Поколение победителей - Павел Дмитриев

Потом была война, бешенная работа по организации выпуска боеприпасов, лихорадочная доводка систем управления зенитным огнем. Ближе к 45-му пришлось создавать опытные образцы систем радиолокации и изучать трофейную германскую технику.

Но самые сложные сражения начались в 50-х, аппаратная борьба была опаснее фронта. Про Александра Ивановича даже был напечатан фельетон в «Правде» за авторством Мариэтты Шагинян. После такого карьера большинства людей в СССР заканчивается навсегда. Но Шокин устоял, и даже, немыслимо, добился опровежения. Хуже было с интересами отрасли, лидеры партии за ракетами и атомными бомбами электронику просто незамечали.

Для привлечения внимания Никиты Сергеевича в 1962-ом удалось добился согласия на проведение небольшой выставки с докладом в перерыве заседания Президиума ЦК КПСС. И даже после этого в перспективы электроники не поверил никто. Пришлось искать точку, в которой сфокусируются интересы отрасли и «видение» лидера страны. Для этого в 1964-ом сделали самый маленький в мире радиоприемник «Микро». Рекламная компания, как ее называл политэмигрант Стратос, удалась. Может быть потому, что он сам выступил на показе в роли коммивояжера…[66]

Хрущев одобрил идею Научного центра микроэлектроники в Крюкове, выделив на это четыре тонны золота. Через три месяца интенсивных согласований было подписано постановление ЦК КПСС и СМ СССР в соответствии с которым создавались пять новых НИИ, теоретических основ микроэлектроники, микросхемотехники, технологии микроэлектроники, машиностроения, специальных материалов.

Так родился Зеленоград. И вот теперь опять решается его судьба… Однако, Шелепин сумел основательно удивить даже такого опытного аппаратчика как Шохин.

— Так вот. — Александр Николаевич резко упер ладони в стол и чуть наклонился вперед. — Вопрос электронной промышленности СССР беру под свой контроль в связи с особой важностью направления.

— Но это надо согласовать… — к такому Шокин явно был неготов.

— Товарищ Косыгин в курсе, — Шелепин не собирался сбавлять темп. — Егорычев вам поможет со строительством.[67]

И продолжил практически без паузы.

— Вам будут предоставлены ресурсы и права, сравнимые с ракетной программой. Но возможность изготовить копию предоставленного образца в промышленных объемах вы должны будете продемонстрировать не позже января 68-го года.

Такое впечатление, что Шелепина не сильно интересовали выкладки специалистов. И всерьез волновал только вопрос «когда», подразумевающий ответ подчиненных «вчера». Да он уже в курсе всего, внезапно поразился Шохин. История повторялась на его глазах. Неужели в СССР пришел новый вождь?

— Подберите группу грамотных специалистов для совершенно секретной работы в закрытом городе. — Продолжил Александр Николаевич. — Будет очень тяжело. Но чрезвычайно интересно, гарантирую. Слава Шокли, Бардина и Браттейна померкнет перед результатами их работы.[68]

— Насколько большую? — Маслов давно не верил обещаниям партийных руководителей, тем более, опять его НИИ собираются «раздеть». Плюс небывалая секретность, от которой столько проблем.

— Не особенно, думаю, на первое время достаточно двух-трех десятков сотрудников. — Шелепин на секунду задумался. — Им понадобится авторитетный руководитель, обязательно член партии.

В такой ситуации может быть только один ответ. Впрочем, Шохин в подобных ситуациях бывал не раз и, как многие другие министры, считал, что бьют не виноватых, а последних. Себя таковым он не видел в любом случае.

Одним из важнейших вопросов для формирующегося на глазах ЦК союза «Николаевичей» был Китайский. Крупнейший партнер по коммунистическому блоку в недавнем прошлом, отторгнутый по идеологическим мотивам, по сути, личной неприязни Председателя КПК Мао Цзедуна и Никиты Сергеевича. Причем как Косыгин, так и Шелепин были сторонниками скорейшего политического примирения и активного сотрудничества в народохозяйственной сфере.

Независимо друг от друга, они предпринимали колоссальные усилия чтобы этого добиться, хотя и по совершенно разным причинам. Так, именно при Председателе Шелепине КГБ оказалось единственным ведомством, сохранившим контакт со своими Китайскими коллегами. Естественно, этот курс был продолжен и во времена Владимира Ефимовича. Более того, середине июня 1965 г. на Президиуме ЦК Александр Николаевич ставил вопрос о передаче ЦК компартии Китая и правительству Китая предложения о подписании договора о дружбе и сотрудничестве. В котором было бы заявлено, что нападение на Китай будет рассматриваться, как нападение на Советский Союз. Инициатива была отклонена, т. к. могла быть воспринята как признак слабости.

