ни за что не хотели уходить от костра. Это само по себе было очень странно: ведь охотничьи собаки больше всего любят охотиться в сырую, тихую погоду.

Твой отец говорил, что они с кузеном старались пинками вытолкать собак в лес, когда раздался пронзительный крик пантеры. Она была где-то рядом, совсем рядом с костром. И он сказал, что крик походил на женский. Сказал еще, что никогда ничего подобного в своей жизни не слышал и не хотел бы услышать снова.

– И что они сделали?

– Ну, когда крик раздался в первый раз, чей бы он ни был, этот второй мальчик нечаянно задел фонарь ногой, и тот разбился. Тогда они пододвинулись к костру как можно ближе. И они видели, как зеленые глаза движутся вокруг костра, по самой кромке света и тьмы. Один миг – и они их видят, еще миг – и ничего нет, но вдруг они появляются снова, и в этот раз у них за спиной или где-то еще. Надо сказать, что ружья они с собой не взяли. Ведь когда собаки преследуют добычу и загоняют ее на дерево, охотникам остается только стрясти ее с дерева, поймать, положить в мешок и принести домой. Мальчики из горцев, как твой папа, никогда