Маньчжурская принцесса - Жюльетта Бенцони

– По поводу одного преступления... мне кажется... я могу дать информацию...

– О каком преступлении? – продолжал он тем же тоном.

– Это не здешнее дело... Это произошло в Париже... Не знаю, как объяснить...

– Если вы мне больше ничего не скажете, я не смогу вас направить...

В этот момент инспектор Пенсон, находившийся в вестибюле и изучавший план Марселя, висевший на стене, подошел к ним. Его слух поразили два слова: преступление и Париж. Инстинкт сделал остальное.

– Не идет ли случайно речь о деле мадам Бланшар?.. О преступлении на авеню Веласкес? – Англичанка подняла голову и посмотрела на него глазами утопленника, который приходит в себя. Кроме того, рыжие волосы этого человека делали его чем-то похожим на британца, и она почувствовала к нему доверие.

– Да, – сказала она.– Вы в курсе?

– Я как раз приехал из Парижа по этому делу. Инспектор службы безопасности Пенсон, – представился он.– У вас есть какие-нибудь сведения?

– Мне кажется, да... Только я не хотела бы, чтобы знали о том, что я...

– Кто дал сведения? Подойдите сюда. Может быть, можно будет что-нибудь сделать.

Через несколько секунд Виолетта уже рассказывала в кабинете комиссара Перрена историю, которую Пенсон слушал с большим интересом. Он не держал большого зла на Орхидею, тем не менее то, как она отплатила ему за его добрые услуги, застряло у него, как кость в горле, и, слушая мисс Прайс, он буквально фыркал, как боевой конь при звуке трубы. Комиссар Перрен выглядел гораздо менее оживленным. Вдова генерала Лекура, к тому же урожденная Бегон, была в Марселе личностью, с которой нельзя было не считаться, не рискуя навлечь на себя неприятности. Было очень заманчиво арестовать преступницу, но задержать ее в доме этой дамы – это уже совсем другое дело. Что касается этой дылды англичанки, которая Бог знает по какой причине отвернулась от руки, которая ее кормит, то она не могла рассчитывать ни на какую симпатию с его стороны.

– Почему вы уверены, что это та самая женщина, которую разыскивают? – пробурчал он.– Вы лично ее знаете?

– Я знаю, что она ехала в том же поезде, что и мы. Потом я видела ее портрет в газете...

– Значит, вы обвиняете мадам Лекур в укрывательстве преступницы? Это серьезно, даже очень серьезно!

– Что? Укрыватель... Я ни в чем не обвиняю мадам Лекур. Она – леди, и я буду очень огорчена, если у нее будут неприятности. Просто... у нее очень доброе сердце... Эта... китаянка нашла способ внушить ей жалость, и в этом случае, она просто не понимает, что делает.

Дело принимало скверный оборот, и Пенсон вмешался:

– Насколько я понимаю, месье, эта дама Лекур очень важная персона и... вы опасаетесь последствий?

– Совершенно верно, инспектор, совершенно верно! С ней нельзя обходиться, как с каким-нибудь хозяином постоялого двора, и я не представляю, как я явлюсь к ней с двумя полицейскими... Через час весь департамент, и даже больше, поднимутся против меня... Префект полиции, один-два министра и еще не знаю, кто.

– Другими словами, нужно произвести арест за пределами дома?

Перрен бросил на коллегу растерянный взгляд: этому парижанину приходят в голову неплохие мысли. На самом деле он в это не очень верил.

– Об этом можно только мечтать. Найдите мне способ заставить ее выйти. В таких случаях из укрытия выходят не так просто.

– Месье Ланжевен и я убеждены, что она собирается послезавтра сесть на пароход компании Мессажери, отправляющийся в Сайгон... Неизвестно, что может произойти за эти дни.

Мисс Прайс, о присутствии которой почти забыли, посчитала, что пора напомнить о себе. Она робко заметила, что обе дамы должны выйти к половине пятого, чтобы отправиться «за покупками». Перрен взорвался:

– Покупки? Вот это женщина! Ее разыскивает полиция, а она как ни в чем ни бывало собирается пройтись по магазинам? Вы смеетесь над нами, мисс? Она еще может зайти на улицу Канбьер выпить чаю, раз уж она там окажется.

– Боже мой! – пронзительно воскликнула мисс Прайс, едва не плача.– Вы мне не верите? Я говорю вам, что мадам велела подать карету к половине пятого и что она увозит эту женщину!

– Мы вам верим, мисс Прайс, – сказал Пенсон, успокаивая девушку.– И мне кажется, я нашел решение. Я знаю эту женщину в лицо, и если, комиссар, вы согласны, я предлагаю сам арестовать ее с помощью ваших двоих людей. Так никто не сможет ни в чем вас обвинить, поскольку я приехал из Парижа и... мадмуазель тоже останется в стороне. Я ее никогда не видел... Что же касается вашей генеральши, она отделается ответом на один-два безобидных вопроса. Такой вариант вам подходит?

Похоже это устраивало всех. Через несколько минут Виолетта с легким сердцем выходила из полицейского участка. Если она и испытывала еще смутную тревогу, то волнение ее внезапно улетучилось, так как на пороге она встретила утреннего посетителя и узнала его без труда. Поскольку Антуан не видел ее в доме генеральши, то не обратил на нее никакого внимания. Он пришел лишь узнать, не прибыл ли Пенсон и нельзя ли договориться с ним в случае, если Орхидея обнаружится.

Инспектор принял его с довольной широкой улыбкой и даже пригласил участвовать в миссии, которую ему предстояло выполнить. Художник, очень обеспокоенный, поспешно принял это предложение.

– Вы знаете, где она?

– Да. Вы тоже скоро узнаете. Сегодня она поедет со мной в Париж!

Когда же незадолго до назначенного времени полицейская карета остановилась у дома мадам Лекур, он мысленно обозвал себя дураком. Ему следовало догадаться, что дама, о которой идет речь, сыграла с ним шутку, хотя он и не понимал, почему она укрывала Орхидею. Оставалась смутная надежда, что произошла ошибка. К несчастью, когда он увидел всех трех женщин выходящими из дома и поднимавшимися в карету, то понял, что об ошибке не может быть и речи. Платье на мадам Бланшар было бесподобное, хотя он уже видел ее туалеты. Все, что оставалось ему делать, это возвращаться с ней и пытаться все сделать, чтобы ей помочь.

События разворачивались быстро. Как только карета выехала из сада, Пенсон остановил кучера, двое других полицейских заняли свои места, а сам он открыл дверцу и наклонился внутрь кареты. Не успел он еще произнести ни слова, Орхидея узнала его.

– Вы гораздо более ловки, чем я предполагала, месье полицейский, – сказала она, слабо улыбаясь.– Надеюсь, что в прошлый раз я не сделала вам слишком больно?

– Я не такое видел, мадам. Выходите, пожалуйста.– Молодая женщина не успела ничего ответить, как вмешалась мадам Лекур:

– Минутку! Она в моей карете, значит, у меня. Куда вы собрались ее везти?

– В другой карете, мадам, чтобы доставить в полицейский участок, затем на вокзал и посадить в парижский поезд. Я хотел бы задать вам несколько вопросов. Если вы будете чистосердечны, то вас не ожидают никакие беспокойства.