Ты - Моя Вера (СИ) - Войнова Яна

Он вышел на огромную открытую веранду, оперся руками о перила и шумно выдохнул. Стер со щеки неожиданную слезу. Волков не помнил, когда в последний раз он плакал. Даже в детстве он не был склонен к проявлению подобных эмоций. Стас удивленно смотрел на размазанную на пальцах соленую воду. Что это и откуда взялось?! Сам не зная отцовской любви, Волков никогда не испытывал никаких чувств к ребенку, кроме горькой досады за то, что тот появился на свет. Даже в роддоме, держа новорожденного сына на руках, кроме адской боли он не ощущал ничего. Всю жизнь, считая самого себя сущим монстром, Стас от всего сердца не желал породить себе подобного. Или хуже, похожего на своего отца… Когда же Мише диагностировали ДЦП, Волков только убедился в своих догадках: его семья проклята. И лучше бы его род закончился на самом Стасе.

― Врач говорит, что Миша очень умный, — тихо прошептала Анна, выйдя к нему на веранду. — Лекарства затормаживают работу мозга. Теперь ему все отменили, и… Врач говорит, что у него уже в этом возрасте явно выраженные способности к…

― Это я виноват, — перебил ее Волков. — Я упустил. Я ей поверил… я должен был проконтролировать. Убедиться. Перепроверить. Дважды. Трижды. Найти другого врача. Это моя вина… Я отгородился от него, потому что считал себя виноватым. До сих пор считаю. В том, что он такой. Из-за меня. Из-за моей генетики. Или в наказание за то, что я сделал, — он стиснул зубы, сжал кулаки до побелевших костяшек. — Если Армине права, и это Настя его пичкала лекарствами, я ее убью. И врача, который ему неправильный диагноз поставил. Обоих. Разом.

― Перестань! — воскликнула Аня, не догадываясь, что муж в действительности может с легкостью отнять жизнь у двух человек. — Зачем?! Я не думаю, что родная мать стала бы творить такое с собственным ребенком…

― О! — зло рассмеялся Волков. — Ты даже не представляешься, на что иногда способен “любящий” родитель… С-у-к-а-а-а! — зарычал он, стукнув кулаком по перилам.

― Не надо, Стас. Оставь их с Богом! — попросила Аня. — Не надо мстить. Это ничего уже не исправит, а к хорошему точно не приведет. Главное, с Мишей теперь будет все хорошо. И да, я теперь официально стала его матерью. Карен сделал все необходимые документы.

― А ты точно уверена? — Стас шумно сглотнул, до конца не веря в происходящее. — Они точно подозревают только эти два диагноза?!

― Я консультировалась у пяти специалистов. Если хочешь, мы можем спросить мнение и западных врачей.

― Хочу! — рявкнул Волков и снова с силой стукнул по перилам. Теперь он хочет знать. Всё и в мельчайших подробностях. Если прогнозы врачей подтвердятся, если у его сына чудеснейшим образом появится шанс на нормальную жизнь, да с определенными ограничениями, но все же… Черт, это же знак?! Для Миши?! Для них обоих?! Может быть, существует вероятность, что у Стаса, вот такого поломанного чудовища, будет крошечный шанс оторвать себе кусочек своего личного счастья? С этой светлой девочкой? Да еще и с ребенком, который может зажить полноценной жизнью! Если бы у Волкова получилось убить в себе это чудовищное животное или засунуть его куда подальше, похоронить, испепелить?! Стас и дальше желает обманываться, лелеять тусклую надежду, по капле создавать сказочный мираж, по песчинке собирать цветущий оазис: что он может быть любим. Таким, какой есть. Волков не знал, почему именно ему было уготовано пройти через адово детство, он не знал, чем заслужил нести невыносимый груз последствий за страшные деяния. За что ни в чем не повинному сыну такие страдания и болезнь?! А за что этой светлой девочке уготована участь ходить по острому краю рядом со Стасом, он не имел ни малейшего понятия! Но может… А вдруг… Раньше он не верил. А сейчас где-то в районе груди по мельчайшим крупицам зарождался слабый луч искренней веры, что в этот раз все будет по-другому. В этот раз счастье может случиться. И словно в унисон его смелым, но сказочным мечтам, Анна улыбнулась, подошла ближе и встала рядом с ним.

