Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба - Константин Маркович Поповский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горацио (глухо): Принц здесь?
Первый актер (укоризненно): Милорд…
Короткая пауза.
Горацио (глядя в сторону подмостков): Значит, мне туда?
Первый актер: А вы думали, сразу на небо?.. Всему свой черед, милорд, всему свой черед… Все помните?
Горацио: Все, до последней строчки.
Первый актер: Тогда начнем? (Не дождавшись ответа, подает знак куда-то вглубь сцены).
Горацио (быстро): Постойте!
За сценой – звук труб.
Первый актер (с улыбкой): Поздно. (Негромко, глядя на подмостки).
Теперь не остановит даже небо…
И даже если рухнет небосвод,
Осыпав звезды, расколов Луну,
Равняя горы, высушив моря
И выдавив на сушу океан,
И все, смешавшись, сгинет в преисподней, -
Мы доиграем.
Свет меркнет. Освещенными остаются только подмостки.
Звук труб повторяется.
Последний раз – и с Богом.
Трубы звучат в третий раз.
(Появившемуся на подмостках Прологу). Ну, где тебя носит!
Пролог (с тихой яростью): Носит? Скажите лучше вашему любимчику, чтобы меньше воровал. В гримерной нет ни капли пудры. Едва сумели наскрести со дна коробки. (В сторону собравшихся, лица которых едва видны в темноте, громко и весело). Ага, зрители уже здесь. Это очень кстати, потому что актеры ждать не любят.
Толпа гудит.
(В сторону Фортинбраса). Ваше величество… (Кланяется, нелепо взмахнув длинными рукавами). Пришли, чтобы посмеяться над неудачником? Умоляю вас только, смеяться потише, чтобы, чего доброго, не разбудить самого себя… (Маргрет). А ты, красотка? Хочешь научиться искусству добродетели за четверть фартинга? Смотри, как бы тебе не пришлось потом отрабатывать это на целый золотой.
Толпа смеется.
(Озрику). А, господин Озрик… Надеюсь, вы не забыли напихать в свои карманы побольше камней, чтобы вас не унесло ветром, когда начнется представление? Потом ищи вас… (Трувориусу). А вы, ваше сиятельство?.. Вот уж не думал, что вы станете заглядываться на подмостки, в особенности на такие, где ваше имя не произносят ни одного раза… Смотрите, как бы вас не обвели вокруг пальца, потому что мы вам покажем таких проходимцев, которым вы не годитесь даже в подметки.
Толпа гудит.
Бог мой… Господа Корнелий и Вольтиманд!.. Никак вы сбежали с того света, чтобы посмотреть, как вам удается управляться на этом?.. Ничего утешительного, ничего утешительного, доложу я вам.
Первый актер: Нельзя ли покороче?
Пролог: Уложусь в полслова. (Обращаясь к толпе). Ну, дорогие мои… Вижу, что вы все уже оттопырили уши и протерли глаза, и я вас хорошо понимаю, потому что кому же не хочется узнать, отчего принцу Гамлету понадобилось четыре месяца на то, с чем каждый из вас, я уверен, легко справился бы и за пять минут.
Толпа одобрительно гудит.
Вот только боюсь, на это вам не хватит всей вашей жизни, даже если вы проведете ее возле этих подмостков, да, вдобавок еще, оттопчете себе все ноги.
Толпа недовольна. Раздаются свистки.
Смотрите-ка, какие мы обидчивые… Ладно, ладно, беру свои слова назад. А вот вам взамен другие. Если хотите, чтобы Всемогущий вас помиловал, молчите и, при этом, изо всех сил, потому что молчание – это первейшая добродетель, без которой все прочие – только белила на лице шлюхи. Берите в этом пример с покойников, которые столь же молчаливы, сколь и добродетельны, потому что их добродетель столь же непоколебима, сколь и их молчание, и все это, заметьте, в силу того, что их добродетель молчалива, а молчанье добродетельно, или же, говоря по-простому, их молчание беременно добродетелью, не меньше, чем их добродетель молчанием!
Первый актер: Ты кончишь когда-нибудь!
Пролог: Уже. (Громко, в толпу)
Пред нашим представлением
Мы просим со смирением
Нас подарить терпением.
Толпа весело гудит и хлопает в ладоши.
А теперь – тишина. Тш-ш… Тш-ш… (Прижав к губам палец, Пролог убегает с подмостков).
Тьма окончательно заволакивает сцену, скрыв толпу и оставив освещенными лишь подмостки, которые медленно заливает лунный свет. Едва угадываются лишь силуэты Горацио и Первого Актера. Начинается действие.