Алексей Николаевич, в свою очередь, неоднократно встречался как с президентом Линь Бяо, так и премьером КНР Чжоу Эньлаем. Именно на их личных контактах держалась тонкая ниточка межгосударственного общения. Не благодаря, а скорее вопреки как Мао, так и Никите.[69]

По мнению премьеров, сотрудничество Китая и СССР было неизбежно. Не слишком совершенная, но добротная и недорогая техника из СССР, помощь специалистов, в обмен на продовольствие, одежду и обувь – прекрасный вариант. Тем более, все уже было – в конце 40-х и начале 50-х. Для продолжения требовалась лишь минимальная толика политической воли.

До ознакомления с информацией попаданца, Косыгин был уверен в скорой нормализации отношений с поднебесной. Лидеры ЦК КПК выступали за проведение экономических реформ, даже более глубоких, чем планировал Алексей Николаевич. Отчасти они уже начались – передовым работникам щедро раздавались премии, управленцы, инженеры, мастера начали зарабатывали существенно больше простых тружеников. На селе поощрялось личное приусадебное хозяйство, там даже наметилось возрождение слоя середняков и кулаков.

Председатель Мао отошел от дел на второй план, и, казалось, готов был оставить руководство из-за почтенного семидесятилетнего возраста. Тем более его политика «большого скачка», с кустарными деревенскими домнами и уничтожением воробьев, закончилась грандиозным провалом. Он не стал возражать против широких празднеств 9 мая 1965 года, организованных Лю Шаоци в Пекине в честь победы СССР над Германией. Это казалось хорошим признаком.

Даже грандиозный скандал 7 ноября 1964 на Красной площади, когда пьяный Малиновский, в присутствии зарубежных журналистов, шел за Чжоу Эньлаем с криками «Мы уже убрали Хрущева со сцены, теперь ваша очередь убрать Мао», удалось кое-как замять. Хотя на пользу межгосударственным отношениям это не пошло однозначно.[70]

Все изменил рассказ Петра. Из списка членов ЦК КПК он «опознал» только несколько имен, но хватило и этого.

Председатель КПК Мао Цзедун. Возглавил «Культурную революцию», управлял страной до самой смерти в середине 70-х.

Генеральный секретарь ЦК КПК Ден Сяопин. Попал в опалу. Только после смерти Мао начал проводить чрезвычайно успешные экономические реформы, позволившие Китаю к 2010 году стать второй экономикой мира.

Командующий армией Линь Бяо. Кажется, в начале 70-х разбился в самолете над Монголией при бегстве в СССР после неудачной попытки государственного переворота.

Президент Лю Шаоци. Скорее всего умер в заключении во время «Культурной революции».[71]

Так же Петру была известна «банда четырех», возглавляемая последней женой Мао Цзедуна, которая фактически управляла Китаем в последние годы «Культурной революции». На нее и Линь Бяо, в основном, были переложены все «перегибы» того времени. Культ Мао особого ущерба не претерпел.

Удалось уточнить дату начала событий, Петр вспомнил, что вооруженный конфликт с КНР на острове «Даманский» имел место в 1969 году. Совершенно точно, что это произошло не на первом или втором году Культурной революции. Таким образом ее начало можно отнести только к 65-ому или 66-ому годам.

Косыгину было понятно, если Культурная революция все же начнется – Советский Союз потеряет мошного союзника на десятилетие. Кроме того, «раскол» нанесет непоправимый удар по движению неприсоединения (в основном африканского) и помощи сражающемуся с США Вьетнаму. Да и тихоокеанские страны, типа Индонезии, будут навсегда потеряны для коммунистического движения.

Избежать таких последствий хотелось любой ценой, но действовать для этого нужно было срочно.

16 июня 1965 года в ОАР был направлен новый посол СССР, Дмитрий Пожидаев, до этого заведующий Африканским сектором МИД СССР. Уезжал с простой просьбой товарища Шелепина – встретиться с премьером КНР Чжоу Эньлай, который вскоре должен был прибыть в ОАР с длительным официальным визитом.[72]

И передать ему заверения в искреннем уважении с пожеланием скорой встречи, от старого знакомого, Анатолия Николаевича Косыгина. Кроме того, от лица товарища Шелепина предупредить о смертельной опасности, угрожающей президенту Лю Шаоци в ходе запланированной Мао Цзедуном чистки под названием «Культурная революция».