Че: «Мои мечты не знают границ» - Клаус-Петер Вольф

Восемнадцать бойцов заняли позиции. Сюда подтащили бутылки и ящики с патронами. Именно здесь решался исход битвы.

Когда команда бронепоезда увидела, что гора Капиро окружена, она предприняла попытку увести его.

Че вытер потные руки о штаны и тверже сжал винтовку. По рядам бойцов прошел шепот.

— Они идут. Бронепоезд приближается. Сейчас все решится!

Че знал, что батистовские вояки пока еще чувствуют себя в бронепоезде в полной безопасности. Они воображали, что фактически уже покончили с кучкой мятежников. Первые дома вблизи рельсовой крестовины имели вполне мирный вид. Вокруг не было видно ни одного человека. Внезапно произошел резкий толчок. Раздался страшный лязг. Последовало несколько глухих взрывов. Паровоз и несколько вагонов сошли с рельсов. Тут со всех сторон полетели бутылки с бензином, обернутые вокруг горлышка горящими тряпками.

Из верхних бойниц вагонов на повстанцев обрушился настоящий каскад огня. Революционеры почти не могли попасть из винтовок в эти крошечные щели. Они в основном использовали бутылки с горючей смесью.

Че уже несколько раз призывал солдат безоговорочно капитулировать, но те продолжали ожесточенно сопротивляться. Только когда деревянный настил под их ногами начал тлеть, команда бронепоезда наконец сдалась. Под конвоем повстанцев, с поднятыми руками шли триста восемьдесят солдат и двадцать восемь офицеров. С них ручьем тек пот, некоторые рыдали.

Им ничего не сделали. Конвой состоял из трех повстанцев, но никто из пленных не рискнул бежать.

Че велел пересчитать трофеи — шесть фаустпатронов, пять гранатометов, четырнадцать пулеметов, тридцать восемь винтовок, триста восемь карабинов, пушка и скорострельное орудие. Теперь в их распоряжении было достаточно оружия, чтобы дать бой остаткам батистовской армии.

В гостинице «Гранд-отель» засели двенадцать сотрудников военной контрразведки. Отель был самым высоким зданием в Санта-Кларе. Перед ним раскинулась широкая центральная площадь города. С верхнего этажа открывался вид на многочисленные улицы Санта-Клары. Двенадцать человек, засевших там, были хорошо обученными снайперами из наводившей на всех страх и ужас секретной службы СИМ. Из своих винтовок с оптическим прицелом они косили ряды повстанцев. У них был отличный сектор обстрела. Вне всякого сомнения, они решили биться до конца, ибо были самыми ненавистными людьми в городе. На их счету убийства, пытки, насилия. Они являлись самыми настоящими бандитами и не могли рассчитывать на пощаду.

Агенты секретной службы засели на двенадцатом этаже. Там находились ресторан и кухня. Недостатка в патронах и продовольствии они не испытывали.

Партизаны, заняв позиции вокруг рыночной площади, вели оттуда огонь по окнам верхнего этажа отеля. Вскоре в нем не осталось почти ни одного целого стекла. Только в самом низу уцелела роскошная витрина у входа. Но пересечь площадь им никак не удавалось. Тогда Че решил использовать тяжелое трофейное вооружение, чтобы прикрыть огнем своих бойцов.

На рассвете он подъехал в танкетке к отелю. Из крупнокалиберного пулемета дал несколько очередей по верхнему этажу. Со стен посыпалась штукатурка. В них появились пробоины. Облако дыма и пыли закрыло двенадцатый этаж. Вот какое прикрытие нужно было партизанам. Че дал приказ начать атаку. Теперь бойцы беспрепятственно прорвались через площадь перед отелем.

Штурмуя лестницы, повстанцы прикрывались матрасами, сорванными с кроватей. Потом они зажгли их, чтобы выкурить последних батистовцев.

Как главнокомандующий вооруженными силами в провинции Лас-Вильяс, Че сообщил о победе в ставку: «Санта-Клара полностью в руках Повстанческой армии».

Он ждал дальнейших приказов. Сигара бессильно болталась между пальцами. Голова устало свесилась на грудь. Еще немного, и он зарыдал бы.

К нему подошла Алеида и спросила:

— Что случилось, Че? Мы же победили. Почему ты так опечален? Она ободряюще погладила его по голове. Он затянулся сигарой и сказал:

— Сейчас я должен сообщить народу Кубы горькую весть. Погиб один из наших лучших и храбрейших бойцов — Эль Вакерито. Молодой капитан, командовавший отрядом «презирающих смерть».

— Нет! — закричал молодой повстанец, случайно оказавшийся рядом. — Нет, это неправда! Эль Вакерито не… — Его голос сорвался. Из глаз брызнули слезы.

— Да, — сказал Че, — он погиб. Порой мне кажется, что из жизни ушла сотня наших лучших бойцов.

— Знаешь, — плачущим голосом сказал молодой компаньеро, — я тогда еще не участвовал в боях. Я только от других знал, как вы эту казарму… знаешь какую… хотели атаковать. И тут Эль Вакерито пошел туда и сказал им, чтобы они сдавались. Они ответили, что сперва должны посоветоваться. После того он сказал вражеским солдатам: «Хорошо. Совещайтесь. А я пока вздремну». Он лег и заснул. Это настолько деморализовало их, что они сдались в плен, хотя обладали огромным превосходством в силах. Это правда? Скажи мне, это правда, команданте? Он был таким лихим парнем. Я не могу поверить, что они его…

Через некоторое время, когда жители вышли на улицы и чествовали повстанцев, пришла весть, что Батиста бежал.

«Мои мечты не знают границ»

Только к полудню 1 января 1959 года Фиделю удалось связаться с ним по телефону.

— Че, говорит Фидель. Ты, конечно, уже слышал, что Батиста бежал. Настал критический момент. Мы должны закрепить победу. В Гаване произошел государственный переворот, вернее, это пародия на него. Генерал Кантильо подобрал пару-тройку прожженных политиканов и несколько дряхлых членов Верховного суда, которые и провозгласили его главой государства. Все это организовано посольством США. Он, правда, не обладает реальной властью, но мы все равно должны действовать. Нам необходимо как можно скорее занять столицу. Это поручается тебе и Камило. Камило уже получил приказ занять военный лагерь «Колумбия». Ты же займешь второй по величине лагерь — «Кабанья». Я немедленно выезжаю на радиостанцию, чтобы огласить призыв к всеобщей забастовке. Желаю успеха!

На следующий день Че и Камило во главе своих колонн вступили в Гавану. Население восторженно приветствовало их. Освободителей встретили ликующими криками. Призыв к всеобщей забастовке нашел самый широкий отклик.

Находившиеся в лагере «Колумбия»— главной ставке Батисты — двадцать тысяч солдат сдались без единого выстрела. Че занял Гавану, не встретив фактически никакого сопротивления. Путч Кантильо потерпел позорный провал.

Через два дня после вступления Че в Гавану корреспонденту уругвайской газеты «Эль Паис» удалось взять у него интервью.