На подмостках появляется Франциско, который изображает стоящего на страже солдата. Медленно дойдя до конца подмостков, он останавливается, всматриваясь в темноту. Входит Бернардо.
Бернардо
Кто здесь?
Франциско
Нет, сам ответь мне; стой и объявись.
Бернардо
Король да здравствует!
Франциско
Бернардо?
Бернардо
Он.
Франциско
Вы в самое пожаловали время.
Бернардо
Двенадцать бьет. Иди, ложись, Франциско.
Франциско
Спасибо, что сменили; холод резкий
И мне не по себе.
Бернардо
Все было тихо?
Франциско
Мышь не шевельнулась.
Бернардо
Ну, доброй ночи.
И если встретишь остальных – Марцелла
Или Горацио – поторопи их.
Франциско
Я их как будто слышу. – Стой! Кто тут?
Вынырнувший из тьмы Марцелл, подхватив под руку Горацио, поднимается с ним по лесенке на подмостки. Короткая пауза.
Первый актер (из тьмы, шепотом, Горацио): Да говорите же!
Горацио
Друзья стране.
Марцелл
И люди датской службы.
Франциско
Покойной ночи.
Марцелл
С Богом, честный воин;
А кто сменил тебя?
Франциско
Пришел Бернардо.
Покойной ночи. (Уходит).
Марцелл
Эй! Бернардо!
Бернардо
Что,
Горацио с тобой?
Горацио
Отчасти, да.
Бернардо
Привет, Горацио; Марцелл, привет.
Марцелл
Ну, что, опять сегодня появлялось?
Бернардо
Я ничего не видел.
Марцелл
Горацио считает это нашей
Фантазией, и в жуткое виденье,
Представшее нам дважды, он не верит;
Поэтому его я пригласил
Посторожить мгновенья этой ночи,
И если призрак явится опять,
Пусть взглянет сам и пусть его окликнет.
Горацио
Чушь, чушь, не явится.
Бернардо
Давайте сядем
И двинем вновь на штурм твоих ушей,
Для нашего рассказа неприступных,
Все, что мы видели.
Горацио
Ну, хорошо.
Присядем и послушаем Бернардо.
Бернардо
Минувшей ночью,
Когда вон та звезда, левей Полярной,
Пришла светить той области небес,
Где блещет и теперь, Марцелл и я,
Едва пробило час…
В то время, когда Бернардо говорит, занавес медленно опускается, скрыв сцену и действующие лица. Еще какое-то время слышен голос Бернардо.
Занавес
Лютер
Пьеса в двух частях и шестнадцати эпизодах
Действующие лица:
Мартин Лютер
Дьявол
Штаупиц
Истина
Режиссер
Старый Ганс, отец Лютера
Актеры, монахи, слуги, экскурсанты
Часть первая
1.
Одна из комнат графского замка в Мансфельде. Низкий сводчатый потолок. Высокое окно, забранное частым переплетом. Крепкая дубовая дверь с массивным железным кольцом. Центральную часть комнаты занимает огромная высокая постель, застеленная богато вышитым покрывалом, над которым громоздится гора белоснежных подушек. Перед постелью – старинный шахматный столик с расставленными на нем большими костяными фигурами. Справа от постели – деревянная резная конторка; на ней лежит раскрытое Евангелие. Рядом – высокий многосвечник. Дальше, у окна, – небольшой, заваленный бумагами, стол и кресло с высокой спинкой. Возле левой кулисы – отгороженный ширмой от остальной комнаты – медный рукомойник.
Вечер. Комната погружена в полумрак. За двойными рамами окна – кончается короткий зимний день.
Внезапно в комнате вспыхивает яркий свет и на пороге появляется Экскурсовод. Вслед за ним в комнату входят экскурсанты.
Экскурсовод: Пожалуйста, проходите, господа.
Экскурсанты один за другим входят в комнату. Среди них – Мальчик и его Мама, Седой господин и влюбленная парочка.
Мальчик (показывая на шахматы, громким шепотом): Мама, смотри… (Хочет потрогать одну из шахматных фигур)
Мама (быстро): Ничего не трогай.
Влюбленный (своей подруге, показывая на постель, негромко, с изумлением): Ты только посмотри, какой аэродром… (Незаметно подталкивает подругу к постели.)
Подруга смущенно хихикает. Улучив момент, Мальчик протягивает руку и дотрагивается до одной из шахматных фигур.
Мама (быстро): Я ведь сказала, ничего не трогай!
Влюбленный, обняв свою Подругу за плечи, что-то шепчет ей на ухо. Та хихикает. Седой господин неодобрительно смотрит на обнявшуюся парочку и качает головой. Пауза.
Экскурсовод (дождавшись, пока вся группа войдет в комнату, громким,
