Че: «Мои мечты не знают границ» - Клаус-Петер Вольф

Через несколько дней он уже прощался с ними в гаванском аэропорту «Ранчо Бойерос».

Внезапно к ним подошел какой-то аргентинец.

— Извините, вы команданте Че Гевара? Че кивнул.

— Тогда позвольте мне как земляку пожать вам руку.

Че засмеялся и крепко пожал ему руку. Тот вытащил из кармана небольшую тетрадку и произнес:

— Не могли бы вы дать мне автограф?

Иначе никто в Аргентине не поверит, что я в самом деле видел вас.

Че резко повернулся к нему спиной и продолжил разговор со своими родителями. Однако аргентинец продолжал нетерпеливо вертеть тетрадкой перед его носом.

— Нет, — сказал Че, — я не кинозвезда.

Он вновь взглянул на документ, лежащий перед ним на письменном столе. 7 февраля 1959 года он был принят новым кубинским правительством. Вновь вступила в силу конституция 1940 года, отмененная диктатором Батистой. С учетом новой ситуации в нее были внесены небольшие изменения и дополнения. Еще раз он прочел статью XII, которая начиналась словами: «Коренными кубинцами являются…», а заканчивалась так: «…те иностранные граждане, которые сражались против диктатуры в рядах Повстанческой армии в течение двух или более лет и при этом по крайней мере год носили звание команданте».

Че знал, что имелся один-единственный иностранец, к которому относилось это постановление. Он испытывал чувство гордости и благодарности. До него лишь один иностранный подданный удостоился такого отличия. Это был Максиме Гомес, который в XIX веке рисковал жизнью в двух войнах против испанцев за независимость Кубы и даже встал во главе восставших.

О высшей награде он не мог и мечтать.

Нет, он отнюдь не жаждал стать президентом Национального банка. Но, с другой стороны, он сознавал, что должен сражаться там, где нужен революции. И он согласился занять эту должность. Одетый в потрепанную форму бойца «Движения 26 июля», засучив рукава и даже не причесавшись, пришел он в банк. Естественно, он был вооружен.

Через два дня Че позвонил Сальвадору Виласеке.

— У меня теперь новая работа.

— Я уже прочитал об этом в газете. Это вызывало бурю страстей. Здесь люди буквально брали банки с боем, чтобы снять со счетов свои деньги.

— Ну, естественно. Люди думали, что уж коли президентом Национального банка назначают человека с репутацией радикала, значит, жди беды. Но в данном случае это не так.

— Я читал также твое заявление в газете «Революсьон». Речь фактически идет о том, чтобы взять под жесткий контроль внешнюю торговлю и приостановить ввоз импортных изделий.

— Вот именно, Виласека. Мы должны следить за тем, на что расходуются запасы нашей валюты. Цены на сахар сильно упали, и валюта нам требуется на создание промышленности, а не на предметы роскоши. Вот в чем заключается моя задача. Или, точнее говоря, наша задача.

— Наша?

— Я хочу спросить, а не хочешь ли ты стать вторым человеком в банке. Во время нашей экспедиции ты произвел на меня хорошее впечатление.

— Че, но я же ничего не понимаю в банковском деле!

— Будь спокоен, я тоже.

— И как ты себе все это представляешь?

— Мы вместе войдем в курс дела. Поговорим с экспертами и служащими банка. В частности, с теми, кто сочувствует революции, но не только с ними. Я не хочу полагаться только на одних экспертов. Нам придется очень много читать. Ты сам увидишь, что предстоит очень трудная работа, ибо мы не можем действовать дилетантски. Но если мы будем учиться, то справимся с ней.

— Звучит красиво.

— Я знал, что ты не откажешься. Проходило обычное собрание акционеров Национального банка. На повестке дня стояло обсуждение финансового плана на будущий бюджетный год. Председательствовал Че.

— Переходим к пункту «Разное». Какие будут предложения, господа? Он оглядел собравшихся.

— Если у вас нет никаких предложений, то рассмотрим тогда одно небольшое дело. Я предлагаю сократить оклад президента Национального банка с четырех тысяч до тысячи двухсот песо. Мера экономии, смысл которой вам всем ясен, а посему объяснений не требуется. Прошу высказываться.

Банкиры смущенно посмотрели друг на друга. Его радовало их удивление. Кто-то робко спросил:

— Разве тысяча двести песо — это подобающий оклад для вас как президента Национального банка Кубы?

— Во-первых, этот оклад предназначен не мне, поскольку я не возьму ни одного сентаво из этих денег. Я — команданте Повстанческой армии, получаю там свое жалованье, и его мне хватает. Во-вторых, этот все равно довольно высокий оклад предназначается моему преемнику, у которого, возможно, не будет никаких других доходов и которому придется жить на эти деньги. Это вполне приличный оклад. Он все равно гораздо выше среднего дохода. Есть еще вопросы?

Вопросов больше не было. Была принята резолюция.

— Так, господа. Вы также очень много говорили о необходимости экономии. Я предлагаю теперь в равной степени уменьшить оклады членов Наблюдательного совета и руководящих служащих. Немедленно был задан вопрос: «Только лишь руководящих служащих? Или также всех сотрудников?»

— Нет, только руководящих служащих. Вы что думаете, мы должны уменьшить доходы мужчин или женщин, сидящих за окошком кассы? Они и так не слишком много зарабатывают. Я уже навел справки.

Приняли резолюцию и по этому вопросу.

— Благодарю вас, господа. Я привез вам всем маленькие подарки. Это только что увидевшие свет экземпляры моей книги «Партизанская война». Первый экземпляр я хотел бы подарить уважаемому коллеге из «Чейз Манхэттан-банка»[18] и от всего сердца пожелать ему приятного чтения и успешного сотрудничества с нами.

Че отодвинул папку с последними статистическими данными о состоянии валютных резервов и от всей души зевнул. Он устал. Надо ли готовиться к докладу перед молодыми врачами? Он заварил матэ. Завтра утром ждут его доклада, который затем будут обсуждать. Он просто обязан подготовиться.

О чем же им рассказать? Речь пойдет об организации медицинской помощи, об их будущих задачах. Для разрешения этих задач Кубе требовались врачи с совершенно другими взглядами. С совершенно другим отношением к труду. Как же им это разъяснить?

Он несколько раз прошелся взад-вперед по комнате. Он вспоминал, о чем думал, когда сам еще был молодым врачом. «Понятно, я могу объяснить суть дела на примере становления себя как личности. Какие же у меня были идеи, когда я начал изучать медицину? Я хотел утвердить себя точно так же, как это желает сделать любой человек на свете. Моей мечтой было стать великим исследователем. Я мечтал самозабвенно трудиться, чтобы принести человечеству какую-нибудь пользу. Таким образом, я стремился к личному успеху. Я жаждал славы.