Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба - Константин Маркович Поповский

Лютер (негромко): Здравствуй, Кетхен.

Катарина: Здравствуйте, господин доктор. (Приседает.)

Лютер: Как ты?

Катарина: Милостью Божьей и вашими молитвами, господин доктор.

Один из актеров (негромко): Какая чудесная парочка. Монах-расстрига и его подруга с сомнительной репутацией, о которой знает весь свет.

Режиссер: Надеюсь, вы здесь не для того чтобы читать нам морали… Что вам досталось?

Актер протягивает ему свой жребий.

Я так и думал… Господин Дьявол. Очень приятно. И как вам ваша роль, господин Дьявол? Не вызывает, случайно, желания покаяться?

Актер, играющий Дьявола: Напротив.

Режиссер: И все же мне кажется, что для Дьявола вы что-то уж слишком добродушны. Где ваши ухмылки, блеск в глазах, оглушительный хохот?

Актер, играющий Дьявола (косясь на Лютера, негромко): Всему свое время, господин Режиссер, всему свое время.

Режиссер: Ну, что ж, посмотрим, посмотрим. Будем надеяться, что вы нас не подведете.

Дьявол (продолжая смотреть на Лютера.) Я вас не подведу, господин Режиссер.

Режиссер (кажется, с удивлением переведя взгляд с Дьявола на Лютера и обратно) Посмотрим, посмотрим….

Какое-то время Дьявол и Лютер молча продолжают смотреть друг на друга.

Лютер (с плохо скрытым раздражением): Что это вы, любезнейший, смотрите на меня так, словно я украл у вас возможность покаянья?

Дьявол: У меня к вам будет большая просьба, господин Реформатор. Когда вам вздумается швырнуть в меня чернильницей или запустить тапком, предупреждайте меня, пожалуйста, об этом заранее.

Лютер: А уж это как получится, герр Сатана, как получится.

Режиссер (хихикая): Да, уж – это как получится, господин Дьявол… К счастью, подмостки, это такое место, где ничего нельзя предвидеть заранее.

Дьявол: Кое-что все же можно, я думаю.

Лютер: Например, то, что вы все равно останетесь в дураках, герр Сатана.

Актеры хихикают.

Режиссер (Дьяволу, с комическим ужасом): Мне кажется, он наступил вам на больную мозоль, господин Вельзевул.

Дьявол: У нас еще будет время посмотреть у кого мозоли крепче, господин Режиссер.

Актеры смеются.

Режиссер: Конечно, конечно, господин Дьявол. (К собравшимся.) Так, кто у нас еще?.. (Актеру, поднявшему руку.) Вы?

Актер (протягивая жребий): Филипп Меланхтон, с вашего позволения.

Режиссер: С вашего, милостивый государь, с вашего, не с моего… (К остальным.) Господин Филипп Меланхтон, сподвижник и усердный продолжатель дела доктора Лютера, его правая рука, знаток греческого и еврейского.

Меланхтон раскланивается с присутствующими.

(Не скрывая неприязни.) Человек, который обладал такой способностью объяснять мысли своего учителя, что вскоре они стали, как две капли воды, походить на его собственные…

Шум вокруг стихает. Короткая пауза.

Меланхтон (спокойно): Я протестую, господин Режиссер.

Режиссер: Я всего лишь высказал свое мнение, господин Меланхтон.

Меланхтон: Мнение неосновательное, невежественное и противоречащее исторической правде, так, как она известна всем здравомыслящим немцам. (В сторону Лютера.) Доктор Лютер мог бы собственнолично засвидетельствовать…

Лютер (почти грубо): Нет уж, увольте, пожалуйста…

Меланхтон (Лютеру): Господин доктор…

Режиссер (перебивая): Если вы позволите, господин Меланхтон, то мы продолжим этот разговор как-нибудь в следующий раз… (К присутствующим.) Господа…

Один из Актеров протягивает Режиссеру свой жребий.

(Читает.) Господин Иоганн фон Штаупиц… (Актеру.) Рад вас приветствовать господин Штаупиц… (Присутствующим.) Доктор Иоганн фон Штаупиц генеральный викарий немецкой конгрегации августинского ордена. Непосредственный начальник и наставник доктора Лютера в начальный период его монашества. Но главное – человек в точном смысле этого слова.

Актеры сдержано аплодируют.

