Убить Батыя! - Наталья Павлищева

– Я беру меч в руки совсем не для того, чтобы понравиться кому-нибудь!

– А зачем? – схитрила мать. Может, хоть так дочь поймет, что пора думать и о семье?

– Для защиты Наровчата…

– Для этого есть мужчины.

Дочь гордо вскинула свою красивую голову:

– Я владею мечом лучше многих мужчин! И пока мой меч нужен мокше, я буду биться!

Вокруг непрерывные войны. Мечи в руках опытных воинов мокше будут нужны еще очень долго, что же Нарчатке, всю жизнь воевать?

Княгиня так задумалась о судьбе дочери, что не заметила, что та уже идет к ней. Нарчатка движется так же быстро, как ее брат Атямас. Будь она не девушкой, а парнем, братьев, пожалуй, было бы не разлить водой. Атямас много старше, Нарчатка родилась, когда у того уже были свои дети, брат относится к сестре иногда как к любимой дочери. И у него тоже болит душа за судьбу Нарчатки. Княжна попросила три года на раздумья, обещая по истечении выйти замуж, если сама не решит, за кого, то послушает брата.

Нарчатка шла среди размахивающих мечами людей так, словно вокруг никого не было. Просто хорошо знала, что любой из воинов сможет вовремя остановиться, не задев даже пылинки, слетевшей с ее плаща, потому не боялась. Со стороны это выглядело страшно – перед лицом и позади княжны молниями сверкали клинки, в воздухе стоял звон от их ударов, а девушка словно плыла по воздуху между ними.

Подойдя, Нарчатка склонила голову перед матерью в знак приветствия. Княгиня поцеловала ее в макушку, мысленно отметив, что весна только началась, а у дочери уже потемнело от солнца лицо, точно она живет не во дворце, а в поле. Хотя так и есть, Нарчатку застать дома тяжело, даже если она в Наровчате, то без конца носится по окрестностям на коне или вот так бьется со своими воинами. Как можно найти жениха для такой дочери?

Снова кивнув, Нарчатка метнула последний нож прямо через головы своих товарищей и отправилась за матерью. Сырняве показалось, что на ее лице мелькнуло сожаление. Понятно, для Нарчатки интересней упражняться с оружием, чем вести беседы о своем будущем. Ждет, что мать снова заговорит о замужестве… В красавицу и умницу влюблен не один достойный человек, но для девушки все они только друзья или просто приятели. Всякий раз, когда дочь оказывалась рядом, мать внимательно присматривалась, не мелькнет ли в разговоре чье-то имя, произнесенное чуть более взволнованно, не бросит ли княжна в чью-то сторону лишний взгляд. Нет, не вздыхала и не глядела.

Но Нарчатка могла вздохнуть с облегчением: никто ее не сватал, и разговора о замужестве не предстояло. Мать сказала, что приехал отец, невольно ревниво отметив, как блеснули радостью глаза дочери, и что он просил прийти. Нарчатка любила отца и была его любимицей.

Пуреш позвал дочь для разговора наедине, что снова чуть кольнуло мать в сердце, к чему эти секреты? Сердце у Сырнявы кололо все чаще, она тяжело переживала из-за разлада между мужем и инязором Пургазом, из-за множества укоров в отношении каназора, иногда сердясь: ну как они не понимают, что Пуреш все делает не для себя, а для мокши?!

Отец долго смотрел на Нарчатку молча. Выросла, стала совсем взрослой, сильной. Такая может исполнить то, что он задумал. Поцеловал в голову, позвал сесть рядом, но сам сидеть не смог, встал, прошелся по комнате. Дочь пристально следила, уже понимая, что произошло что-то очень важное.

– Хан вынуждает меня идти вместе с ним.

– Куда?!

Голос Пуреша глух, ему явно тяжело говорить.

– На запад. Ты остаешься за меня, остаешься правительницей.

– А Атямас?!

– Он со мной, хан требует. Нарчатка, я увожу дружину, вы остаетесь без защиты.

Это было столь серьезно, что она замерла. Одно дело – мчаться на коне так, чтобы в ушах свистело, биться мечами или стрелять из лука, и совсем другое – вдруг узнать, что ты во главе всей мокши.

– Но как народ?

– Не время сейчас кого-то выбирать. Послушай меня, дочь. – Каназор тяжело прошелся, остановился, задумчиво глядя в открытое окно. – Я знаю, меня проклянут, назовут трусом и предателем за то, что связался с монголами…

– Отец!

– Молчи! У меня нет выбора, я буду кланяться хану, чтобы он ушел с наших земель, чтобы увести от мокши страшную силу…

Отец долго говорил дочери о том, что сознательно уходит с Батыем, уводит воинов и сына, чтобы у хана не было повода усомниться в его покорности.

– Я понимаю, что этим гублю и себя, и Атямаса. Но когда-нибудь позже люди разберутся, почему каназор Пуреш подчинился монгольскому хану. У мокши предателей не было, и я не предатель, не слушай, если меня будут так называть. На одно надеюсь, что ты сможешь справиться. А еще на то, что они не тронут наших земель и вообще забудут о мокше. Нарчатка, договорись с Пургазом, это меня он слушать не хотел, с тобой говорить будет.

Мокшане, знавшие боевой нрав Нарчатки, приняли смену правителя спокойно. Конечно, плохо, что каназор уводил дружину, но к чему такая дружина, которая ни с кем биться не собиралась?

Отец ушел, а сама княжна отправилась в лес к своей давней советчице. Ездила туда редко, чтобы не выдать место ее жизни, охрану с собой не брала. Это, конечно, рискованно, но Нарчатка никого не боялась, веря в свою счастливую судьбу.

Вот и теперь с ней была только ее лошадь, да и ту оставила на краю опушки, очертя с наговорами большой круг. Дальше одна, только одна. Привычная к лесу, как и к седлу, девушка пробиралась быстро и легко, ни одна веточка не хрустнула под ногами, нигде не вспорхнула спугнутая резким движением птица.

Но та, к которой она шла, все равно услышала и увидела, только не столько ушами, сколько внутренним слухом.

– Пришла… Отец ушел?

– Да, скажи, что делать?

Старуха-колдунья, сторонившаяся людей и жившая глубоко в лесу, вздохнула и сделала знак следовать за собой. Но в покосившуюся избушку приглашать не стала, сама села на небольшой пенек возле входа и предложила Нарчатке последовать ее примеру. Если бы кто-то увидел эту картину, то по поведению княжны, а теперь правительницы сразу бы понял, что она здесь не впервые. Даже скользнувшая из избушки кошка потерлась о ее ноги, словно приветствуя старую знакомую.

– Ох, тяжело тебе будет…

– Что ждет отца и Атямаса?

– Их? Гибель. Но они это знают и к этому готовы. А вот про себя послушай… Всю зиму у инязора Пургаза жили русские.

– Русские?! Да Пургаз русских ненавидит!

– Я тебя когда-нибудь обманывала?

Нарчатка опустила голову:

– Прости, просто трудно поверить, что Пургаз решил заключить договор с русскими князьями.

– Он не заключал договор с русскими князьями. Это не те русские. Эти издалека, их город погиб в огне монголов, и теперь русские мстят Бату-хану.