― Хорошо, — сказала она, опустив голову ему на плечо. — Стас, все поправимо. Мы все исправим. Вместе.

― Ты когда-нибудь сможешь меня простить? — спросил он, особо не надеясь получить искупление своей неопровержимой вины. И снова девочка-наваждение его поразила. Он услышал удивительное, наивное, упрямое, но до боли желанное:

― Что бы ты ни сделал, я всегда тебя прощу. Я люблю тебя…

Глава 12

Стас вернулся к ней! Анна лежала рядом со спящим мужем, прислушиваясь к его ровному дыханию. Его аристократический лоб расслабился, на нем уже не так отчетливо виднелись первые морщины. При ярком лунном сиянии его волосы причудливо переливались серебром, а уголки губ слегка приподнялись, словно он улыбался во сне. Она боялась пошевелиться, чтобы не нарушить его блаженное спокойствие. Анна редко видела его таким. Обычно, занятый делами, он был серьезен и сосредоточен. Из-за чрезмерного напряжения вокруг его глаз собирались паутинка мелких морщин, а мужественный подбородок выпячивался, когда он злился. Сейчас же он был похож не на миллиардера, владеющего целой финансовой империей, а на обычного человека, который был счастлив вернуться домой.

Конечно же, Анна могла бы и дальше злиться на него за то, что о многом умолчал, многое скрывал от нее и бросил одну. Но если уж жизнь и обучила чему-то Аню, так это терять. Слишком много потерь было уготовано ей жестокой судьбой, чтобы из-за обиды лишиться еще одного любимого человека. Бог и так был щедр к ней, послав удивительного ребенка, которого Аня полюбила всей душой. В секунду, взглянув в серые глаза мальчика, она навсегда отдала ему свое сердце. В тот момент она стала матерью. Подарок небес! Сущей неблагодарностью с ее стороны было продолжать гневаться на мужа. Каждая минута, проведенная вдали от него, стала для Ани невыносимой пыткой.

Когда Карен сообщил о желании Стаса развестись, она не удивилась. Ее словно парализовало. В каждом человеке есть внутренний огонек, который заставляет гореть сердце, заставляет хотеть жить. Ее огонек мгновенно погас. Если бы в этот момент рядом не оказался Миша, который требовал к себе внимания и заботы, она бы, наверное, легла пластом и умерла. Анна бы не выдержала еще одной невосполнимой утраты.

Но теперь все в прошлом. Стас рядом. Она искренне верила, что они способны выдержать все на свете. Главное: вместе. А все остальное неважно! Пустое и бессмысленное. И пусть муж ее не любит. Аня клялась себе не сдаваться и не опускать руки. Ведь любовь не должна быть самолюбивой: ты — мне, я — тебе. Настоящее чувство щедрое и искреннее. Анна решила дарить ему свою любовь, несмотря ни на что. Ведь без него, она не выживет. Без него нет света. Без него… она не слышит музыку…

Анна осторожно поднялась с кровати и вышла из спальни. На цыпочках, чтобы никого не разбудить, прошла в свою небольшую комнату, где стоял белый рояль. Впервые за три месяца прикоснулась к клавишам. Из глубины ее души рвалось самое романтичное и яркое произведение Дебюсси «Лунный свет». Начало ноктюрна представляло собой красивый ночной пейзаж, спокойную водную гладь, в которой безмятежно отражался лик луны. Затем, ночь постепенно наполнялась новыми, сочными красками. Хотелось остановить прекрасное мгновение и созерцать его вечно.

Но ночной мир неизбежно менялся. Лунная дорожка медленно растворялась, предоставляя дорогу солнцу и новому дню. «Лунный свет» — одно из немногих сочинений, позволяющих человеку не бороться с судьбой, а наслаждаться каждым мгновением жизни. Ведь счастье заключается в осознанности, в настоящем. Будь то волшебная ночь или утренний рассвет, человек живет только тогда, когда способен чувствовать. И всеобъемлюще любить…

Аня улыбнулась, когда услышала тихие шаги. Стас часто так делал. Просыпался среди ночи и, не обнаружив жену рядом, шел искать ее по всему огромному особняку. Находил ее всегда здесь музицирующей. Вот и теперь он подошел почти вплотную, опустился на пол и положил голову ей на колени. Аня продолжала играть, пока муж мирно наслаждался ее игрой.