Может быть, это и будет лишнее, но я бы хотел напомнить присутствующим, что на склоне своих лет доктор Лютер однажды заметил: «Не будь доктора Штаупица, я бы горел в аду».

Штаупиц: Ну, ну, будет вам, господин Режиссер. В конце концов, я только выполнял то, что должен был выполнять.

Лютер (Штаупицу, немного смущенно): Рад вас видеть, доктор…

Штаупиц: Здравствуй, Мартин. Давненько не виделись.

Лютер: Целую вечность.

Штаупиц: Как семья?

Лютер: Вашими молитвами, господин викарий

Режиссер: Тишина, тишина!.. Еще успеете наговориться, господа…Кто-нибудь еще?

Сразу несколько рук протягивают ему свои жребии.

(Принимая жребии.) Не все сразу, не все сразу, господа… (Читает.) Так, рыцарь Ульрих фон Гуттен, рыцарь фон Зиккинген, господин Томас Мюнцер … Фома Каэтан… Нет, нет, господа. Боюсь, что вы только что достали из шляпы последний жребий.

Разочарованный гул.

Но не будем огорчаться. В конце концов, у нас нет задачи поставить историческую пьесу и придерживаться исторической достоверности. Задача нашей пьесы, мне кажется, совсем в другом. Может, кто-нибудь из вас знает какая у нас задача?

Актеры молчат. Пауза.

Могу вас утешить господа тем, что я сам не всегда понимаю это.

Один из оставшихся без жребия Актеров: А как же мы, господин Режиссер?

Режиссер: Все остальные будут заняты по ходу действия, если в этом возникнет необходимость.

Оставшиеся Актеры разочарованно отходят в сторону.

И, наконец, последнее, господа… Действие идет быстро, местами стремительно, но, вместе с тем, за всем чувствуется внутреннее напряжение. (Внезапно прервав себя, одному из актеров) Вы что-то, кажется, хотели сказать.

Актер: Я просто вдруг подумал, кому это все интересно, господин Режиссер. Ведь прошло уже столько лет.

Режиссер: Это кто у нас такой?.. А, господин Каэтан… Отвечаю вам господин Каэтан. По правде сказать, это и в самом деле не интересно никому. Я вам скажу вещь еще похуже, – никому в целом мире, господин Каэтан. Но, во-первых, это ровным счетом ничего не меняет, потому что все, что действительно происходит, даже если оно происходит на глазах всего мира, происходит только для самого себя, а во-вторых, оно все равно произойдет – имеет это какой-нибудь смысл или, наоборот, никакого… Вас удовлетворили мои объяснения, господин Каэтан?

Каэтан: Вполне, господин Режиссер.

Режиссер: Тогда будем начинать… Господа!..

Актеры молча покидают сцену. Последним уходит Режиссер. Какое-то время он стоит на пороге, оглядывая пустую комнату, затем выключает свет и закрывает за собой дверь. Пауза.

3.

В комнату входит Служанка. Она кладет в кресло принесенное одеяло, зажигает свечи в глубине комнаты и у изголовья постели, после чего снимает с постели покрывало. В то время, пока она занимается покрывалом, в дверях комнаты появляется Слуга. Какое-то время он стоит на пороге комнаты, затем бесшумно подкравшись к Служанке, с удовольствием отвешивает ей шлепок чуть ниже спины.

Служанка: Ой! (Быстро обернувшись.) Что это вы себе позволяете, господин Мориц?

Слуга: Я? Ничего.

Служанка: И это вы называете «ничего», господин наглец?.. Распускать свои длинные руки, это, по-вашему, «ничего»?

Слуга (подходя ближе): Ах, только не притворяйтесь, что вам это было неприятно.

Служанка: Мне?.. Да, пусть я сгорю в адском огне, если мне это было хоть сколько-нибудь приятно, господин.

Слуга подходит ближе.

Отойдите, господин Мориц, отойдите от меня, не то я немедленно пожалуюсь вашему хозяину, а уж он-то, я думаю, не станет с вами долго церемонится, когда узнает о вашем поведении… Не понимаю, и как это только такой святой человек, как господин Лютер, терпит такого грешника, как вы?

Слуга: Господин Лютер терпит меня, потому что никто лучше меня не может приготовить крапивный отвар, и подогреть красное вино… Что это вы здесь делаете?

Служанка: А вы разве не видите?.. (Складывая покрывало.)